Давай никому не скажем - Агата Лель

— Я вынуждена доложить директору, — отчеканила она и, развернувшись на каблуках, быстро ушла.

Не знаю, что на меня нашло. Зачем? Зачем я ей нагрубил? В голове были совсем другие мысли, абсолютно противоположные, но с языка почему-то слетела подобная чушь. Теперь еще Кураге доложит, а та непременно отцу. Мало мне напряга дома.

Вернулся в кабинет: Минаева сидела вся красная, разъяренная как фурия, показала средний палец и демонстративно отвернулась.

Приземлился на свое место, и тут же подскочил Горшок:

— Слышь, что у вас там с Полинкой произошло? Забежала, материлась как сапожник. Это она тебя так? — кивнул на четкий след, словно алое знамя, красующееся на щеке.

— Кто-то не с той ноги сегодня проснулся, забей.

— А чего такое вообще? За что? У вас кстати это... было че позавчера? — чуть понизив тон, Стас сально ухмыльнулся.

Кто о чем, а лысый о расческе. Боюсь представить, куда пришелся бы ее удар, если бы было.

Прозвенел звонок, и, пропустив гуськом протопавших на свои места опоздавших одногруппников, в кабинет вошла англичанка. Бросив на меня уничижительный взгляд, обиженно сжала губы и отвела чуть покрасневшие глаза.

Она плакала. Из-за меня.

Стало так неприятно и противно из-за своего скотского поведения. Вот нельзя было просто заткнуться, если ничего умного больше в голову не приходило, нет же, сморозил какую-то чушь. Ведь она ничего плохого мне не сделала, а я повел себя как последний кретин!

Пристально наблюдал за каждым ее движением, ожидая хоть какой-то реакции. Что угодно: пусть прилюдно выскажет, какой я болван или вызовет к доске, зачет не поставит, хрен с ним, но не вот это показное равнодушие, которое по непонятной причине ужасно волновало, даже думать больше ни о чем не мог.

Раздался тихий стук в дверь, и в кабинет заглянул новый завуч. Пробежав глазами по студентам, уставился прямо на меня:

— Набиев, зайдите к директору.

— Сейчас? — взволнованно спросила англичанка, даже с места приподнялась.

— Да, сейчас. Все в порядке, Яна Альбертовна? — поинтересовался таким тоном, будто она сидит в заложницах у террориста, и он вовремя пришел на подмогу.

— Да, все хорошо, — рассеяно улыбнулась она и, потупив взгляд в журнал, махнула рукой на дверь. — Набиев, иди.

Как оперативно. Я почему-то думал, что угроза доложить директрисе — это действительно была лишь угроза. Ну что ж, пришел час расплаты.

На удивление, испытал что-то вроде облегчения: ну поворчит Курага для проформы пять минут, промоет мозги. Подумаешь, первый раз, что ли. Заслужил. Молчаливую обиду англичанки вынести было бы сложнее.

Под недоуменные взгляды однокашников нехотя поднялся и вышел из кабинета. Завуч мелкими шажками засеменил следом.

— Тебя не учили, что огрызаться с преподавателями, да и вообще женщинами, это возмутительно?

— Нет, не учили. — Даже не обернулся.

Бесит это ботаник. Сразу видно, что ничего из себя не представляет. А главное, что ему она улыбалась, а на меня даже не посмотрела. Этот факт неожиданно сильно задел, и антипатия к завучу возросла еще стремительнее.

Игнорируя раздражающий бубнеж Дениса Павловича, смело шагнул в учительскую, забыв постучать.