Гений столичного сыска - Евгений Евгеньевич Сухов

– Вы по делу убийства генеральши Безобразовой из Москвы приехали? – поинтересовался Алоизий Януарьевич, близоруко рассматривая гостя.

– Не совсем так, – ответил Иван Федорович и, в свою очередь, спросил: – А откуда вы узнали?

– Говорят… – замялся Буткевич.

– А кто говорит? – продолжал допытываться Воловцов, не надеясь, однако, получить исчерпывающий ответ.

– Да я уж и не упомню, – вполне ожидаемо ответил Алоизий Януарьевич. – Люди говорят.

– Понятно, – констатировал Иван Федорович и, достав из кармана фотографическую карточку Колобова, протянул ее Буткевичу: – Скажите, вам никогда не встречался этот человек? Может, он заходил в вашу лавку? Или вы видели его поблизости?

– Нет, – внимательно рассмотрев фотографию, ответил Алоизий Януарьевич. – Этого человека я не видел никогда. А кто это?

– Это не важно. – Иван Федорович убрал фотоснимок в карман.

И принялся задавать вопросы, которые он считал значимыми. Буткевич отвечал на них так, чтобы после его слов для судебного следователя не оставалось никаких неясностей. Когда речь зашла о ночи, в которую были совершены убийства генеральши Безобразовой и ее горничной Сенчиной и поджог флигеля, где те проживали, Буткевич почти слово в слово рассказал то, что Воловцов уже успел прочитать в «Деле об убиении генеральской вдовы П. Е. Безобразовой и ея служанки горничной А. Сенчиной и о пожаре, случившемся августа 28‑го числа 1903 года».

О скандалах между Константином Тальским и его тетушкой или бабушкой (Буткевич как сосед Тальских ведал о том, что Тальский-младший в действительности незаконнорожденный сын полковника Тальского) Алоизий Януарьевич кое-что знал. В частности, он являлся свидетелем того самого скандала, случившегося за неделю до убийства генеральши Безобразовой, когда из окна ее спальни со звоном вылетели бронзовые настольные часы.

Касательно собак Тальских лавочник Буткевич подтвердил, что те и правда дюже злые и заходятся лаем даже тогда, когда кто-либо просто проходит мимо усадьбы.

Конечно, можно было бы еще расспросить ночного сторожа Николаенко, сторожа Дворянской улицы Обухова, извозчиков, что в ту злополучную ночь проезжали по Владимирской улице в сторону железнодорожного вокзала. Однако судебный следователь Воловцов решил покуда ограничиться имеющимся материалом, вполне достаточным для того, чтобы спокойно и основательно поразмыслить над этим двойным убийством с неудавшимся поджогом.

Конечно, неплохо было бы допросить обоих Тальских, старшего и младшего, но это еще впереди…

Глава 11

Неожиданный визит

Это на службе судебный следователь Воловцов, исполняя свои должностные обязанности, мог источать флюиды значимости и невероятнейшим образом воздействовать на окружающих. Дома же, особенно облачившись в свои любимые плисовые штаны и белую рубаху-косоворотку навыпуск, подпоясанную тканым поясом, Иван Федорович выглядел совсем по-обывательски и флюидов значимости не испускал. Для любимой тетушки он был просто племянником, которого можно было отправить за водой или снарядить для рубки дров, не говоря уж о более мелких бытовых просьбах, которые Воловцов исполнял охотно и незамедлительно, как солдат, не могущий ослушаться приказа своего унтера.

Когда домашние задания были переделаны, уже ближе к обеду, в дом постучали. Тетушка впустила гостя, представившегося полковником Тальским Александром Осиповичем. Тот тоже не усмотрел в судебном следователе из Москвы ни грозы, ни значимости и, кажется, немного расстроился по этому поводу, хотя и не показал виду.

Был гость среднего роста, довольно красив, хотя лицо имел беспокойное и нервическое, еще более оживляемое яркими южными глазами. Как тотчас заприметил Иван Федорович, полковник Тальский был явно взволнован и совершал над собой огромные усилия, дабы скрыть нервоз и замаскировать его напускной корректностью.

– Прошу прощения за мой неожиданный визит, – начал гость после того, как присел на предложенный Воловцовым стул, – однако некоторые обстоятельства вынудили меня прибегнуть к нему. Этими обстоятельствами являются незаконное пребывание моего младшего брата Константина Леопольдовича под стражею в следственной тюрьме и будущий суд, который в скором времени должен состояться… Я, конечно, не сомневаюсь, что присяжные заседатели вынесут оправдательный вердикт, – как показалось Воловцову, наигранно бодро произнес полковник Тальский, – но уже достаточно долгое пребывание Константина под стражей в камере в окружении уголовных преступников может негативно сказаться на его психике. Мой брат и так не отличается спокойствием и уравновешенностью, а после пребывания в камере вместе с убийцами, ворами и жуликами…

– Прошу меня извинить, – перебил гостя Иван Федорович, – но ранее вы в своих показаниях утверждали, что брат ваш если не само олицетворение спокойствия и выдержанности, то вполне сдержанный и эмоционально уравновешенный человек…

– Все так, но…

– …а сейчас вы вдруг заявляете, что он не отличался спокойствием и уравновешенностью. Как это понимать? – внимательно посмотрел на собеседника следователь по особо важным делам.

– Как то, что я его… защищаю, как могу, – был вынужден признать полковник Тальский и добавил: – Поймите, я как старший брат несу ответственность за него.

– Как старший брат или как отец? – не счел нужным ходить вокруг да около Иван Федорович.

– Да, – с некоторым вызовом ответил Александр Осипович, блеснув южными темными глазами, – как отец. И не вижу ничего предосудительного в том, что я хочу его защитить…

– Ничего предосудительного в этом, может, и нет, – согласился Воловцов и, немного помолчав, добавил: – До тех пор, покуда лживые показания не меняют объективную картину произошедшего и не становятся тормозом следствию. Более того, они уже мешают установить истину.

– Так я как раз и хочу выяснить истину! – настолько громко и горячо воскликнул полковник Тальский, дав выход своему волнению, что у тетушки, подслушивающей разговор из кухни, от страха с грохотом выпал из рук половник.

Однако ни Александр Осипович, ни Иван Федорович не обратили на шум никакого внимания. Полковник Тальский, придя к судебному следователю, был увлечен разговором и горел желанием объяснить ему, что Константин ни в чем не виновен. Воловцов же, вполне довольный, что ему не пришлось разыскивать одного из главных свидетелей дела о двойном убийстве и поджоге, был также захвачен разговором и в настоящий момент прокручивал в голове наиболее подходящие варианты ведения дознания и подбирал вопросы, которые могли бы в деталях прояснить картину произошедшего.

– Значит, мы оба желаем одного и того же, – спокойно отреагировал Воловцов на эмоциональный всплеск полковника. – А позвольте поинтересоваться, с какой целью вы приезжали тогда, двадцать восьмого августа, в Рязань?

– Повидаться с матерью и с братом… То есть с сыном, – поправился Александр Осипович.

– Будьте добры, господин полковник, расскажите мне все с того момента, как вы сошли с поезда, – предложил Воловцов. – В котором часу вы прибыли в Рязань?

– В начале седьмого утра, – ответил полковник Тальский. – И был очень удивлен, когда меня никто не встретил. Я подождал где-то с четверть часа, потом