Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки - Кейтлин Моран

Я не успеваю остановиться и разражаюсь смехом – оглушительным, абсолютно несексуальный хрюком.

– Он, – ликую я, оглушенная откровением, – полный хрен!

– Полный хрен, – официально подтверждает Кэз, тряся маракасом.

– Господи, ты что, правда, не можешь справиться с дурью? – обращается ко мне Кортни. – Ты себя ставишь в неловкое положение.

– Дело в том, – говорю я Кэз, начисто игнорируя Кортни, – дело в том, что я даже не могу порвать с ним, ведь я, начнем с этого, никогда не была с ним связана. Я все это вообразила.

– Полный воображаемый хрен, – подхватывает Кэз.

Мы в унисон встряхиваем маракасами.

– Кортни, я собираюсь поехать домой и сменить замки, – весело объявляю я.

По-прежнему держась за руки, мы с Кэз встаем.

– Мы сейчас вызовем такси, – сообщаю я всем в студии. – Спасибо, что были с нами. Я прошу прощения за короткое замыкание микшерного пульта из-за пролитого шампанского. Тут я сплоховала.

Кортни что-то кричит, но мне уже не слышно. Мы с бешеной скоростью покидаем комнату, изо всех сил спеша поймать такси, чтобы добраться до Лондона. У стойки администратора, едва мы заказали такси, я понимаю, что забыла нечто очень важное.

– Жди здесь, – говорю я Кэз.

– Ты куда? – кричит она.

–  Стой там! – ору я, убегая назад по коридору.

Я врываюсь в студию. Всем становится лучше. В устремленном на меня взгляде Кортни гармонично смешались ярость, жалость к себе и чертова прорва кокаина. Но, похоже, он примет меня обратно, если я хорошенько попрошу прощения. Если извинюсь по-настоящему. Если я люблю его. Если в глубине моего сердца живет любовь.

– Можно мы оставим себе маракасы? – спрашиваю я.

Глава 9

Я иду в стрип-клуб!

Я понятия не имею, в чем пойти в стрип-клуб. Вопрос, что надеть, стоит как никогда остро.

– Что наденешь ты? – спрашиваю я по телефону у Вики.

– Юбку. Кардиган, – отвечает она, прикуривая.

– А из обуви?

– Сапоги. На низком каблуке.

– О, и я собираюсь надеть сапоги на низком каблуке, – радуюсь я. – Мы обе можем надеть сапоги на низком каблуке. Вот здорово! Будем шикарно смотреться вместе.

Тут меня охватывают сомнения.

– Может, не стоит нам обеим обуваться в сапоги на низком каблуке? Понимаешь, если мы будем одинаковыми, все решат, что у нас связь. Что мы лесбиянки. И будут к нам приставать.

– Никто не поверит, что ты лесбиянка, – вздыхает Вики. – Ты была бы никудышней лесбиянкой.

– Я бы никакой не была! – негодую я. – Это оскорбляет мою «изначальную» природу. Но если бы захотела, то стала бы замечательной лесбиянкой!

– Ни за что бы не стала, – спорит Вики. – Ты до смешного гетеросексуальна. Тебе же нравится Санта-Клаус. Даже самое могучее воображение не усмотрит в Санта-Клаусе андрогина. Он носит резиновые сапоги «веллингтоны», даже в помещении не снимает.

Неужели Вики сомневается, что я могла бы стать лесбиянкой, если бы захотела по-настоящему? Поверить не могу! На пьянках она раз сто убеждалась в моем артистизме. Помню, как-то раз в Борнмуте мы завернули на шоу «Беги за женой», проникли за кулисы и убедили Джеффри Холланда – Спайка из «Здрасьте-здрасьте!», что мы проститутки. Просто чтобы посмотреть, как он отреагирует. Он сказал: «Вижу, вижу!» – эдак нравоучительно. Мои возможности безграничны. Она несет не пойми что.

– Я лучше надену кроссовки, – подытоживаю я.

Это Вики предложила оттянуться за компанию с ней в «Мятном носороге» на Тоттенхэм-Корт-Роуд. Сейчас 2000 год, и стриптиз-клубы – уже не лепрозорий для последних на Земле потных извращенцев, а общественно приемлемое времяпрепровождение.

Журналы наперебой обсуждают камбэк стандартов жизни английского рабочего класса – все эти пабы, собачьи бега, штормовки, дворовый футбол, сэндвичи с беконом – и стрип-клубы входят в их число. Теперь «пацанки» тусят в крутых столичных стрип-клубах. Девушки из Spice Girls тоже замечены в стрип-клубе – они курят сигары и криками подбадривают танцовщиц. Зои Болл и Сара Кокс посещали девичники в стрип-клубах. Женские топлес-бары продвигаются как прикольные местечки, менее одиозные, чем приватный клуб Groucho, – ничего такого, просто нечто свеженькое для тех, чей вечер начинается в час ночи.

То ли сказался неутихаемый журналистский зуд – если есть явление, о нем надо собрать материал, – а может, редакторов стойко возбуждают фотографии женщин-писак, застигнутых в стрип-клубе. Как бы то ни было, Evening Standardотрядила Вики провести вечер в «Носороге» и самолично выяснить, какая она, «вся эта суета».

– Это против моих феминистских принципов, всех вместе и каждого в отдельности, – возмутилась я, услышав ее предложение. – Это же просто-напросто места хищнической эксплуатации женщин!

– Менеджер оплатит все шампанское, которое мы выпьем за вечер, – обронила Вики.

– Буду ровно в девять, – сказала я со всем доступным мне достоинством.

Снаружи клуб выглядит престранно. Сквозь двери виден интерьер – богатый, сплошь лепнина и позолота; алеют стены, мерцают огни, и все это в переборе, все чересчур – какой-то «Диснейленд» с титьками. Мы подходим ко входу не с той стороны, и пока мы там топчемся, подкатывают двое, и вышибалы препровождают их внутрь.

Меня поражает уверенность и спокойствие посетителей – ни каплипристыженности. Я-то думала, для посещения стрип-клуба нужен благовидный предлог, и мне придется его изобрести, чтобы гордо заявить вышибалам: «Я собираю пожертвования для больных детей» или «Начальник, я тут, это самое, проводку проверить». А может, с фальшивым мексиканским акцентом: «Здесь, что ли, фирма Pret a Manger?» А эти преспокойно заходят – костюмы малость наперекосяк, в глазах нечто от ястреба, – можно подумать, это совершенно нормально: отработать день в офисе и расслабиться, заплатив молоденьким женщинам, чтобы они показали свои половые губы. Ничего себе круг общения у меня, задумываюсь я уже не в первый раз. Все мои друзья-мужчины пришли бы в ужас, предложи я им заглянуть в стрип-клуб. Они все носят кардиганы, коллекционируют пластинки и трепетно обожают развесной чай. Им бы в голову не пришло платить, чтобы поглазеть на чужие половые губы. Нет, правда, мой парень, как посмотрит на мои губы, до сих пор говорит: «Спасибо, это было великолепно!» – а мы вместе уже четыре года.

– Это нечто вроде клуба плохих мужей, – шепчу я Вики на входе. – Здесь у каждого за спиной череда подруг и жен с разбитым сердцем.

Как бы там ни было, бесплатное шампанское льется рекой, а столик у нас перед самым подиумом, который Вики тут же окрестила «пиздиумом». В первый час «Мятный носорог» кажется нам обычной пивнушкой, разве что с дополнительным развлечением в виде титек, периодически проплывающих у нас над головами. Захватывающий разговор о видах на покупку нового зимнего пальто прерывается какими-то ягодицами, вторгающимися в наше поле зрения, но будем справедливы, такое со мной уже случалось в пивном баре «Гнутая ложка». Через два часа кое-кто из «девочек» подходит поболтать, и, как это обычно бывает, когда несколько женщин сойдутся вместе, начинаются сплетни: Вики в кардигане, я в куртке и девушки в лифчиках со стразами и сексуальных стрингах.

К часу ночи мы уже порядком набрались, удостоились приватного танца, на время которого обе совершенно потеряли ориентацию (у этой цыпочки была волшебная попка), и вот нас уже потчуют сагой о телезвезде и завсегдатае клуба с ярким финалом: «Итак, его жена узнала, что у него герпес – ничего себе подарочек на Рождество!»

Перед нами покачиваются стены приватного кабинета, неспешно плывут мысли. И правда, похоже на Graucho, только влагалища настоящие, никаких символов. Круто!

К нам подходит пиарщица.

– Я домой, – говорит она, натягивая пальто. – Вы, дамы, оставайтесь, если хотите.

Я смотрю на бутылку шампанского. Да там еще добрых два стакана!

– Мы остаемся! – отчетливо выговариваю я. – Мой девиз: никогда не бросать недопитую бутылку.

Пиарщица уходит, и мы продолжаем вечер сами по себе. Жизнерадостно наполняя стаканы, я как раз приступаю к эпосу о том, как решила побаловать любовника стриптизом, да вот беда – сама же и сбила весь настрой, когда влезла ногой в тарелку овсянки, с утра забытой на полу у кровати. Вдруг к нашему столу подходят двое вышибал.

– Добрый вечер, констебли, – веселюсь я.

– Дамы, вам пора, – они до крайности суровы и непреклонны.

– Клянусь, я только и выпила глоточек пива, – куражусь я, пытаясь собрать глаза в кучу. – Я в порядке и могу остаться.