Достоевский. Энциклопедия - Николай Николаевич Наседкин

душу и видевшие её насквозь, со всеми её изгибами и тайнами. Но не строгое осуждение, не злая или холодная насмешка смотрела из них, а что-то ободряющее и ласковое, задушевное и милое, вызывающее на откровенность и доверие. То же самое звучало и в его голосе, необыкновенно искреннем и сердечном. <…> Поразила меня в нём ещё одна замечательная и очень редкая особенность в таком крупном человеке и таком прекрасном рассказчике, как он: умение не только хорошо говорить, но и удивительно хорошо слушать…» [Белов, с. 29–30]

В сборнике Александрова «Стихотворения» (1912) есть стихотворение «Достоевскому» — настоящая ода писателю и человеку.

Александров Иван

(1812—?)

Арестант особого отделения Омского острога. Из калмыков Саратовской губернии, в каторгу попал (в 1846 г.) из Севастопольских арестантских рот за убийство унтер-офицера, получил 5000 шпицрутенов и попал в бессрочный разряд. В «Записках из Мёртвого дома» о нём упоминается: «Один наш арестантик, из особого отделения, крещёный калмык Александр или Александра, как звали его у нас, странный малый, плутоватый, бесстрашный и в то же время очень добродушный…» Александр рассказал Горянчикову, как выдержал 4000 палок (так в тексте) только лишь потому, что его с детства били «каждый день по несколько раз», так что он «уж совсем привык».

Александров Михаил Александрович

(1844–1902)

Коллежский асессор, метранпаж (старший наборщик) типографии А. И. Траншеля, где печатался в 1973 г. редактируемый Достоевским «Гражданин», а затем метранпаж типографии В. В. Оболенского, где печатался в 1876–1877 гг. «Дневник писателя». Известно 60 писем и записок (52 из них сохранилось) Достоевского к Александрову и 2 записки метранпажа к Достоевскому. Со временем между ними установились довольно тёплые отношения. Александров опубликовал в журнале «Русская старина» (1892, № 4–5) мемуарный очерк «Фёдор Михайлович Достоевский в воспоминаниях типографского наборщика в 1872–1881 гг.», высоко оценённый А. Г. Достоевской. Вот каким запомнил писателя Александров: «С первого взгляда он мне показался суровым и совсем не интеллигентным человеком всем хорошо знакомого типа, а скорее человеком простым и грубоватым; но так как я знал, что вижу перед собой интеллигента, и притом интеллигента высокой степени, то меня прежде всего поразила чисто народная русская типичность его наружности, причем маленькие руки его, хотя, разумеется, и чистые и мягкие, но с уродливыми ногтями на некоторых пальцах, представлявшими собою следы грубого, тяжёлого труда, ещё более усиливали последнее впечатление, а голос и манера говорить довершали его… При всём этом, одетый в лёгкую выхухолевую шубку, худощавый, с впавшими глазами, с длинной и редкою русо-рыжеватою бородою и такими же волосами на голове — Фёдор Михайлович напоминал своею фигурою умного, деятельного промышленника-купца, но такого, однако ж, купца, который походил на думного боярина времён допетровской Руси, как их пишут наши художники на исторических картинах; это последнее сходство в наружности Федора Михайловича тотчас же смягчило во мне впечатление о грубоватости. Впоследствии, из долгих сношений с Фёдором Михайловичем, я составил себе определённое понятие об обращении его: оно было твёрдое и потому казалось грубоватым; нередко оно бывало нетерпеливым и потому как бы брезгливым, что случалось под влиянием нервного расстройства — последствия пережитых тяжких испытаний, напряженного умственного труда по ночам и страшной болезни его — эпилепсии…» [Д. в восп., т. 2, с. 256]

Работа по выпуску ДП приносила метранпажу мало дохода и давалась нелегко: материалы поступали в типографию в основном в последние полторы недели перед выпуском, работа накануне выхода издания продолжалась всю ночь, буквально до последней минуты Достоевский вносил правку в текст. Однако ж личная симпатия и уважение к писателю помогали Александрову преодолевать эти трудности и «Дневник» выходил всегда в срок. Со своей стороны Достоевский чрезвычайно ценил метранпажа и в рекомендательном письме к издателю журнала «Дело» Г. Е. Благосветлову от 20 октября 1880 г. писал: «Михаила Александровича Александрова, как метранпажа, знал в течение нескольких лет и был всегда как нельзя более доволен его усердием, аккуратностью и, смело могу сказать, талантливостью…»

Последний раз Александров встречался с Достоевским в декабре 1880 г., а затем присутствовал на похоронах писателя.

Александрова Екатерина Александровна

(1821–1845)

Дворовая девушка, горничная, которую отец писателя М. А. Достоевский после смерти жены «приблизил к себе». В 1838 г. Александрова родила ребёнка, который в следующем году умер. После смерти Михаила Андреевича Екатерина вышла замуж за вдовца Алексея Фёдорова, родила двух сыновей, которые вскоре умерли, и сама она не на долго их пережила.

Алексеев Василий Алексеевич

(1828–1884)

Солист оркестра Мариинского театра в Петербурге, почитатель Достоевского. Он откликнулся 3 июня 1876 г. письмом на вторую главу майского выпуска «Дневника писателя», на статью «Одна несоответственная идея» (о самоубийстве Н. Писаревой), и просил разъяснить ему то место, где речь шла о евангельской притче про камни, обращённые в хлебы. Отвечая Алексееву 7 июня 1876 г., Достоевский в своём письме изложил кратко своё понимание истории христианства и связал её с текущей действительностью: «Нынешний социализм в Европе, да и у нас, везде устраняет Христа и хлопочет прежде всего о хлебе, призывает науку и утверждает, что причиною всех бедствий человеческих одно — нищета, борьба за существование, “среда заела”.

На это Христос отвечал: “Не одним хлебом бывает жив человек”, — то есть сказал аксиому и о духовном происхождении человека. Дьяволова идея могла подходить только к человеку-скоту, Христос же знал, что хлебом одним не оживишь человека. Если притом не будет жизни духовной, идеала Красоты, то затоскует человек, умрёт, с ума сойдёт, убьёт себя или пустится в языческие фантазии. <…> Писарева училась и якшалась с новейшей молодёжью, где дела не было до религии, а где мечтают о социализме, то есть о таком устройстве мира, где прежде всего будет хлеб и хлеб будет раздаваться поровну, а имений не будет. Вот эти-то социалисты, по моему примечанию, в ожидании будущего устройства общества без личной ответственности, покамест страшно любят деньги и ценят их даже чрезмерно, но именно по идее, которую им придают…»

Первый публикатор письма Достоевского Ф. Побединский утверждал в комментарии («Голос минувшего на чужой стороне». Париж, 1927, № 5), что писателем были написаны впоследствии Алексееву ещё два письма, что они познакомились лично и общались.

Алонкин (Олонкин) Иван Максимович

(?—1875)

Потомственный почётный гражданин, купец (торговля чаем), петербургский домовладелец. В его доме (кв. 36) на углу Малой Мещанской улицы и Столярного переулка Достоевский жил с 1864 по 1867 г. с оплатой по 25 рублей в месяц. В этом доме написаны романы «Преступление и наказание», «Игрок», здесь Достоевский встретился со своей будущей второй женой А. Г. Сниткиной.

По воспоминаниям Анны Григорьевны, Алонкин очень уважал квартиранта-писателя