Юконский ворон - Сергей Марков

Толмач Калистрат в эти дни не отходил от крыльца больницы. Вот где он мог применить свои полицейские способности! Лишь только в дверях показывались изгнанные лекарем любители рома, как Калистрат опрометью мчался за батарейным сержантом Левонтием. Вместе с ним толмач тащил мгновенно исцелившихся промышленных на Кекур, откуда правитель отсылал их в Хуцновский пролив ловить тюленей. Калистрату и Левонтию за проявленные отвагу и находчивость перепадало по лишней чарке рому. Добрый лекарь Флит каждый раз сокрушался о том, что становится невольной причиной кары, постигшей промышленных, но быстро успокаивался после мензурки-другой гавайского рома и брел на Кекур в бильярдную играть с главным правителем или с преосвященным.

Отец Яков жил в верхнем этаже дома, внизу помещались больница и аптека. Загоскин, гуляя по крепости, увидел голову отца Якова в окне: он любовался сценой изгнания любителей рома из больницы.

? Благословен грядый во имя господне! ? воскликнул отец Яков, заметив Загоскина. ? Заходи, Лаврентий Алексеевич, не стесняйся!

Священник встретил гостя на пороге. Отец Яков был небольшого роста; седые волосы, заплетенные в косу, голубая рубаха в белую горошину, черная жилетка, гусиное перо за ухом ? таким он предстал перед гостем.

? Да к руке можешь не подходить ? благословлять не буду, сейчас я в домашнем виде! ? благодушно сказал священник. ? Вот так лучше. ? Он сжал сухой маленькой рукой большую ладонь Загоскина. ? Садись. Сейчас ? я только до точки допишу… ? Он вытащил из-за уха перо и сел за стол. ? Погляди пока книги.

Загоскин придвинул к себе стопку книг. Это были новинки последних лет.

«Указатель пути в царствие небесное; поучение на алеутско-лисьевском языке», ? прочел Загоскин и улыбнулся.

? Занятный путеводитель у вас, отец Яков.

? Ну, ты у нас афей известный, ? откликнулся священник, поскрипывая пером. ? Рассеиваем мрак идолопоклонства, несем свет истинной веры грубым дикарям.

? И воссиял свет невечерний на Алеутских островах, ? с чувством произнес отец Яков. ? Это сложено в честь нашего преосвященного, но как бы про всех нас, здешних духовных…

Остальные книги были все в том же роде: краткий катехизис на алеутском языке, извлечения из священной истории, молитвы, переведенные на туземные наречия.

? Готово! ? сказал отец Яков, вытер тряпочкой гусиное перо и отодвинул бумаги. ? Теперь мы за твой приезд можем выпить. Давай по-холостяцки здесь соберем, не будем попадью мою беспокоить. Я сейчас…

Вскоре отец Яков восседал рядом с Загоскиным за большим столом посреди кабинета.

? У нас в семинарии эти дела выходили покрепче, пожалуй, чем у вас во флоте, ? говорил отец Яков, показывая на ромовую бутылку. ? А ну, давай за его величество короля гавайского Томеомео Третьего! Пьем от его щедрот. Лекарь внизу, поди, от зависти зубами щелкает ? мало ему досталось. Ну, а нам-то уж ? в первую очередь. Ну и ром ? затылок ломит! Знаешь, что я сейчас делал? ? оживился священник. ? Рождественский тропарь на колошенский язык перевел.

Загоскин даже стакан поставил обратно на стол от изумления.

? Это вы серьезно, отец Яков?

? А как же. Хочешь, прочту? Хотя подождем. Трудно только: «волхвов» никак не переведешь, нет у колошей такого понятия?«волхвы». Ну и пришлось строчку пустую оставить ? потом додумаю.

? Вы меня извините, дело не мое, ? резко сказал Загоскин, ? но прежде чем индейцам преподносить рождественский тропарь, им бы хоть муки да других каких припасов дать. Да не только индейцы! Лукин и Глазунов без хлеба сидят.

? Э, что ты ноешь, Лавруша! ? И отец Яков, уже захмелевший, погрозил пальцем. ? Это ? чистое афейство, и ? хуже того ? повторяешь ты аббата Рейналя. Вон он, голубчик, у меня направо на полке стоит, перевод Городчаницова. А сей Рейналь, если ты хочешь знать, опаснее Вольтера. Вот ты каких мыслей набрался… «Философическая и политическая история о заведении и коммерции европейцев в обеих Индиях, сочиненная аббатом Рейналем», ? прочел священник наизусть название книги. ? Смотри у меня! Ты и у святого причастия не бывал, хотя трудно с тебя взыскать ? ты все бродил где-то.

? Не мог же я у Лукина причащаться, батюшка, сами посудите, ? улыбнулся Загоскин. ? Кстати, послушайте как он там эскимосов крестит. ? Он вытащил из кармана малиновые святцы.

? Ты к вопросам веры с усмешкой относишься, ? сердито сказал отец Яков. ? Ничего смешного тут нет. Лукин ? достойнейший ревнитель христианства на Аляске.

? А вы послушайте, что ваш достойный ревнитель творит. ? И Загоскин рассказал всю историю с именами, которых нет в святцах.

Священник задумался. Он. Видимо, не знал, что ему делать ? улыбаться или сохранять суровый вид до конца.

? Лукин это из ревности к вере сделал, ? назидательно сказал отец Яков. ? Но не совсем складно получилось, конечно.

? А я их взял и перекрестил всех, ? весело сказал Загоскин и налил себе рому.

? Как так? ? опешил священник.

? В троицын день… Всех до единого. Если хотите ? я вам рапорт составлю. Вот имена их новые записаны.

? Какое ты право имел на это?

? Такое же, какое и Лукин…

? Лукин, Лукин… Он к принятию священного сана давно готовится ? всей жизнью своей, подвижничеством. Он, яко Стефан Пермский и иные смиренные проповедники первые, варваров просвещает.

? Вот вам и подвижник, а натворил дел! Просветил, нечего сказать…

? Он от чистого сердца, а ты от афейского духа… Ну ладно, не будем ссориться. Чем же мне волхвов заменить?.. Шаманами нельзя ? будет великий соблазн. С именами, которые Лукин дал, получается действительно неудобно. Хоть и родословная Иисуса, а имена-то все языческие. Кускоквим считается как бы в моем приходе, и вдруг там обнаруживается вроде ереси. И святейший синод сможет сказать: где ты, отец Яков, был?.. Кабы не в моем приходе, так пусть Лукин Иродами и Иудами всех подряд бы называл… Давай, сын мой, еще выпьем…

Гавайский ром ударил им в голову. Комната плыла в глазах Загоскина. Отец Яков без умолку говорил. Он рассказал о приезде в Ново-Архангельск директора Меховой компании Гудзонова залива, о продаже форта Росс в Калифорнии какому-то капитану Саттеру, о последних изобретениях преосвященного… Когда у отца Якова стал заплетаться язык, он вдруг стал обидчивым и подозрительным.

? Ты что думаешь, Лавруша, я пьян? Хочешь, я тебе без запинки «Отче наш» по-индейски прочту?.. Аиш аагй, кусу Тыкик снатыгиа укатуванн исагп… Аиш… аиш… Нет, не аиш… Антенкаты… етуккасты… Погоди… Аиш… Пей за короля гавайского! Он там у себя конституцию ввел… Пей, Лаврентий-вольнодумец! Поможешь мне тропари и кондаки на кенайское наречие перевесть. А не переведешь ? никогда тебя не выручу. Ты на себя и так гнев правителя навлек.