Гений столичного сыска - Евгений Евгеньевич Сухов

кого хоть раз поглядит, то навек запомнит. И не без бахвальства добавил, что такое свойство его памяти не единожды сослужило ему хорошую службу, чему подтверждением могут быть две серебряные медали: «За усердие» и «За беспорочную службу в полиции», последняя была вручена ему по случаю десятилетней выслуги с правом пожизненного ношения.

– Вы, наверное, знаете всех проживающих на своем участке, – подчеркнуто уважительно произнес Иван Федорович.

– А то, – не без гордости заявил городовой. – Почитай, двенадцатый годок службу несу.

– Тогда будьте любезны, расскажите про семейство Тальских, – попросил Иван Федорович.

– Ну а что, семейство как семейство, – городовой Зотов посмотрел куда-то вбок. Похоже, этот вопрос московского судебного следователя был ему неприятен. – Его превосходительство Всеволод Александрович Безобразов, генерал-майор, Царствие ему Небесное, добрейшей был души человек. Когда вышел в отставку, то продал свое родовое поместье, положил деньги в банк и мирно проживал в своей усадьбе на Владимирской улице вместе с дочерью Ольгой Всеволодовной. Сюда же он привел и новую свою жену, Платониду Евграфовну Тальскую, что стала по мужу генеральшей Безобразовой. У нее, в свою очередь, имелся сын от первого мужа, Александр Осипович Тальский, полковник, служивший в Петербурге, и племянник Константин Леопольдович Тальский, также служивший вольноопределяющимся…

– Ходит слух, что этот Константин Леопольдович вовсе не племянник Платониде Евграфовне, а внук. То есть сын полковника Тальского, – воспользовавшись паузой, сказал Иван Федорович.

– Похоже, так оно и есть, – полицейский Зотов хитро взглянул на судебного следователя по особо важным делам.

Виду Зотов не показывал, однако был горд тем, что вот так запросто разговаривает с господином в немалых чинах и при такой должности, о которой он, Зотов, только слышал, но никогда не видел человека, который бы эту должность представлял. Такие люди, как коллежский советник Воловцов, виделись городовому эдакими степенными и сильно пожилыми господами с большими седыми головами, ясным пронзительным взором и в ореоле значимости, который невозможно не увидеть и не почувствовать. И имя-отчество у таких людей должно быть каким-то особенным. Нечто вроде Зигмунда Фердинандовича или Франца Бартоломеевича. На поверку же оказалось, что один из представителей немногочисленной когорты судебных следователей по особо важным делам не очень-то и степенный. И отнюдь не пожилой. Голова у него, конечно, имелась, но вполне обычных размеров, взгляд был не то чтобы пронзительный, а скорее пытливый, да и имя-отчество оказалось самое что ни на есть простецкое: Иван Федорович. Правда, значимостью от него все же веяло. Вот только было не очень понятно, откуда она бралась…

– А еще я слышал, что Константин Леопольдович Тальский, возможно, приходится сыном Платониде Евграфовне, – неуверенно произнес Иван Федорович.

– Этому вы не верьте, – убежденно произнес Зотов. – Брехня!

– Так я и не верю, – не менее убежденно промолвил Воловцов.

Еще городовой Зотов поведал, что из полка Тальский-младший был отчислен за провинность («кажись, Константин Леопольдович ударил какого-то майора и сломал ему нос») и где-то с полгода управлял имением двоюродного брата – полковника в Гродненской губернии. Затем тот привез его в Рязань и оставил у своей матери, которая, как говорят в городе, оженила его на дочери генерал-майора Безобразова. А когда его превосходительство Всеволод Александрович преставились, все его имение перешло в руки его дочери, Ольги Всеволодовны, на то время уже госпожи Тальской…

– Вы сказали, что генерал Безобразов был добрейшей души человек, – напомнил городовому Иван Федорович.

– Точно так, – без сомнения ответил Зотов.

– А генеральша? Она тоже была добрейшая женщина? – судебный следователь Воловцов пытливо посмотрел на городового. Тот, верно, памятуя, что о покойниках либо хорошо, либо ничего, замялся, не зная, что ответить. Наконец, подобрав нужные слова, изрек:

– Платонида Евграфовна были дамой серьезной и весьма предприимчивой…

– Предприимчивой – это в смысле того, что ссужала деньги в рост? – задал уточняющий вопрос Воловцов.

– Не только, – помолчав, ответил городовой Зотов. – На ней после кончины его превосходительства Всеволода Александровича, почитай, весь дом Тальских держался.

– Понятно, – констатировал Иван Федорович. – Ну а каковы были отношения домочадцев к этой серьезной даме? – поинтересовался он.

– Разные, – опять немного подумав, произнес городовой Зотов. Похоже, он привык взвешивать слова, которые намеревался сказать, однако вряд ли умел врать начальству. А судебный следователь по особо важным делам Воловцов, да еще из Москвы, был для Зотова начальником очень большим, если не сказать недосягаемым.

– А если конкретнее? – попросил уточнить Воловцов.

– Его превосходительство Всеволод Александрович хоть и были генералом, но своей супруги побаивались, – начал отвечать Зотов, по своему обыкновению сначала подумав. – С его дочерью Ольгой Всеволодовной отношения у Платониды Евграфовны были ровные: вроде она для нее мачеха, а вроде и нет. Сына своего, Александра Осиповича, генеральша любила, как и все матери. Очень любила Константина Леопольдовича, хотя у них часто случались разногласия…

– По поводу чего? – вскинул голову Воловцов.

– Причины мне неизвестны, – пожал плечами городовой Зотов.

– А правду говорят, что за неделю до убийства Тальский-младший ругался с генеральшей и даже разбил в гневе окно в гостиной флигеля? – спросил Иван Федорович.

– Об этом вы прислугу тамошнюю расспросите, мне про то неведомо, – ответил Зотов.

– Но такое могло быть? – не отставал от городового судебный следователь по особо важным делам.

– Всякое могло быть, – после уже привычной паузы промолвил Зотов.

– Что, Константин Леопольдович крут характером?

– Горя-ач, – протянул городовой, и как ни ждал Воловцов пояснений, так и не дождался.

– А вот супруга Константина Леопольдовича утверждает, что ссор у ее мужа с генеральшей не было и что жили они душа в душу, – как бы мимоходом заметил Иван Федорович.

– Ну, так на то она и жена, – веско произнес Зотов, опять не удосужив себя пояснениями.

– Так то же самое и полковник Тальский говорит…

– Господин полковник у нас только наездами бывает и много чего не знает, – промолвил Зотов. – Но вот из управляющих своим имением он Константина Леопольдовича убрал, поскольку тот по горячности едва не застрелил мужика из ружья. Слава богу, промазал…

– Даже так, – почему-то не особо удивился Воловцов и, немного помолчав, спросил: – Скажите, а вы говорили Константину Леопольдовичу, что его тетушку и ее горничную зарезали?

– Когда? – немного отстранился от Воловцова городовой.

– В день убийства, – пояснил Иван Федорович. – Когда вы пришли во двор усадьбы Тальских.

– Нет, не говорил, – с явным недоумением в голосе ответил Зотов.

– Тогда кто же ему это сказал? – удивленно протянул Воловцов.

– Верно, пожарные. Или дознаватели.

– То есть когда пожар был уже потушен и начались допросы свидетелей, – задумчиво произнес судебный следователь по особо важным делам.

– Так точно, – опять ответил городовой.

Воловцов невольно посмотрел на Зотова и погрузился в размышления. Как же так? Сын медника Алексей