Трапезундская империя и Западноевропейские государства в XIII–XV вв. - Сергей Павлович Карпов

республики, были зачитаны письма консула и массариев Каффы и правителя Митилены Дорино Гаттилузи, поддерживавшего притязания Александра Комнина на трон. Для срочного анализа всесторонней информации совет избрал четырех лиц во главе с дожем[658]. Менее чем через полмесяца, 2 мая 1447 г., правительство и комиссия, обсудив с Оффицией Попечения Романии план действий, препроводили свои инструкции консулу Каффы. Было решено, пользуясь мирным временем, решительно пресечь враждебные выступления. На случай военных операций в Пере, Каффе, на Лесбосе и Хиосе предполагалось вооружить галеры. Предписания о действиях по отношению к Мангупу были даны консулу Каффы, а по отношению к субаши Синопа — подеста Перы. Кроме того, Наполеоне Сальваиго поручалось заключить договор с татарами[659], но прежде всего он отправился в Трапезунд[660]. Императору через администрацию Каффы вручили специальное письмо. Вероятно, генуэзцы желали разделить противников: оказать давление на Иоанна IV и склонить его к соглашению, заняв (по традиции) более жесткую позицию в отношении Синопа, и, возможно, использовать татар против Мангупа.

В письме трапезундскому императору от 2 мая правительство Генуи упоминало о нарушении договоров и обвиняло василевса в том, что он вмешивался в дела, касавшиеся ведения генуэзского консула, позволял трапезундским гражданам безнаказанно избивать и грабить генуэзцев. Письмо заканчивалось угрозой, что если все это будет повторяться и император не примет всех требований чиновников Каффы, против него будут применены санкции[661]. От любезности прежних документов здесь не оставалось и следа. В тот же день в Перу было направлено другое письмо, в котором предписывалось немедленно запретить всю торговлю с Синопом и отослать субаши ультимативное представление. Если же и трапезундский император отклонит предложенные ему условия, колония Перы должна будет приготовить галеру, так как Генуя пришлет сюда свой флот. Трапезундский император рассматривался тем самым как наиболее опасный противник[662].

Иоанн IV не решился пойти на открытый конфликт и выразил желание начать переговоры: совсем недавно трапезундские и крымские берега подвергались нападению турецкого флота[663]. Нарастание турецкой мощи было таким фактором, который призывал к осторожности все страны, имевшие владения на Черном море. О ходе переговоров между Трапезундом и Генуей мы знаем из письма генуэзского правительства Иоанну IV от 14 февраля 1448 г.: последний отделывался общими обещаниями и не касался конкретного рассмотрения генуэзских требований. Но так как император предложил, чтобы к нему был отправлен полномочный посол для удовлетворения требований и рассмотрения старых договоров, Лигурийская республика сочла это за свидетельство стремления к миру и советовала избрать местом новых переговоров Каффу, куда обе стороны направили бы своих представителей[664]. Но 29 марта было сочтено более уместным, чтобы трапезундский посол прибыл в Геную[665]. Генуя не наделила своего представителя правом принимать арбитражное решение, ибо его суждение могло оказаться нелицеприятным, как отмечалось в письме Иоанну IV[666]. Центральная администрация опасалась возможности подкупа такого чиновника или влияния на него консулата Каффы, которое могло бы привести к срыву переговоров. В данный момент властям Перы и Каффы предписывалось по-прежнему сохранять мир, но держать наготове галеры[667]. Одновременно в Трапезунд был назначен новый консул Доменико ди Кварто[668]: во время конфликта консульство в Трапезунде не прекращало функционировать[669]. До прибытия трапезундского посла в Геную переговоры, видимо, вели чиновники Каффы, которые в своем письме от 7–10 октября 1448 г. отмечали крайнюю неуступчивость императора и настаивали на применении силы. Отвечая им, генуэзское правительство не рекомендовало этого делать, собираясь дать исчерпывающие инструкции к середине января 1449 г. А пока коммуна Каффы должна была на свои средства вооружить галеру[670]. Очевидно, ожидали приезда трапезундского посла. Им стал знаменитый «философ», протовестиарий Георгий Амирутци, прибывший в Геную к середине апреля 1449 г.[671]. Геннадий Схоларий из Константинополя поздравил императора со столь удачным выбором посла и отметил торжественность посольства[672]. Впрочем, из лиц, заслуживавших особого почета, генуэзский дож выделил лишь переводчика[673]. Сразу же после приезда Амирутци к нему были приставлены специальные «аудиторы», но переговоры двигались медленно; трапезундская сторона не желала уступать своих позиций[674]. Уже в начале переговоров Амирутци высказал от имени Иоанна IV предложение скрепить (и облегчить) возможное соглашение брачным союзом одной из дочерей дожа Лудовико Кампофрегозо с единственным сыном василевса и наследником трапезундского престола[675]. Оно казалось дожу вдвойне заманчивым: Амирутци сообщил, что сын Иоанна являлся и по матери единственным наследником «иберийской империи» (aspecta da parte de soa madré una heredita grande de impero Liberio)[676]. Возможность породниться с наследником двух царственных династий привлекала Лудовико, который притязал на «королевство» Корсику и даже добился соответствующей инвеституры от своего земляка папы Николая V. Впрочем, именно эти монархические амбиции и привели к его смещению в 1450 г. Сенатом и Правлением Банка св. Георгия[677].

Несмотря на очевидные препятствия (отдаленность Трапезундской империи, высокая сумма приданого, запрошенная Иоанном IV), дож выразил в письме императору свою готовность укрепить отношения родственным союзом[678], и посол был приглашен в родовой замок дожа в Сарцану для смотрин и выбора невесты[679]. Глава генуэзской администрации при этом понимал, что путем брачных переговоров император стремился обеспечить себе его содействие и помощь в решении спорных проблем и «благорасположение на всем Леванте»[680]. Переговоры затянулись, и лишь 27 июня, перед самым отъездом, Амирутци отправился морем в Специю, а оттуда в сопровождении конного эскорта — в Сарцану, где ему предстояло решить вопрос об этом браке с матерью дожа Катериной и определить финансовую сторону договора[681]. Согласие императора должно было быть заявлено специальному посольству дожа в Трапезунд[682]. Видимо, прямо из Специи Амирутци отбывал на родину, ибо уже 26 и 27 июня он получил заключительные грамоты дожа к императору, протовестиарию Дж. ди Нигро; были подготовлены также письма консулу Каффы, рекомендовавшие ему достойно принять посла, возвращавшегося домой через столицу генуэзских владений на Черном море[683]. Ход переговоров с Амирутци изложен в письме дожа от 27 июня и в документах Оффиции Попечения Романии.

Для ведения переговоров и заключения мира Амирутци имел 2 мандата — один, лишавший его широких полномочий, и другой, предоставлявший ему большую свободу ведения дел. Видимо, сначала предложения генуэзской стороны были сочтены трапезундским послом недостаточно выгодными, и он воспользовался первым мандатом, избегая решать частные вопросы. Лишь на какой-то стадии переговоров (вероятно, когда они до срока были близки к провалу) он предъявил второй мандат, чем,