Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953). - Николай Капченко

Соглашение о Китайской Чанчуньской ж. д. предусматривало совместную эксплуатацию Китайско-Восточной и Южно-Маньчжурской железных дорог, которые после изгнания японцев из Маньчжурии объединены в одну железную дорогу под названием «Китайская Чанчуньская железная дорога». Определялось, что дорога будет общей собственностью СССР и Китая.

При подписании вышеперечисленных документов обе стороны обменялись нотами, согласно которым Советское правительство вновь подтвердило суверенитет Китая над тремя восточными провинциями, а правительство Китая заверяло о согласии признать независимость Внешней Монголии в её существующих границах, если проведённый по этому вопросу плебисцит подтвердит стремление народа Внешней Монголии к независимости. 20 октября 1945 г. в МНР был проведён плебисцит, а 5 января 1946 китайское правительство официально заявило о признании независимости Монгольской Народной Республики[876].

Освобождение Советским Союзом наиболее развитого в индустриальном отношении Северо-Восточного Китая являлось хорошей предпосылкой для демократического развития страны в целом. Это непосредственно проявилось уже в ходе переговоров Советского правительства с правительством Китая о заключении договора о дружбе и союзе, когда Советский Союз, наряду с реализацией положений Ялтинской конференции об условиях вступления СССР в войну с Японией и недопущении в будущем агрессии с ее стороны, стремился содействовать мирному урегулированию разногласий между КПК и гоминьданом и демократическому развитию. Договор от 14 августа 1945 г. и активная внешнеполитическая линия Советского Союза создавали благоприятные возможности для Компартии Китая, всех революционных и демократических сил. В результате этих переговоров, а главным образом в результате вступления СССР в войну с Японией, разгрома Квантунской армии и освобождения Северо-Востока гоминьдан, до того времени саботировавший переговоры с КПК, вынужден был продемонстрировать согласие на мирное урегулирование и пригласить в Чунцин для переговоров делегацию КПК во главе с Мао Цзэдуном. Делегация 28 августа 1945 г. вылетела в Чунцин. Безопасность делегации и лично Мао Цзэдуна была гарантирована Советским Союзом[877]. До этого Мао Цзэдун отказывался вести переговоры с гоминьдановцами, несмотря на троекратное приглашение Чан Кайши приехать в Чунцин. По опыту предшествовавших переговоров коммунисты убедились, что Чан Кайши попытается использовать и переговоры в Чунцине не для ослабления угрозы разрастания гражданской войны, а для навязывания невыгодных для них условий. Шла жесткая дискуссия по каждому пункту предстоящего соглашения, и надо сказать, что и гоминьдановцы, и коммунисты испытывали определенный нажим: Чан Кайши со стороны американцев, а коммунисты со стороны Москвы, стремившихся хоть в какой-то мере примирить враждующие стороны.

Но в целом можно констатировать, отбрасывая в сторону отдельные нюансы в позициях сторон, что сам факт начала переговоров между КПК и гоминьданом означал срыв планов, направленных на то, чтобы столкнуть Советский Союз и США и таким путем решить вопрос о власти в Китае. Подобные планы вынашивались главным образом в правящей верхушке гоминьдана, стремившейся добиться широкой интервенции США в Китае, в первую очередь в Северном Китае, а затем и на Северо-Востоке с целью изоляции Народно-освободительной армии от Советской России и раз и навсегда покончить с ней объединенными усилиями американских, японских и гоминьдановских войск.

Но необходимо подчеркнуть, что здесь свою неоценимую роль сыграл недавно заключенный договор между СССР и Китаем, а главное – отказ Сталина от вмешательства в конфликт между КПК и гоминьданом и предложения СССР о мирном урегулировании разногласий на базе демократизации политического режима в стране.

Никто не ожидал, в том числе и сам Сталин, что переговоры будут легкими. Не было и уверенности в том, что они завершатся на более или менее приемлемых для обеих сторон условиях – слишком полярны были позиции сторон и слишком непримиримо относились друг к другу после нескольких десятилетий ожесточенной борьбы. К тому же, предшествовавший опыт однозначно свидетельствовал о том, что гоминьдановцы большей частью заключали соглашения с единственной целью – нарушить их при удобном случае и добиться своих целей.

Но все рано или поздно имеет свой конец. На этот раз в результате сложившейся новой внутренней и международной обстановки, а также мощной поддержки и в каком-то смысле неформальной гарантии, переговоры в Чунцине, несмотря на продолжающиеся попытки гоминьдана не допустить соглашения и с этой целью отклонявшего все предложения КПК, в конце концов привели к заключению соглашения от 10 октября 1945 г. о предотвращении гражданской войны, окончании периода так называемой «политической опеки» гоминьдана и созыве Политической консультативной конференции из представителей всех политических партий, групп и беспартийных деятелей для решения вопроса о демократизации страны и созыве Национального собрания.

Однако надо признать, что и на этот раз коммунисты во главе с Мао Цзэдуном оказались правы. Реакционная верхушка гоминьдана использовала промедление с разрешением вопроса о демократизации страны для организации наступления на Освобожденные районы, захвата железных дорог и стратегически важных портовых и железнодорожных центров, главным образом в Восточном и Северном Китае.

3. Вклад Сталина в победу китайской революции

Проблема дальнейших перспектив развития ситуации в Китае представляла собой тугой и чрезвычайно сложный узел противоречий. Нельзя сказать, что и для Сталина с самого начала все было ясно и определенно. Ему предстояло принять такие решения, которые бы, с одной стороны, в полной мере учитывали национально-государственные интересы Советской России, как бы капитализировали огромные успехи, достигнутые в результате краха милитаристской Японии, превращали их в инструмент достижения стоявших перед страной международно-политических целей. С другой стороны, отнюдь не гипотетическая вероятность того, что разрастание масштабов гражданской войны в Китае окончательно подорвет стабильность страны и превратит ее в объект политических манипуляций прежде всего со стороны США, – а это несло в себе серьезную опасность. В той обстановке совсем не столь очевидным представлялся конечный успех компартии в противоборстве с гоминьданом. Поэтому приходилось тщательно, как на аптекарских весах, взвешивать все плюсы и минусы того или иного политического шага.