Плата за свободу - Ян Покровский

специально для туристов на орбите Земли или купить путешествие на Лунную базу. Крупная фармацевтическая фирма предлагала солидные скидки на операции по трансплантации органов. Можно было выбрать несколько вариантов – пересадить органы от донора или выращенные из твоих же клеток в инкубаторах по генной технологии, причем второй вариант стоил на порядок дешевле. Много рекламного времени занимали ролики, предлагающие купить слабые синтетические наркотики, созданные по совершенно новой формуле, и, как уверяла реклама, с минимальным эффектом привыкания.

Я выключил головизор, закинул руки за голову и покрутил торсом из стороны в сторону. Вся спина болела. Если бы врачи не вкололи болеутоляющие и регенерирующие инъекции, я сейчас смог ходить только с костылями, а так боль была ощутимой, но сравнительно терпимой.

Немного поразмышляв, я сделал, как мне кажется, самый правильный выбор – оделся и пошел в мой любимый бар «Похотливый Джо», находившейся в трех кварталах от нашего дома.

Заходя в бар, кивнул владельцу заведения, старику Джо, который стоял у стойки и протирал пивные кружки. Поднял руку, приветствуя завсегдатаев бара, и присел на мое любимое место у окна. Многие уже видели новости, и в мою сторону полетели одобрительные выкрики типа «молодец Майкл», «круто ты сегодня выдал» и, конечно же «с тебя пиво». В баре было еще много свободных мест, но пустые столики достаточно быстро заполняли любители вкусной еды и хорошей выпивки. Я заказал себе кружечку светлого фильтрованного и стал наблюдать, как мой старый друг, Патрик Картер, буквально вывалился с пассажирского сиденья приземлившегося неподалеку автолета. Затем он приподнялся, подошел к водительской двери, вытянул вперед правую руку, сжатую в кулаке и медленно отогнул вверх средний палец. Потом туда добавилась левая рука с подобным же образом отогнутым пальцем. Затем он плюнул в стекло водителя, нашел небольшой камень и запустил в удаляющийся автолет. Понятное дело, в бар он вошел в расстроенных чувствах.

- Что случилось, старина? - приветствовал я его.

- Семейные разборки, - сухо бросил он, присаживаясь рядом.

- Патрик, какие у тебя могут быть семейные разборки, ты в коммуне живешь. У вас все общее – мужья, жены, дети, машины, деньги, – я со смехом хлопнул его по плечу.

- Обычные семейные скандалы, как и у всех, - насупился он, - наши жены приревновали меня к девушке из соседней коммуны.

- И всего то. Расслабься, дело житейское, поругались – потом помиритесь. Я сегодня угощаю. Видел меня в новостях?

- Конечно, видел. Тебя все видели и теперь все тебя ненавидят.

- Это интересно еще за что?

- Потому что ты спас этого фёрстмена. Вот скажи мне, хоть один человек пожалел, если бы этого надутого индюка пристрелили?

- Патрик, ты это брось. Защищать людей – это моя работа.

- Правильно Майкл, людей, а не фёрстменов. Они жируют, а мы тут от зарплаты до зарплаты еле дотягиваем. Веришь мне или нет, но я иногда пообедать не могу себе позволить, денег ни на что не хватает. Зато все нам твердят – мы самая свободная страна в мире, а за свободу, видите ли, надо платить. Да подавитесь вы вашей свободой, она мне не нужна, дайте лучше работу получше и зарплату побольше. Если вам так хочется – платите за вашу свободу сами.

- Что, все так плохо в коммуне? – я начал догадываться, откуда взялось плохое настроение у Патрика.

- Хуже не куда, - в сердцах махнул он рукой, - половина членов коммуны не работает, курят наркоту или алкоголем накидываются, а вторая половина должна за всех вкалывать и всех кормить, а мне это надо? Скажу тебе как старому другу, я недавно познакомился с одной девушкой из соседней коммуны. Ее зовут Тифани. Мы пару раз с ней сходили в кафе, поболтали, а меня наши с ней увидели, вот и трамбуют сейчас. Представляешь, Тифани мне рассказала про свое сообщество, у них там оказывается все по-другому. Действует много законов, которые должны соблюдать все до одного. Всем руководит и следит за порядком глава коммуны. Он - непререкаемый авторитет. Если один раз проштрафился, тебя предупредят, на второй раз накажут, а если нарушил правила в третий раз – пинок тебе под зад и катись подальше. Одно из правил – каждый месяц все должны приносить в общий банк коммуны определенную сумму. Если не приносишь, тебя или выгоняют или ты стираешь другим белье, готовишь, убираешь. Мне кажется, это правильно. Если не приносишь деньги – отрабатывай свой кусок хлеба, обслуживай других, чтобы эти другие могли спокойно зарабатывать деньги и ни о чем не думать. Наркотики и прочее – у них вообще под строгим запретом. Вот такая свобода мне нравится. Знаешь, Майкл, я начал понимать, что демократия или свобода, как ее сейчас называют – это в первую очередь ответственность за свои действия. Ты, например, можешь ширнуться наркотиками, но ты себе отдаешь отчет о последствиях и запрещаешь себе это делать. Таким образом, ты проявляешь ответственность как человек и как гражданин. В общем, я решил, ухожу из своей шайки и перейду в коммуну Тифани.

Честно говоря, я никогда таких умных речей от Патрика не слышал. Сдается мне, на него так повлияла девушка из другой коммуны. Мне немного надоели рассказы про семейные дрязги моего друга, и я решил сменить тему.

- Патрик, я что-то давно не видел Фрэда Бейкэра, - сказал я, отхлебывая холодное пиво, - где он сейчас, не слышал?

- Так ты что, ничего не знаешь про Фрэда? – от удивления Патрик поставил уже поднесенную ко рту кружку на стол, - его же арестовали недавно.

- Вот это новость, - искренне удивился я, - что он натворил?

- Помнишь, несколько лет назад вышел закон о принудительной эфтаназии пожилых людей, если им перевалило 85 лет? Наше государство, оказывается, не может себе позволить лишние расходы на содержание стариков и старушек – пенсия, лечение, льготный проезд на транспорте, компенсация коммунальных услуг и все такое.

- Да, что-то припоминаю, - немного подумав, ответил я.

- Ну так вот, оказывается Фрэд уже два года прятал у себя в гараже своего отца, а ему уже 88 стукнуло. Говорят, что Фрэда сдали соседи – фёрстмены. Они несколько раз видели, как Фрэд тайком ночью выводил отца из гаража домой, а утром отводил обратно. Еще болтают, что Фрэд