Давай никому не скажем - Агата Лель

Часть 11. Ян

Сестра вчера такую бурю в стакане подняла: половину вечера выслушивал, какой я бессердечный, не тактичный, опозорил девочку перед пацанами, теперь у нее, видите ли, могут развиться комплексы! Отец пригрозил «принять строгие меры», если такое еще раз повторится. Что за меры, уточнить не потрудился.

Когда не надо орут, что она ребенок, а когда надо — пусть коленками светит, такая вот стадия взросления. Что за дебильные двойные стандарты? Дома находиться становилось все невыносимее: мать от безделья совсем с катушек сходит, отец от работы, сестра от тотальной избалованности.

— Набиев, привет. Ну как тебе?

Минаева медленно покрутилась, презентуя короткое синее платье.

— Ничего так. А ты точно не перепутала учебное учреждение с дискотекой?

Не то чтобы мне не понравилось — платье сидело идеально, обтягивало там, где надо, но просто оно действительно было ультракоротким и чересчур вульгарным.

— Я бы надела его на дискотеку, но ты же не зовешь, — не растерялась Минаева, но заметно сдулась.

Наверное, она ожидала, что я рассыплюсь в комплиментах и изойду водопадом слюней, как это непременно сделал бы Горшок, будь он на моем месте.

Подойдя ближе, Минаева встала рядом, облокотившись пятой точкой о подоконник.

— Ты меня даже домой не проводил вчера после занятий и вечером ни разу не позвонил.

— А должен был?

— Вообще-то да! Мы же встречаемся!

— Серьезно? А почему я не знал?

Сведя тонкие брови к переносице, Полина медленно подняла на меня удивленный взгляд и больно ударила кулаком в бок.

— Ты офигел? Ты мне что тогда в подъезде говорил?

Действительно, что? Хотел бы я вспомнить.

— Я спросила у тебя, встречаемся мы теперь или нет. Ты сказал, что, конечно, встречаемся!

— Я немного перебрал тогда, не особо думал, что говорю... В принципе, какая разница? Мы же можем просто... — По рукам, плечам, ребрам посыпался град мелких, но ощутимых ударов.

Устроила показуху, намеренно привлекая всеобщее внимание. Первокурсники столпились плотной кучкой, перешептываясь и хихикая. Что за театр абсурда!

— Что «можем просто»? Просто сосаться по подъездам? Не на ту нарвался, понятно? Думаешь, я буду как твоя бывшая лохушка пороги обивать и приезжать только тогда, когда тебе этого захочется? По первому свисту?

— Полин, завязывай, что за цирк ты устроила… — Взял сопротивляющуюся Минаеву за предплечье и увел в конец коридора под лестницу, подальше от любопытных глаз. — Ты так истеришь, как будто мы переспали. Мы просто целовались и только!

— Для тебя просто, а для меня совсем не просто! — нервно смахнув с губ прилипшую к помаде прядь волос, Минаева скрестила руки на груди. — Так что в итоге? Мы вместе или нет?

— То есть целоваться просто так ты не согласна?

— Пошел к черту!

— Ну ок, — пожал плечами, за что получил еще одну порцию ударов. Подойдя вплотную, Полина больно ткнула указательным пальцем мне в грудь и, ехидно сощурив глаза, прошипела:

— Ты перед девками меня опозорить хочешь, да? Я уже сказала им, что мы с тобой теперь встречаемся. Хочешь, чтобы надо мной теперь весь технарь ржал?

— Ты меня в ваши бабские междусобойчики не втягивай. Может, мне теперь на тебе жениться, чтоб ты перед девчонками не позорилась? — отодвинув ее подальше, отряхнул испачканное в побелку плечо. — Если бы я знал, что ты раздуешь трагедию из ничего, то близко бы не подошел.

— Из «ничего»? — взвизгнула она. — То есть поцелуи со мной это для тебя «ничего»? Ты — дебил, Набиев. Понятно?

Влепив звонкую оплеуху, Минаева ломанулась обратно к кабинету.

Именно эту нелицеприятную картину застала новая англичанка. Проходя мимо по коридору, замедлила шаг и, нахмурив брови, заглянула в затемненную нишу под лестницей.

— Все в порядке?

Прижимая учебники к груди, она была трогательно прекрасна. В серой юбке до колен и простой светлой рубашке выглядела намного лучше, чем Минаева в этом своем дурацком платье, словно из придорожного борделя.

Потирая щеку, сел на сваленные у стены маты, стараясь не пялиться слишком уж откровенно на ее невероятной красоты тонкие лодыжки.

— Что у вас тут произошло? — требовательно повторила англичанка.

— Ничего, — с силой оторвав взгляд от ее ног, уставился на носы своих пыльных вьетнамских кроссовок.

— Как это — ничего? Она тебя ударила, я видела!

— Вам показалось, — огрызнулся я и, взяв с матов рюкзак, поднялся, больно ударившись макушкой о низкий потолок. — Блять, — непроизвольно выругался вслух и по инерции приземлился на место.

Округлив глаза, Яна Альбертовна буквально потеряла дар речи. Пару раз намеревалась что-то сказать, но словно не находила нужных слов.

— Ты всегда материшься при преподавателях?

— А вы всегда лезете туда, куда вас не просят?

На последнем слове прикусил язык, но было поздно. Англичанка отступила на шаг назад, подбородок едва заметно дрогнул. Во взгляде —ледяная сталь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍