Единство и многообразие в Новом Завете Исследование природы первоначального христианства - Джеймс Данн

Одним словом, отношение Павла к иудейскому преданию было ясным: веру во Христа невозможно и нельзя ставить в зависимость от соблюдения тех или иных преданий. Если унаследованное предание мешает свободе во Христе и мешает поклоняться Богу, от него следует отказаться. Человек с сильной верой может как соблюдать, так и игнорировать галахические правила, и ему это не вредит. А если у кого вера слаба, соблюдение иудейских обычаев способно отчасти помочь, — но тем самым вера и признает собственную немощь.

16.5. Таким образом, отношение первого поколения христиан к иудейскому преданию было глубоко многообразным: от горячей верности на одном конце спектра до полного отрицания — на другом. Достаточно очевидно, что иудейское предание не способствовало единству в первоначальных христианских церквах: эллинисты вскоре начали выступать против него в самой Иерусалимской церкви (см. далее § 60), а уж в церквах, состоявших не только из иудеев, но и из язычников, оно больше вызывало споры, чем служило основой общины. Павел, несомненно, не считал иудейское предание достойным того, чтобы его соблюдали все христиане. Более того, в данном вопросе наблюдается некоторый разрыв преемственности между Иисусом и первохристианами.

§ 17 Предания первоначальных общин

Что можно сказать о преданиях специфически христианских, которые существовали у первых верующих? Служили ли они основой единства в первохристианских общинах? В данном разделе мы поговорим о Павловом корпусе, поскольку эти послания дают нам самые полные свидетельства о предании ранней общины (за пределами Евангелий) и поскольку сам Павел сознательно рассматривает вопрос о роли предания в жизни христианской общины. Считал ли Павел предание объединяющей нитью в многообразии первоначального христианства? Предания, о которых идет речь, легко классифицировать по трем категориям: предание керигматическое, предание церковное, предание этическое (хотя, конечно, границы между ними местами размываются).

17.1. Керигматическое предание. Мы уже отмечали различные керигматические и вероисповедные формулы, которые Павел унаследовал и использовал в своей проповеди (см. выше § 5.1). В 1 Кор 15:1–3 он прямо утверждает, что передал коринфянам то, что сам получил (pare abon). Как это согласуется с Гал 1:11сл.?

Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое. Ибо и я принял (parelabon) его и научился не от человека, но получил через откровение Иисуса Христа

С одной стороны, он явно выражает свое благовестие языком традиции, переданной ему предшественниками в вере. С другой стороны, он настаивает, что его благовестие — непосредственно от Бога и не представляет собой унаследованное предание. Как объяснить это противоречие?

Лучшее объяснение таково: Павел считал керигматическое предание подтверждением собственных убеждений об Иисусе, которые он вынес из своего обращения и поручения на дамасской дороге, а также бесценным способом выражения того, что в любом случае составляло его благовестие (ибо это предание — широко признанная, а не его частная и эксцентрическая формулировка). Проще говоря, Павел и его оппоненты в Послании к Галатам спорили не о традиционной формулировке благовестия, а о Павловой интерпретации его. Павел был убежден: воскресший Иисус назначил его апостолом к язычникам, причем благовестие язычникам свободно от иудейского закона, письменного и устного. Именно это толкование его апостольства и керигматического предания вызывало протест у многих иудеохристиан. Таким образом, для Павла керигматическое предание было преданием интерпретированным, — интерпретированным в свете его литой встречи с воскресшим Иисусом. Это также видно из того, как он описывает собственную проповедь. Его благовестие действенно не потому, что в своих словах он опирается на верную традицию, а потому, что эти слова даны ему Духом (ср., напр., 1 Кор 2:4сл.; 1 Фес 1:5; 2:13). Иначе говоря, даже когда Павел использовал в своей проповеди язык традиционной керигмы, это было предание духовное, заново сформулированное под вдохновением и действием Духа[177]. Отсюда можно заключить: керигматическое предание было одним из объединяющих звеньев в первохристианских общинах, но могло интерпретироваться по–разному. Многие иудеохристиане толковали его в свете "предания старцев", а Павел — в свете "откровения Иисуса Христа" (полученного им на дороге в Дамаск).

17.2. Церковное предание. Павел использует язык предания в одном из отрывков, где говорит о вечере Господней:

Ибо я от Господа принял (parelabon) то, что и вам передал, что Господь Иисус в ту ночь, в которую предан был, взял хлеб…

Это — предание о словах Иисуса, которым, по мнению Павла, коринфяне должны руководствоваться на общих трапезах. В то же время он без малейших угрызений добавляет фразу, которая, видимо, является его собственной интерпретацией полученной формулы: "Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе он придет" (11:26)[178]. Более того, он специально указывает источник предания о Тайной вечере — "Господь". Очевидно, это означает не столько то, что земной Иисус был первоначальным источником данного предания, сколько то, что Павел считал нынешнего, прославленного Иисуса источником данной исторической формулы, — иными словами, формула авторитетна не потому, что она относится к преданию, а потому, что она получена и принята непосредственно по воле Прославленного (ср. настоящее время в 1 Кор 7:10)[179]. По–видимому, здесь перед нами опять идея "духовного предания" (оно авторитетно, ибо непосредственно основано на вдохновении и актуально).

В 1–м послании к Коринфянам Павел также несколько раз апеллирует к обычаю других церквей языческой миссии (1 Кор 4:17; 7:17; 11:16; 14:33). Здесь, очевидно, возникала некая форма церковной традиции, на которую можно было ссылаться как на своего рода объединяющее звено. Впрочем, если судить по 1 Кор 7,11 и 14, то были просто обычаи, призванные помочь новым христианским группам хорошо зарекомендовать перед обществом, в котором они жили. И Павел, как творец этого предания, явно не наделял его независимым авторитетом. Оно просто подтверждало, что во всех церквах он давал одинаковые наставления.

17.3. Этическое предание. Чаще всего Павел использует язык предания, когда говорит о поведении и нравственной ответственности новообращенных (1 Кор 7:10; 9:14; 11:2; Флп 4:9; Кол 2:6; 1 Фес 4:1; 2 Фес 2:15; 3:6). Одна из наиболее интересных особенностей этого этического предания состоит в то, что оно, по–видимому, во многом (или даже полностью)[180] черпает свою силу в жизни Иисуса (то есть в предании об Иисусе): его словах (1 Кор 7:10 — Мф 5:32; 1 Кор 9:14 — Лк 10:7) и его делах (Рим 6:17; 1 Кор 11:1; 2 Кор 10:1; Флп 2:5; Кол 2:6; Еф 4:20)[181]. Даже там, где мы находим призыв следовать примеру лично Павла (1 Кор 4:16сл.; 11:1сл.; Флп 3:17; 4:8сл.; 2 Фес 3:6–9), этот призыв имеет силу только потому, что сам Павел брал за образец поведение Христа (1 Кор 11:1; ср. 1 Фес 1:6).

Поэтому создается впечатление, что в этих случаях Павел опирался на вполне обширное предание об Иисусе и что его новообращенные также были знакомы с этим преданием. Такой вывод вроде бы подтверждается количеством Иисусовых учений, на которые Павел, по–видимому, дает (сознательные) аллюзии, особенно в разделах своих посланий, посвященных этике (напр., Рим 12:14; 13:9; 16:19; 1 Кор 9:4; 13:2; Гал 5:14; Флп 4:6; 1 Фес 5:2,13,15). Это в свою очередь наводит на мысль: предания, которые Павел передавал, основывая новые церкви (1 Кор 11:2; 2 Фес 2:15; 3:6), включали изрядное число преданий об Иисусе (трудно сказать, во фрагментарной форме или уже собранными в тематические сборники)[182].

Это общее наследие предания об Иисусе, несомненно, служило достаточно важным объединяющим фактором в первоначальных общинах. Павел даже называет его "законом Христовым" (Гал 6:2; ср. 1 Кор 9:21)[183]. Однако отсюда не следует вывод, что Павел считал данное предание обязательным правилом для новообращенных. Для этого Павлова этика была слишком харизматической, слишком опирающейся на непосредственное вдохновение Духа (Рим 8:4,14; Гал 5:16,18, 25), слишком чуждой ментальности устава (Рим 6:14; 7:6; 8:2; 2 Кор 3:3, 6,17; Гал 5:16), слишком взыскующей наставления Духа в спорных и сомнительных вопросах (Рим 12:2; Флп 1:9сл.; Кол 1:9сл.; Еф 5:10)[184]. На это указывает и то, как Павел пренебрегает одним из эксплицитных речений Иисуса, сохранившихся в предании об Иисусе (1 Фес 2:6, 9; 2 Фес 3:7–9; ср. 1 Кор 9:14). Создается впечатление, что Павел считал этическое предание, взятое из преданий об Иисусе, не сводом законов, которым надо повиноваться при любых обстоятельствах, а серией принципов, которые надо применять в свете обстоятельств. Иными словами, перед нами опять духовное предание, — предание, которое не есть нечто независимое от Духа или имеющее независимый авторитет, но предание, которое следует интерпретировать под водительством Духа и исполнять лишь постольку, поскольку в нем признается руководство Духа.