Арлекин. Скиталец. Еретик (сборник) - Бернард Корнуэлл

– Я знаю, зачем ты пришел сюда, – сказал он. – Я не верю, что эта проклятая штуковина существует, а если она существует, то не думаю, что у нас есть хоть малейшая надежда ее найти. Но мы можем заработать здесь деньги, а деньги мне нужны позарез. Так что я остаюсь. Но ты, Томас, уйдешь. Отправляйся на запад. Найди какой-нибудь английский гарнизон. Отправляйся домой.

Видя, что Томас еще сомневается, он спросил:

– Ну что, скажи мне, ради бога, тебе еще остается?

Томас промолчал, и сэр Гийом скользнул взглядом по ратникам, ждавшим за городскими воротами.

– Конечно, есть и другой выход. Ты можешь отдать им еретичку и передать ее на сожжение. Тогда клирики снимут с тебя отлучение.

– Этого я не сделаю! – гневно воскликнул Томас.

– Отведи ее солдатам, – сказал сэр Гийом, – и преклони колени перед епископом.

– Нет!

– Почему нет?

– Ты знаешь почему.

– Потому что ты любишь ее?

– Да, – ответил Томас и почувствовал, как Женевьева дотронулась до его руки.

Она понимала, что он страдает точно так же, как страдала она, когда Церковь ее отринула, но она уже свыклась с этим ужасом, а Томас нет. И девушка понимала, что на это потребуется время.

– Мы не пропадем, – сказала она сэру Гийому.

– Но вы должны уйти, – настойчиво повторил нормандец.

– Знаю, – ответил Томас дрогнувшим голосом.

– Завтра я доставлю вам припасы, – пообещал сэр Гийом. – Лошадей, еду, плащи. Что еще вам нужно?

– Стрелы, – живо откликнулась Женевьева и обернулась к Томасу, как бы ожидая, что он добавит что-нибудь.

Но он все еще не пришел в себя от потрясения и плохо соображал.

– Тебе, наверное, нужны записки твоего отца, верно? – мягко подсказала она.

Томас кивнул.

– Заверни книгу в кожу, – попросил он сэра Гийома.

– Итак, завтра утром, – сказал рыцарь. – У дуплистого каштана, на холме.

Сэр Гийом проводил их из замка через улочку за домом священника к дверце в городской стене, за которой начиналась тропа, ведущая к водяной мельнице на реке. Рыцарь поднял засовы, с опаской приоткрыл воротца и, лишь убедившись, что снаружи никто не караулит, проводил беглецов вниз, к мельнице. А потом проследил за тем, как Томас и Женевьева пересекли каменную мельничную запруду и поднялись к кромке леса.

Добиться успеха Томасу не удалось. И он был проклят.

Часть вторая

Беглец

Дождь шел всю ночь. Тучи, принесенные холодным северным ветром, пролились хлестким ливнем, срывавшим листья с дубов и каштанов. Томас с Женевьевой, укрывшиеся от ненастья в дупле старого дерева, опаленного молнией, невольно вздрогнули от внезапного раската грома. Молний не было, но дождь хлестал по древнему стволу с неистовой силой.

– Все из-за меня, – сказала Женевьева.

– Нет, – возразил Томас.

– Я ненавидела этого священника, – сказала она. – Я знала, что не должна стрелять, но не сдержалась, когда вспомнила все, что он делал со мной. – Она уткнулась лицом в его плечо, и голос ее звучал еле слышно. – Он поглаживал меня, когда не жег. Поглаживал как ребенка.

– Как ребенка?

– Нет, – сказала она с горечью, – как любовницу. И, терзая меня, он всякий раз громко молился за меня и говорил, что я дорога ему. Я ненавидела его.

– Я тоже ненавидел его, – сказал Томас, сжимая ее в своих объятиях, – за то, что он сделал с тобой. И я рад, что он мертв, – добавил лучник.

И тут же подумал, что и сам сейчас все равно что мертвец. Отверженный, лишенный надежды на спасение и обреченный на муки ада.

– И что ты будешь делать? – прозвучал из промозглой тьмы голос Женевьевы.

– Уж во всяком случае на родину я не вернусь.

– А куда пойдешь?

– Останусь с тобой, если ты захочешь.

Томас чуть было не сказал, что сама-то она вольна идти куда пожелает, но промолчал, понимая: их судьбы переплелись так тесно, что нечего и пытаться уговорить девушку покинуть его. Да ему и самому вовсе не хотелось остаться без нее.

– Пожалуй, – предложил он, – вернемся в Астарак.

Будет ли от этого прок, Томас, разумеется, не знал, зато знал точно, что он просто не может приползти домой побежденным. Кроме того, он проклят. Терять ему теперь нечего, а приобрести он может вечное блаженство. И может быть, обретение Грааля искупит его грехи? Может быть, именно теперь, обреченный на вечные муки, он найдет сокровище и заново откроет своей душе путь к благодати.

Сэр Гийом прибыл вскоре после рассвета в сопровождении дюжины людей, которые, как знал нормандец, не предадут Томаса. Находившиеся среди них Джейк и Сэм хотели уйти с Томасом, но тот отказался.

– Оставайтесь в замке, – сказал он им, – или, если вам невмоготу, уходите на запад и найдите другой английский гарнизон.

Вообще-то, он был не против общества боевых товарищей, но понимал, что им и двоим-то с Женевьевой будет нелегко прокормиться и в их положении два лишних рта станут обузой. Кроме того, он не мог предложить им никакой перспективы, кроме опасностей, голода и уверенности в том, что за ними будут охотиться по всей южной Гаскони.

Сэр Гийом привел двух лошадей, принес еду, плащи, кошель с монетами.

– Но я не смог взять рукопись твоего отца, – признался он. – Ее забрал Робби.

– Он украл рукопись? – с негодованием воскликнул Томас.

Сэр Гийом пожал плечами, словно судьба манускрипта не имела значения.

– Ратники Бера ушли, – сказал он, – и путь на запад свободен, а Робби я послал в рейд на восток. Так что поезжайте на запад, Томас. Поезжайте на запад и отправляйтесь домой.

– Ты думаешь, Робби хочет меня убить? – с тревогой спросил Томас.

– Вероятно, он хочет схватить тебя и передать в руки Церкви, – ответил сэр Гийом. – Дело тут не в тебе. Он хочет, чтобы Бог был на его стороне. И он верит, что если найдет Грааль, это решит все его проблемы.

При упоминании Грааля на лицах солдат отразилось удивление, и один из них, Джон Фэрклот, хотел было выяснить что да как, но сэр Гийом не дал ему договорить.

– Кроме того, Робби убедил себя, что ты еретик. Господи Исусе! Что может быть хуже молодого человека, который только что обрел Бога. Разве что только молодая женщина, обретшая Бога!

– А Грааль? – не унимался Джон Фэрклот.

О причинах экспедиции в Кастийон-д’Арбизон, затеянной графом Нортгемптонским, ходили самые невероятные слухи, но оговорка сэра Гийома была тому первым подтверждением.

– Это дурь, которую Робби вбил себе в башку, – решительно заявил сэр Гийом, – так что плюньте и забудьте.

– Мы хотим остаться с Томасом, – заявил Джейк. – Все мы. Остаться с ним и начать все сначала.

Сэр Гийом, знавший английский в достаточной степени, чтобы понять сказанное Джейком, покачал головой.