Трапезундская империя и Западноевропейские государства в XIII–XV вв. - Сергей Павлович Карпов

соглашения. Дож сделал известные уступки Трапезунду, снизив предусмотренные ранее суммы выплат. Было изъято упоминание о денежном взносе, количество вина осталось без изменений, а орехов — было уменьшено до 1600 модиев (27334,2 л.). Срок выплат был увеличен еще на 2 года, а остальные, неизвестные нам условия первого договора подтверждались[622]. В 1420 г. генуэзское правительство предоставило право взимать вино и орехи Банку св. Георгия в счет погашения долга[623].

Условия этого также весьма обременительного для Трапезундской империи соглашения не были выполнены Великими Комнинами во всем объеме[624], хотя счета массариев Каффы 1422 и 1423 гг. упоминают «racio rerum et bonorum Trapesundeorum» на сумму 34010 аспров[625]. В начале 1425 г. генуэзское правительство, получив от консула, массариев и провведиторов Каффы жалобы на то, что трапезундский император отказывается восстановить генуэзский замок и не уплатил всех причитавшихся денег коммуне Каффы, отправило Алексею IV через оффициалов Каффы суровое послание. В нем указывалось, что генуэзцы изыщут все средства, чтобы добиться возмещения ущерба. В случае отказа администрации Каффы поручалось обеспечить выезд всей генуэзской колонии из Трапезунда и полностью прекратить всю торговлю с империей (включая и коммерческие операции трапезундских купцов в генуэзских владениях)[626]. Алексей IV, видимо, уступил, так как столкновения не произошло, а администрация Каффы в августе 1425,и в июле 1426 г. частично возмещала ущерб тем, кто его потерпел в Трапезунде от подданных трапезундского императора[627]. 8 ноября 1427 г. генуэзское правительство констатировало, что установился добрый мир с трапезундским императором, и просило администрацию Каффы не нарушать его потворством интригам сына императора, Иоанна, прибывшего в Каффу. Консулу, массариям и советникам предписывалось заботиться об исполнении всех договоров с Алексеем IV, всячески избегая конфликта с ним[628]. Выполняя это решение, магистраты Каффы отправили в Трапезунд синдика Барнабо Корнилио и получили от императора письмо с уверениями, что он намерен соблюдать все договоры. Однако выплаты производились неудовлетворительно, и генуэзское правительство отмечало: «Verum, quum persepe ab eodem multa bona verba habuimus, nullum habentia effectum, sic enim sui moris est». Для того чтобы ускорить и обеспечить выполнение обязательств, из Генуи в Трапезунд был послан Антонио д'Аллегро[629]. Все эти переговоры проходили в спокойной обстановке, часто через Каффу. И все же участие или по меньшей мере попустительство последней перевороту Иоанна IV (1429) несомненно[630]. Именно в Каффе Иоанн нашел генуэзский корабль, оснащенный необходимым вооружением. Патрон судна, генуэзец Доменико д'Аллегро, уже во время похода был назначен протостратором — командующим трапезундским флотом[631]. Как полагает В. Лоран, пожалование генуэзцу такой должности и боязнь выступления греков заставили венецианцев принять спешные меры по укреплению своей безопасности: нарушалось естественное равновесие, обеспеченное равными привилегиями[632]. Узнав о перевороте, центральное правительстве Генуи (архиепископ и Совет старейшин) обратилось с письмом к новому императору Иоанну IV с просьбами оказывать всяческие милости и поддержку (fovere, sustinere, inviare et honestis favoribus sublevare) членам знатной и влиятельной генуэзской фамилии ди Нигро — братьям Джироламо и Урбано[633]. Таким документом Генуя признавала нового государя де-факто. Направляя послание, генуэзское правительство не было еще осведомлено о конкретных намерениях Иоанна IV и поручало консулу Каффы доставить грамоту императору, если его отношения с генуэзцами будут дружественными (si amice et ut decet cum nostris agit), или сжечь ее, ежели Они примут другой характер. О послании был информирован и подеста Перы, которого также просили сообщать о происходившем в Трапезунде в Геную[634]. Смысл обращения к Иоанну IV состоял в том, чтобы сохранить при дворе высокое положение семьи ди Нигро, особенно Джироламо, который при Алексее IV был великим месадзоном. Генуе удалось этого добиться (впоследствии Джироламо даже стал протовестиарием[635]). Спустя два года Генуя заверяла Иоанна IV в дружбе и просила его уплатить долги генуэзским купцам Карле Пиккамильо и наследникам умершего Бартоломео Дориа[636]. Для переговоров, пересмотра старых и заключения новых соглашений, а также для починки генуэзского замка 7 марта 1431 г. из Генуи в Трапезунд был направлен синдик Баттисто ди Путео[637]. Международные отношения того времени призывали генуэзцев к большой осмотрительности. Нарастала турецкая угроза (в 1430 г. пала Фессалоника), усиливалось княжество Феодоро, теснившее генуэзские колонии в Крыму[638], начался новый конфликт с Венецией. В 1432 г. капитан венецианских судов Стефано Контарини получил приказ атаковать генуэзские корабли, в том числе и те, которые находились в Тане и Трапезунде[639]. В этой обстановке Генуя стремилась сохранять и укреплять дружественные отношения с Трапезундской империей. В марте 1436 г. Иоанну IV было сообщено об освобождении Генуи от власти миланского герцога. Императора просили подтвердить и соблюдать прежние важные соглашения с Генуэзской республикой, а консулу в Трапезунде предписывалось сообщать обо всех деталях обстановки на Понте[640]. С другой стороны, и Иоанн IV стремился тогда к сближению с Генуей, ибо столкнулся с династической оппозицией, во главе которой стоял его брат Александр, зять правителя Митилены (Лесбоса) генуэзца Дорино I Гаттилузи. Иоанн IV, видимо, в конце 1437 г. обратился через Урбано ди Нигро к генуэзскому дожу с предложениями улучшить отношения и выразил готовность предоставить в пределах империи льготы и почести генуэзским гражданам. Очевидно, василевс стремился не допустить согласованных действий генуэзского правительства, администрации Каффы и Дорино I в пользу претендента на трон, на стороне которого был и византийский император Иоанн VIII. Дипломатический маневр имел успех: дож Томмазо Кампофрегозо своим письмом от 17 марта 1438 г. поручил консулу Каффы, подеста Перы и другим «ректорам» на Черном море оказывать поддержку трапезундскому императору и его подданным, если его намерения будут истинны[641]. В письме Иоанну IV дож всячески приветствовал его намерения (вероятно, подкрепленные обещанием уплатить долги генуэзцам) и сообщил, что предостерег Гаттилузи от вооруженного выступления и просил его способствовать примирению братьев. Иоанну IV предлагалось также посредничество дожа и помощь «в столь святом деле»[642]. Традиции добрых отношений с генуэзским правительством сохранялись и позднее: в 1441 г. они отмечены дожем в письме к императору[643]. В 1443 г. Раффаэл Адорно, возвещая Иоанну IV о своем избрании дожем, подтверждал готовность к упрочению связей и вспоминал о дружбе своей семьи (особенно дожей Антониотто и Джорджо) с династией Великих Комнинов[644]. В 1446 г. генуэзское правительство рекомендовало императору своего консула в Трапезунде Леонардо Гримальди, которому было поручено вести с императором переговоры от имени республики[645]. Все эти факты позволяют отклонить предположение Н. Бэнеску о том, что конфликт между Трапезундом и