Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 - Анатолий Черняев

В ответ я рассказал Александрову как было и есть, не забыв и о том, что его якобы самого тоже приглашали. Словом, как изложено выше. Спросил: а что Меньшиков сам прислал запись?

— Нет. Прислал Загладин.

— Ну, вот и надо считать, что это было «поручение» Загладина. Потому, что с Пономаревым я на эту тему говорил несколько дней назад. Он, — говорю, — вообще удивился, что Меньшиков занимается такой своей «личной политикой», отрицал, будто Меньшиков испрашивал у него «в принципе» разрешения на продолжение контактов, когда он утверждался на работу в Отдел, тем более он не знает ничего о данном визите на коктейль.

— Что прикажете делать, Анатолий Сергеевич?

— Не знаю. Я не мог отменить «совет» Загладина, тем более, что была ссылка и на вас.

— Черт знает что! Буду звонить Пономареву.

Пономареву он действительно позвонил. Тот, конечно, (как он мне сам потом рассказал) от всего отмахнулся, свалил все на Загладина, который «что хочет, то и делает, хотя на работе мы его не видим месяцами» и обещал «навести порядок» в отношении Меньшикова. Посоветовал Александрову записке не давать ходу, а прислать ее в Международный отдел для списания. Так А. М. и сделал. Записку я, в результате, видел, в ней, кроме меньшиковских претензий на значительность своих контактов ничего по делу нет такого, чего бы не было известно и без него.

Это один из последних эпизодов «тайной личной политики» Загладина.

Другой эпизод еще не закончился. Но он уже стоил нам пары миллионов рублей и может обернуться грандиозным скандалом.

Речь идет о покупке Коссутой газеты «Паэза Сэра». Он хочет ее превратить в нечто вроде «Искры» для борьбы против Берлингуэра и Ко и обращения затем партии вновь в марксистско-ленинскую. Заверяет нас (Загладина), что за ним идет 25 % членов ИКП (хотя, как показала предсъездовская дискуссия в начале года, на самом деле не набралось и 1 %). Сразу после прошлогоднего январского Пленума ИКП, на котором была принята знаменитая резолюция по Польше и тем самым ИКП осудила и отмежевалась от реального социализма, Коссута вышел на Загладина (они встречались тайно в Париже и в Вене) и заявил, что он развертывает борьбу, но ему нужны средства. Загладин убедил Б. Н.'а, который всегда был склонен к полицейским методам работы в МКД, помнил удачи на этом пути 50, 40 и 30 лет назад, согласился и убедил ЦК, что это нужно, чтоб покончить с еврокоммунизмом. Через подставную торговую фирму Коссута получил два миллиона.

Газету удалось купить, но изменений в ней (идейно-политических) никаких пока (за год) не произошло. Тем временем она неуклонно шла к банкротству. Руководство ИКП вскоре «почувствовало», что с «Паэзой Сэра» что-то происходит такое. Была организована подписка на спасение газеты от банкротства. И печать уже открыто стала писать, что это де «рука Москвы» губит газету, чтоб ее передать в руки ставленников Коссуты. Бенедетти, человек Коссуты, которого он поставил во главе «Паэза Сэра», газету таки недавно закрыл. Коссута тут же опять возопил о помощи: мол, мы газету закрыли, чтоб почистить ее редакцию, поставить потом «своих», возобновить выпуск летом и через месяцев 12–13, он уверен в этом, она будет выходить уже как вполне хорошая. Но для этого нужно немедленно, и осенью, и в январе еще два миллиона.

Б. Н. готов бы был дать. Но при нынешнем положении у нас с валютой, стесняется просить в ЦК еще оторвать у советского народа столько денег на дело, явно сомнительное со всех точек зрения. Вот уже два месяца Коссутта бьет тревогу, требует, просит. Б. Н. же ходу не дает. Все заставляет то меня, то Зуева (зав. сектором романских стран) «спрашивать», что думает Загладин. Тот отказывается (сидя в больнице) принимать у себя работника из шифровалки, чтоб тот показал ему эти телеграммы, а по телефону мне и Зуеву говорит, что, мол, раз начали, надо доводить до конца. Сам же Пономареву не звонит. Я передаю «мнение Загладина» Б. Н. "у, но когда он спрашивает мое собственное — высказываю «глубокое сомнение». Такой же точки зрения держится и Зуев. Б. Н. пребывает весь в колебаниях. Очень уж он не любит Берлингуэра, очень ему хочется его сковырнуть, очень он мечтает, чтоб Коссуте это удалось, очень он полагается именно на такие методы и уже попросил бы еще денег у ЦК, но «валютная ситуация» сдерживает, да и провала боится.

Недавняя история, когда все руководство иранской «Туде» признала, что она, эта газета, с самого своего основания, во всяком случае с 1945 года, — есть шпионская организация в пользу СССР, — еще больше усилили колебания Пономарева.

Все это дело — результат «личной политики» Загладина в МКД, его склонности к интригам и ко всяким эдаким «тайным операциям».

Кстати, и после победы Миттерана, он, оказавшись в Париже, вошел в контакт с личным представителем президента, написал в Москву (минуя посла Червоненко по резидентской связи) «сорок бочек обнадеживающей информации», из которой следовало, что Миттеран чуть ли не садится в самолет на Москву, чтобы облобызаться с Брежневым.

Оказалось совсем наоборот. А когда в начале апреля, Миттеран выслал наших 47 работников из Франции, «Монд», между прочим, дала утечку о тайных связях Загладина в высших эшелонах французского государственного аппарата. Желтые же газеты намекали, что он, Загладин, назвал «представителю президента» нескольких наших сотрудников, «с которыми следовало иметь дело для прямой связи с Москвой» и которые теперь оказались в числе высланных.

И опять же о. Загладине. На днях Б. Н., как всегда в деликатных случаях, выйдя из-за своего стола на середину кабинета, сообщил мне следующее. В беседе Хонеккера с Андроповым (во время официального визита немца в начале мая) наш Генсек будто невзначай спросил:

— А как там наш посол у вас поживает (Абрасимов).

— Не знаю, как он поживает, наверно, неплохо.

— А может быть уже долго он там у вас, может быть пора бы и домой?

— Что ж, я бы не стал возражать, — ответствовал Эрик. Андропов рассказал об этом Пономареву.

— А кого взамен? Семенова (посол в ФРГ)? Но вроде он на месте. Да и зачем из Германии в Германию.

— Найти можно, дайте подумать, — ответил Б. Н.

— А я уже подумал: Замятина

— Захочет ли? Ведь он метил высоко, рассчитывая стать Секретарем ЦК при Леониде Ильиче и не без оснований, — якобы сказал Б. Н.

— Ну, он теперь притих. Впрочем, я уже с ним поговорил. Он согласен.

— Вот как?

— Но вопрос — кого на его место (т. е. на место зав. отделом международной информации ЦК), как ты насчет своего первого зама думаешь?

Б. Н. будто бы попросил время на размышление. При мне стал размышлять. Я высказал предположение, что Загладин, конечно, согласится.