Инфицированные - Скотт Сиглер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От чудовища можно убежать или обмануть его; с ядерной войной ничего сделать нельзя. Она могла прийти в любой момент. Может быть, когда Маргарет будет резвиться на игровой площадке во время каникул. Может быть, когда она сядет пообедать с семьей. Или будет спать в своей кроватке и видеть какой-нибудь интересный сон.
Укладываясь спать, я всегда прошу Господа сохранить мою душу. Если мне суждено умереть до того, как проснусь, я молю, чтобы Господь забрал мою душу.
Маргарет помнила, как они жили в постоянном страхе перед неведомым. Конечно, она играла, ходила в школу, смеялась и тусовалась с подругами, но угроза пронизывала всю ее жизнь.
И эту игру нужно было доиграть до конца, стать победителем или проиграть, хотя едва ли что-то можно было изменить.
Маргарет пыталась убедить себя, что сейчас происходит нечто другое. В конце концов, она просто оказалась на переднем краю потенциального холокоста, на рубеже обороны. Ситуация не выходила из-под контроля, а скорее находилась прямо у нее в руках. По некоторым причинам такое рациональное взрослое мышление не могло отогнать детские страхи о том, что на исход игры никак повлиять нельзя.
Маргарет удивлялась тому, как Эймосу удается игнорировать такое чувство, если тот вообще что-то чувствовал. Он в миллионный раз напевал себе под нос мелодию из «Гавайи, пять-ноль»[13], а Маргарет слишком устала, чтобы жаловаться. Она отхлебнула из кружки кофе, в очередной раз надеясь взбодриться, но никак не могла выйти из полулетаргического состояния. Как приятно дышать нормальным, свежим воздухом, не профильтрованным через биокостюм! Хотелось спать или хотя бы вытянуться и расслабиться, но времени не было. Необходимо закончить работу, сжечь разложившиеся останки и убираться ко всем чертям из этого госпиталя.
Взъерошенный, в измятой одежде, с горящими от возбуждения глазами, Эймос повернулся к ней.
— Потрясающе, Маргарет, только представь! Человеческий паразит чрезвычайной, ни с чем не сравнимой сложности! Лично у меня нет никаких сомнений по поводу того, что создание превосходно подходит для человеческого организма-носителя.
Маргарет уставилась в стену и едва слышно проговорила:
— Ненавижу перефразировать избитое клише, но то, о чем ты говоришь, слишком совершенно.
— То есть?
— Как ты сказал, создание подходит идеально. Чувствует себя в организме-носителе, как рука в перчатке. Подумай об уровне технологии: это как если бы русские неожиданно приземлились на Луне, а братья Райт все еще только строили свой аэроплан в Китти-Хок.
— Согласен, удивительно, но мы не можем игнорировать тот факт, что существо здесь, перед нами. Для нежного американского самолюбия просто нет времени. Где-то живет настоящий гений.
— А если нет никакого гения? — тихо спросила Маргарет.
— О чем ты толкуешь? Конечно, есть! Как иначе можно было создать такое?
Она повернула к нему усталое лицо.
— А если оно никем не создано? Если у него вполне естественное происхождение?
— Да ладно тебе, Маргарет! Если создание неискусственного происхождения, то почему мы раньше ни разу с ним не сталкивались? Человеческий паразит таких размеров и вирулентности — и ни одного задокументированного случая? Невероятно. Чтобы существо обладало такой совместимостью с человеческим носителем, потребовались бы миллионы лет коэволюции. И все-таки мы никогда не наблюдали ничего подобного ни у каких млекопитающих, не говоря уж о приматах или людях.
— Уверена, на свете очень много такого, чего мы никогда не видели, — возразила Маргарет. — Тем не менее я просто не могу поверить, что кто-то мог это создать. Оно слишком сложное, слишком развитое. Независимо от того, о чем любят разглагольствовать СМИ, американская наука все-таки самая передовая в мире. Где еще можно отыскать такой высокий уровень технологии? В Китае? В Японии? В Сингапуре? Конечно, некоторые страны начинают кое-где наступать нам на пятки, но одно дело сравнимые показатели, и совсем другое — превосходство в десятки и сотни раз. Если мы не в состоянии создать нечто подобное, то трудно поверить, что такое может создать кто-то еще.
Эймос скривился.
— Конечно, существуют какие-то до сих пор неоткрытые виды, но есть разница между неизвестным микроскопическим созданием и этим. То, что мы открыли, просто уникально. Трудно припомнить какой-нибудь племенной миф или народное предание, где упоминалось бы что-то подобное. Поэтому если здесь речь идет о природном творении, то откуда, черт возьми, оно взялось?!
— Не знаю, — пожала плечами Маргарет. — Может, пребывало в какой-нибудь длительной спячке. Скажем, эти твари существовали в доисторические времена, а потом что-то случилось, и они вымерли. Только вымерли не все, часть впала в спячку на тысячи лет, и потом какой-нибудь катаклизм вывел их из этого состояния. Например, семена некоторых орхидей могут оставаться в спячке в течение двух с половиной тысяч лет.
— Твоя теория не более правдоподобна, чем легенда о Лохнесском чудовище, — заметил Эймос.
— Хорошо, а как тогда насчет целаканта? Считалось, что кистеперая рыба вымерла семьдесят миллионов лет назад, пока ее не выловил один рыбак в 1938 году! Только потому, что никто ничего не видел, не значит, что оно не существует, Эймос.
— Согласен. Наша тварь, получается, пребывала в спячке сотни лет в регионах с высокой плотностью населения? Одно дело обнаружить ее в джунглях Конго, и совсем другое — у нас в Детройте. Это ведь не СПИД, когда люди просто умирают. В нашем случае у жертв возникают вполне определенные треугольные новообразования. В век коммуникации что-то подобное нельзя обойти молчанием. Прости мою тупость, но тебе придется придумать другую теорию, более удобоваримую.
Маргарет рассеянно кивнула. Эймос, в общем-то, прав. Концепция выведенного из спячки паразита никуда не годится. Какими бы ни были эти твари, они — нечто новое и необычное.
Эймос решил сменить тему разговора:
— Удалось ли людям Мюррея обнаружить связь между жертвами?
— Пока нет. Они отследили пути следования жертв и всех тех, с кем те могли контактировать. Никакой взаимосвязи. Единственной зацепкой является то, что Джуди Вашингтон и Гэри Лиленд возникли как фигуранты детройтских дел с интервалом в одну неделю и, кроме того, жили в одном и том же доме престарелых. Там хорошенько прошлись мелким гребнем, но ни у кого больше следов инфекции не обнаружили. Провели тестирование воды, пищи и воздуха — никаких отклонений от нормы, хотя нам до сих пор не ясно, что именно нужно искать. Два случая в Толедо разделяют две недели, а территориально — несколько кварталов. Определенный эффект близости имеется. Вектор передачи неизвестен, но Лонгуорт считает, что существует некий террорист, намеренно заражающий случайных людей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});