Совьетика - Ирина Маленко

– Когда я был моложе, я всегда думал, что доживу до того дня, когда наша жизнь здесь станет хотя бы такой, какой была ваша,- сказал ты мне. -Что это будет совсем скоро, вот-вот! Сегодня я в этом не уверен, но все равно…

– …Но все равно, мы должны продолжать то, что начато – пусть даже только для того, чтобы поддержать тлеющий огонек свободы и передать её следующему поколению. У нас просто нет иного выхода, – подхватила я. И, увидев теплый огонек в твоих обычно таких холодных глазах, поняла, что сказала именно то, о чем ты сам думал.

Так с Новым же годом! У нас нет иллюзий: ему не стать годом неожиданного счастья и наступления справедливой жизни для большинства человечества – ибо она не наступает сама по себе, а черные тучи зла с каждым днем сгущаются все больше и больше над нашей планетой.

Но ты же знаешь, что мы не одни в этом мире – и уж если такие разные люди, как мы, кому, казалось, вообще не было суждено встретиться, все равно оказались на одном островке, то скоро нас будет все больше и больше! И чем дольше мы сможем поддержать наш костер, тем с большего расстояния он будет виден, и тем больше таких же, как мы с тобой, людей соберутся на наш огонек.

А ради этого стоит жить. Ведь правда? ….

****

Во второй раз в своей жизни я справляла Новый год в совершенном одиночестве. Но на этот раз я не ощущала себя такой одинокой. Меня согревала мысль о 7 поцелуях, подаренных мне к тому времени моим боевым товарищем. Это уже просто никак не могло быть случайностью. Тем более, что во всех сказках 7 – это счастливое число.

Я хорошо отдавала себе отчет в том, что какие бы то ни было личные отношения только осложнят нашу совместную работу (ведь мы не могли даже обменяться телефонами, не могли видеться друг с другом на Севере и еще много чего не могли!). И была готова ждать до окончания нашей миссии – сколько потребуется! Даже если это будут годы. Лишь бы только между тем видеть его, говорить с ним, пусть даже хоть раз в 2 месяца. Мне вполне хватало этого для счастья. Все остальное время я жила отсчетом до дня нашей следующей встречи. Я всерьез перешла на такое летоисчисление…

…Только в детстве да может быть, еще и в юности ты можешь мечтать «на полную катушку» – отключаясь от действительности и уносясь с головой в собственные грезы, и именно поэтому мечты в таком возрасте настолько красивые, яркие и сильные – такие, что ты сама в них веришь. Но с возрастом способность мечтать и фантазировать постепенно утрачивается – под грузом тягот жизни. Они, эти тяготы, удерживают тебя на бренной земле подобно прикрепленным к ногам твоим тяжелым жерновам. Мечтать становится все труднее- потому что теперь уже знаешь, что большинству из твоих мечтаний не суждено сбыться. Мысль об этом убивает мечты на корню. В детстве просто не задаешься таким вопросом – потому что в том возрасте для тебя нет ничего несбыточного.

Диапазон, в котором допускается мечтать, при капитализме резко сужается – в нем нет места ни для «мы рождены, чтоб сказку сделать былью», ни для «все мечты сбываются, товарищ, если только сильно пожелаешь!»

И ведь действительно сбывались же! Оттого что мы в свои мечты свято верили. Сама знаю одну бабушку, которая, будучи молодой девчонкой, захотела учиться в военной академии, куда не брали женщин. Дошла до Буденного, а своего добилась. Знаю человека, у которого оба родителя были уголовниками, а он при советской власти стал профессором. И никого это даже не удивляло. Знаю колхозника, который стал руководителем нашей области. Знаю трактористку, которая стала известной оперной певицей.

А о чем мечтать при капитализме? О выигрыше в лотерею? О покупке новой машины – такой, чтобы была больше, чем у соседей? О втором доме? О пластической операции?

Да ни о чем не хочется при нем мечтать. Вообще не хочется задумываться о том, что будет завтра. Лучше не думать. Меньше знаешь – крепче спишь. Меньше народу – больше кислороду. От поганого не треснешь, а от чистого не воскреснешь. Вот чему он старается нас научить.

А ведь прыгать в высоту можно хорошо только тогда, когда внутренне веришь, что умеешь летать. И если разучишься мечтать как следует, ни за что и никогда исполнения мечты своей не добьешься. Я бы никогда не оказалась даже в Москве, если бы не умела в свое время так мечтать – сильно, по-советски!

Шли годы, и мне казалось, что я навсегда утратила в себе эту способность. Я перестала верить в добро в человеке и в возможность воплощения мечты на Земле. Жизнь стала плоской, словно шутки Петросяна, и серой, как штаны пожарника. В ней не было больше ни смысла, ни цели, ни глубокого содержания.

Но Ойшин и наше общее с ним дело сотворили со мной чудо. Я снова обрела способность мечтать как в детстве! И все новогодние праздники- самое подходящее для того время!- я провела в грезах.

Вот только праздники кончились быстро, и снова было пора на работу…. Но теперь даже стоя холодными черными зимними утрами на своей остановке в ожидании автобуса, я смотрю в небо – и меня уносит с собой бездонный и бескрайний Млечный Путь!

****

… В то утро на работе мне сказали, что направляют-таки меня на курс, который надо пройти всем нашим менеджерам. Я избегала этого мероприятия долго, как могла. Но иногда подoбных вещей оказывается не избежать. И я, стиснув зубы, отправилась на курс по “менеджменту времени и стресса”, на котором, как и обычно на подобного рода “учениях”, царили неискренние улыбки и всеобщее желание моих коллег из других фирм выставить себя “успешным” по американской модели.

У меня в жизни есть вещи поважнее, чем. заниматься глупостями – и на работе моё присуствие в этот день было бы гораздо более полезным и продуктивным. Но – приказы не обсуждают. Я набрала побольше воздуха в грудь и приготовилась. Делать вид, что меня интересует то, что мне на самом деле противно. Не возмущаться, когда слышишь очевидные глупости. Улыбаться и быть готовой поделиться с “коллегами”, тем, какая я успешная “деловая женщина”. Хотя на самом деле, конечно, их это совершенно не интересует. Точно так же, как и меня не интересуют они. Но показывать этого нам нельзя. Это – межфирменный «трейнинг» в американском стиле, на котором нельзя быть самой собой – хотя все усиленно делают вид, что они являются здесь именно самими собой. Хуже нашего советского партcобрания времен застоя!

Итак, темой учения был “менеджмент времени и стресса”. И вела его типичная “корпоративница” по имени Дайaна – как и положено, тощая (“кошку в воду опусти, вынь, посмотри – такая же худая”, как говорилось в фильме “Мимино”), как и положено, в парадном костюмчике (“главное- чтобы костюмчик сидел!”), как и положено, с наклееной улыбкой и с плоскими шутками (у нас в фирме, например, верхом юмора считается подарить каждому из нас по медицинской баночке с шоколадным драже и с самодельной наклейкой “Наша фирменная Виагра”, с логотипом фирмы в уголке. Xа, ха, ха, – я умираю от смеха…). Вооруженная всевозможными «аудиовизуальными» средствами, призванными замаскировать скупость мысли.

Я вздохнула и приготовилась к пытке. Я ненавижу участвовать в ролевых играх и тому подобных “забавах” “деловых людей” – и обычно если и не могу полностью заблокировать их своим “обструкционистским” отношением, то уж хотя бы выражаю сарказмом своё отношение к ним.

С менеджментом времени все было понятно; большую часть рассказанного нам Дайaной мы в CCСР усвоили ещё в начaльной школе. Интереснее оказалось, когда мы перешли к стрессу.

“Стресс проявляется, когда давление на вас превосходит вашу предполагаемую вами способность с этим справиться”, – гласила выданная нам глянцевая брошюрка.

“Стресс – одна из самых серьезных проблем для здоровья в ХХI веке”.

“Каждый пятый работник чувствует себя крайне стрессированным на работе – 5 миллионов человек в Британии”.

“Предполагаемая стоимость стресса для работодателей в Британии – 11 миллиардов фунтов в 2001 году, или 438 фунтов на работника в год.”

Ну-ну… Только поэтому вы о нем и заговорили, голубчики.

Причем “спасание утопающих”, конечно же, – “дело рук самих утопающих”.

И как спастись от стресса, учат нас – а не наших работодателей.

В разговор вступает Вилли – грубый здоровяк, отвечающий за контроль над мерами безопасности на знаменитой белфастской верфи “Харланд и Волф” – той самой, на которой был собран печально знаменитый “Титаник”. Конечно же, протестант, – ибо на верфь как не брали, так и до сих пор не берут работать католиков (за исключением случаев, когда без них уже ну никак не обойтись). Впрочем, послушав его рассказ, можно за них только порадоваться, что иx туда не берут!

– Стресс, вы говорите?- ехидно замечает он, потирая промасленные насквозь ладони с огрубевшими черными ногтями. – Это от человека зависит. На меня это не действует. Я вот каждую ночь работаю – с 8 вечера до 8 утра. Поспал часок – и вот, пришёл на ваш курс. И ничего, прекрасно себя чувствую. А вот другие ребята у нас на верфи…У нас в связи с сокращениями увольняют всех дипломированных рабочих, настоящих специалистов – сварщиков, например. На их место набирают контрактников через агенства, неквалифицированных, которым платят на 6 фунтов 40 пенсов в час меньше, чем тем, кого уволили. Эти контрактники, в отличие от постоянных кадров, сами отвечают за свою безопасность Хозяин обязан им только прочитать лекцию на эту тему. Контрактники обязаны сами обеспечивать себя сапогами и защитным костюмом – а костюм такой стоит 140 фунтов! За него вычитают по 20 фунтов из зарплаты ежемесячно… Точно так же, как на стройку ни одного рабочего не пустят, пока он сам не обзаведется всеми необходимыми защитными средствами, за свой cчет… У нас выдают только шлем и очки – да и то, если ты их потерял или испортил, – все, плати из своего кармана.