Семь лет в Тибете - Генри Харрер

Как приятно было снова хлебать горячий суп, сидя у очага! Судя по всему, эту встречу послало нам само провидение. Мы не забыли о нашем яке, его героическом труде и попросили начальника каравана погрузить нашу поклажу на одного из свободных яков. Мы были готовы даже заплатить, чтобы паше животное немножко отдохнуло.

День за днем мы шли вместе с караванщиками и разбивали свою маленькую альпинистскую палатку за их юртами. Во время ураганов, столь обычных для этих мест, установить палатку стоило большого труда. В отличие от тяжелых, сделанных из шерсти яков юрт, наше легкое брезентовое укрытие не могло сопротивляться суровым ветрам, и иногда нам приходилось устраивать привал под открытым небом. Мы поклялись: если опять отправимся в экспедицию по Тибету, то непременно возьмем с собой трех яков, погонщика, юрту кочевников и винтовку!

Нам очень повезло, что караванщики разрешили присоединиться к ним. Но раздражал очень медленный темп продвижения. Казалось, мы просто топчемся на месте. Кочевники отправлялись в путь рано и, пройдя три или четыре мили, снова разбивали юрты и отправляли животных пастись. Перед наступлением ночи стадо собиралось вокруг юрт, где могло спокойно отдыхать, не опасаясь нападения волков.

Только теперь мы поняли, какую непосильную нагрузку возлагали на нашего бедного яка Арми-на! Наверное, он считал нас сумасшедшими, как и тибетцы, с удивлением когда-то наблюдавшие за нашими дневными восхождениями на горы вокруг Кийронга.

Во время длительных периодов отдыха мы усердно занимались заполнением своих дневников, что нам редко удавалось делать в последнее время. Мы также стали систематизировать сведения о дороге в Лхасу, которые удавалось собрать среди караванщиков. Мы беседовали с каждым из них отдельно и поочередно, выведывая названия различных пунктов и последовательность их расположения. В дальнейшем это позволило нам спрашивать у кочевников дорогу от одного места к другому. Между собой мы давно уже решили, что не можем терять столько времени и вскоре нам придется раcстаться с караваном. Распрощавшись со своими друзьями в канун Рождества, мы продолжили путь самостоятельно. Чувствуя себя свежими и отдохнувшими, мы покрыли более четырнадцати миль в первый же день. Поздно вечером мы вышли на широкую равнину, где обнаружили несколько одиноких юрт. Их обитатели, похоже, опасались нападения кхампов. При нашем приближении навстречу вышли двое хорошо вооруженных мужчин довольно дикого вида. Они грубо кричали на нас и требовали убраться к черту. Не отвечая на угрозы, мы протянули вперед руки, объясняя, что не вооружены, что мы безобидные паломники. Выглядели мы, вероятно, довольно потрепанно, хоть и хорошо отдохнули, двигаясь в составе каравана. После краткого разговора хозяин самой большой юрты пригласил нас провести у него ночь. Нам дали обогреться у огня, угостили масляным чаем и редким деликатесом – белым хлебом, вручив по кусочку каждому. Зачерствевший, словно камень, хлеб в канун Рождества среди дикой природы Тибета значил для нас больше, чем хорошо приготовленный рождественский обед, который нам когда-то предлагали дома.

Хозяин обращался с нами довольно грубо. Когда мы рассказали ему, каким путем пытались достичь Лхасы, он сухо ответил: раз нас не убили до сих пор, то обязательно убьют в ближайшие дни. Местность кишит кхампами. Без оружия мы для них – легкая добыча. Он говорил таким фатальным тоном, каким обычно повествуют об уже свершившихся вещах. В большой растерянности мы попросили его совета. Он порекомендовал воспользоваться дорогой на Шигаце, до которой можно добраться за неделю. Мы не хотели даже слышать об этом. Тогда, подумав немного, он посоветовал обратиться к районному чиновнику, чья юрта находилась всего лишь в нескольких милях отсюда. Чиновник может предоставить нам охрану, если мы не откажемся от мысли пересечь страну грабителей.

Этим вечером нам так много нужно было обсудить, что мысль о том, как сейчас празднуется Рождество на родине, даже не посетила нас. В конце концов мы решили рискнуть и навестить бонпо. Через несколько часов мы достигли его юрты и посчитали хорошим предзнаменованием тот факт, что он приветливо встретил нас и предоставил свою юрту в наше распоряжение. Затем он пригласил своего коллегу, и мы продолжили беседу вчетвером. На этот раз мы отказались от легенды об индусских паломниках и назвались европейцами, потребовав защиты от бандитов. Естественно, мы утверждали, будто путешествуем с разрешения правительства. Я спокойно предъявил старый пропуск, выданный нам когда-то гарпоном Гартока. (Любопытна судьба этого документа. Мы трое тянули жребий, кто будет его хранителем, и выиграл Копп. Но когда он нас покидал, меня озарило, и я выкупил у него документ. Наконец его час настал.) Оба чиновника внимательно изучили печать. Пропуск произвел на них большое впечатление. Они поверили в то, что нам разрешено путешествовать по Тибету. Правда, их заинтересовало, где третий член нашей экспедиции. Мы объяснили: он заболел и отправился назад в Индию через Традун. Такой ответ вполне удовлетворил чиновников, и они обещали предоставить нам охрану. На определенных этапах пути охранники будут заменяться свежими людьми, которые сопроводят нас до главной северной дороги.

Подобная перспектива казалась нам настоящим рождественским подарком, и в душе царил праздник! Мы приготовили немного риса, сэкономленного специально для такого случая. На ужин мы пригласили обоих бонпо. Они пришли, прихватив с собой различные яства, и мы все вместе провели счастливый дружеский вечер.

На следующий день до ближайшего поселения нас «доставил» кочевник. Это напоминало забег с эстафетной палочкой. Передав нас следующему сопровождающему, охранник ушел. С ним мы покрыли порядочное расстояние и только теперь поняли, как полезно иметь с собой человека, хорошо знающего дорогу, хотя и не гарантирующего полную безопасность от грабителей.

Нашими постоянными спутниками были ветер и холод. Нас преследовала сплошная вьюга при температуре минус 30 градусов по Цельсию. Недостаточно теплая одежда являлась причиной многих страданий. Мне просто повезло, когда у одного из кочевников я купил дубленку – немного тесную, без половины рукава, но обошедшуюся всего в две рупии. Наши ботинки могли развалиться в любую минуту. А перчаток не было вообще. Ауфшнайтер обморозил руки, а меня больше беспокоили ноги. Мы стойко переносили все муки, но для прохождения дневной нормы миль требовалось большое напряжение сил. Каким счастьем было бы передохнуть несколько дней в теплой юрте кочевников! Даже их тяжелая и бедная жизнь казалась нам тогда недостижимой роскошью. Но мы не могли позволить себе никаких задержек, если хотели добраться до Лхасы, пока не иссякли продукты. А что потом? Об этом мы старались не думать.