Плата за свободу - Ян Покровский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я помнил отца Фрэда, его звали Ллойд. Мы часто общались с ним, когда я приходил к Фрэду в гости. Это был умный и здравомыслящий человек. Он мог объяснить буквально все, на что я обращал внимание или задавал, как мне казалось, сложные вопросы. Он пытался объяснить сложные вещи простыми словами и после разговоров с ним я многое понимал. Ллойд любил рассказывать, как он работал менеджером в крупной компании, Боинг кажется. Потом их компания разорилась, и Ллойд долго не мог найти работу. Он все вспоминал свою молодость, когда ему было 25-30 лет. Тогда, рассказывал он, было все иначе. Это сейчас засилье фёрстменов и необразованных идиотов, а в его время ценились люди с высшим образованием, своим умом пробивавшие себе дорогу в жизни. На свою зарплату он мог позволить себе большой загородный дом, престижную машину последней модели и каждый год с семьей летал отдыхать на самые дорогие курорты. Правда, уже в то время начали звучать тревожные звоночки. Например, за употребление наркотиков не наказывали, афроамериканцам разрешили воровать продукты и одежду из магазинов, а после принятия закона о компенсации за рабовладение, афроамериканцы и вовсе стали неуправляемыми. Они почувствовали свою безнаказанность, да к тому же получили огромные деньги. Богатство и безнаказанность – это гремучая смесь. Они творили что хотели – воровали, насиловали, убивали и получали за это максимум условные сроки. Бандитские группировки афро по всей стране стали подминать под себя сначала мелкий, а потом и средний бизнес. Сколотив огромные состояния, они взялись скупать налево и направо политических проституток-конгрессменов. По их заказам в конгрессе США проталкивались ужасные законы – легализация производства и распространения наркотиков, легализация проституции, отсутствие наказания за принуждение к интимной связи. В один ужасный день кто-то из конгрессменов решил подлизать задницу бандитским группировкам афроамериканцев и выделил огромный грант на доказательство теории африканского происхождения человека. Ученому, подтвердившему эту концепцию, дали Нобелевскую премию, а в США приняли закон об уникальности негроидной расы. Согласно этого злополучного закона, попасть на руководящие должности в любую государственную структуру могли только афроамериканцы. Фёрстмены стали руководить всем – транспортом, медициной, образованием, социальными службами. Большинство из них были необразованными, наглыми и ленивыми работниками. Те, кто поумнее, брали к себе в заместители знающих и понимающих специалистов, в том числе с белой кожей, но таких было мало. Постепенно все государственные структуры, в том числе и правоохранительные, начали приходить в упадок. В результате на все штаты Америки начал опускаться хаос.
Целые города переходили под власть бандитских группировок, где белому человеку выжить было практически невозможно. Правительство терпело эти помойки только по одной причине – от бандитских картелей конгрессменам регулярно выплачивались огромные суммы в виде взяток.
Конечно же, после таких революционных преобразований наступил полный развал экономики, рухнула система транспорта, разрушилась система медицинского обеспечения и образования. Опомнились в правительстве не сразу, нашлись разумные люди и фёрстменам ограничили круг их влияния. Финансы, военное министерство, службу безопасности, полицию и еще несколько критичных для экономики и государства ведомств, вывели из-под влияния закона о фёрстменах, но было уже поздно. Огромная инфляция, колоссальные темпы падение производства, забастовки и восстания голодных людей сотрясали страну. Тогда приняли еще одно умное решение – самые крупные города и промышленные центры в буквальном смысле огородили заборами и создали там что-то типа резерваций, где всеми службами, заводами и коммунальным хозяйством руководили люди с образованием и опытом работы. Не важно, какого цвета у тебя кожа, не важно, кто ты по национальности, важны только твои знания и опыт. Кроме этого, правительство ввело жесткие меры по наведению порядка. В городах ввели комендантский час, бандитов и грабителей расстреливали на месте преступления, если они оказывали хоть малейшее сопротивление. Некоторые города, где засели банды фёрстменов, пришлось брать штурмом. Такие операции чаще всего поручали частным военным компаниям. Всех, кто держал в руках винтовку, пистолет или нож – тут же получал пулю в голову. Только благодаря такой жесткой политике Соединенные Штаты не развалились на несколько мелких государств.
Все это рассказывал мне отец Фреда. Мне искренне жаль было этого человека. Ллойд мог спокойно жить, не причиняя никому вреда, но, к сожалению, государство рассудило иначе.
- Очень жаль Фрэда, и его отца тоже очень жаль. Он был хорошим человеком, умным и образованным, – проговорил я.
- Вот, а я о чем тебе говорю. Эти фёрстмены обнаглели. Я вообще подумываю в Техас уехать. Там, говорят, живут по своим законам и все у них прекрасно. Никаких фёрстменов и наркотиков. Самое главное – за свободу не надо платить. Если все так и дальше будет продолжаться в Америке, мне придется выбирать, за что платить – за свободу или за жизнь.
- О чем ты говоришь, Патрик. В Техасе живут только сепаратисты. Они хотят развалить наше государство. Вот сегодня министра и меня вместе с ним чуть не убили. Это террористы, я тебе говорю.
- Если убьют одного фёрстмена, ничего не изменится, Майкл. Это все болтовня, ты бы поменьше головизор смотрел. Почему им все можно, а мне нет? Почему я должен платить за свободу, а пользоваться свободой могут только фёрстмены?
- Ваш друг совершенно прав, - вдруг услышали мы ангельский голосок, принадлежавшей девушке, сидящей за соседним столиком, - в нашей стране уже многие граждане недовольны своим положением, и, действительно, от устранения одного высокопоставленного чиновника ничего не изменится. Нужно менять систему целиком, только тогда возможны перемены к лучшему.
- Вот, Майкл, - Патрик с видом победителя посмотрел в мою сторону, - слышишь, не один я такого же мнения о фёрстменах и их шайке.
- Если вы не против, я бы с удовольствием приняла участие в вашей дискуссии, - девушка мило улыбнулась нам обворожительной улыбкой.
- Мы нисколько не возражаем, - немного заикаясь, промямлил я. Патрика в это время я пнул ногой под столом, - вот ты разошелся, сепаратист тоже мне.
- Зато мы привлекли внимание прекрасной девушки, - ответил Патрик, при этом его улыбка растянулась до ушей, - конечно, мисс, будем только рады. Присаживайтесь, что будете пить?
- Не откажусь от
