Трилогия Айс и Ангел - Susanne Beck

– Айс, – снова прошептала я, гладя ее подбородок. – Посмотри на меня. Пожалуйста.

Я продолжала нежно, со всей своей любовью гладить ее, надеясь, что она почувствует это, осознавая, через что мы прошли.

– Пожалуйста, любимая. Пожалуйста, открой глаза.

То ли у меня был такой голос в тот момент, то ли я поняла тогда, как надо ее попросить, но только ее ресницы наконец вздрогнули и распахнулись, обнажив глубокую, неистовую синеву ее глаз. В ее глазах было очень много эмоций, но каждую из них я могла прочесть, словно все они были маяками для моего всевидящего ока.

Печаль.

Боль.

Мучение.

Гнев.

Ненависть.

Страх.

И за всем этим темным, отталкивающим – попавшее в ловушку, как корабль – в шторм, было одно, то, что я должна была видеть, обязана, более, чем кто бы то ни было и что бы то ни было в этом мире.

Любовь.

– Спасибо, – вырвалось из самой глубины моей души. Это было очень больно, но я все же улыбнулась, переполненная любовью к этой женщине, сделавшей все возможное и невозможное, чтобы спасти меня, и не сдававшейся до последнего.

Никогда.

Пораженная, я видела, что она в замешательстве; мечущаяся между тем, чтобы отпустить меня и никогда этого не делать, не понимающая, за что это – мои благодарность и любовь. С силой, о существовании которой я и не догадывалась, я протянула пальцы к ее затылку и пригнула ее голову к себе, отчаянно сдерживая дрожь, возникшую от внезапно подступившей боли из-за резкого движения.

Наши губы сомкнулись, и поначалу ее губы были холодны и тверды, как у мраморной статуи. Но с тем же упорством, с каким она никогда во мне не разочаровывалась, я не собиралась позволить ей прятаться в тот ад, который она строила теперь сама для себя.

Уверена, вы уже заметили, что постоянство – моя вторая натура. Я шла к своей цели до конца, и, наконец, почувствовала, как она ответила на мой поцелуй. Медленно, поначалу неуверенно, но потом мне показалось, что я выпустила льва из клетки, со всей его страстью и яростью. Мне казалось, ад теперь был внутри меня, по всему телу разлилась новая жизнь, страсть, энергия, ее потребность быть нужной, ее желание быть желанной. В этом слиянии наших душ не было ничего нежного. Ничего ласкового. Ничего мягкого или успокаивающего. Было так, словно мы знали, что с этим странным, неординарных, кармическим слиянием ни одна из нас не справится в одиночку. В нашем поцелуе смешались гнев и страх, боль и потери, муки и любовь – все слилось в добела раскаленный комок энергии, вспыхнувший ярче любого Солнца любой галактики, какую бы вы не назвали.

И когда мы оторвались друг от друга, у нас остались кровоподтеки и тяжелое дыхание, бешено бьющиеся сердца, кружащиеся головы и такое ощущение близости, какого никогда раньше не было.

Мы были дома.

Наконец, этот очарованный мир рассыпался от приближающегося воя сирен. Я увидела извиняющееся лицо Пони.

– Мы… ммм… мы бы должны подумать, как отсюда поскорее убраться.

А дальше – удивительная штука – я наблюдала за тем, как Айс, одну за другой, вновь выстраивала стены. Это было то же, что в ускоренном времени смотреть, как распускается роза, только здесь было наоборот: лепестки собирались вместе, пряча мягкое сердце. Ее глаза превращались из огненных, насыщенного синего цвета глаз в гладкие, стальные, серые, не имеющие ничего общего с небом, которое было на их месте до этого. Она менялась, все еще крепко держа меня в руках, и тут только я заметила впервые раны и царапины, мелко рассыпанные по ее коже, и глубокий порез на голове, из которого через все лицо медленно тянулся толстый кровавый след.

Я хотела что-то сказать, но ее взгляд предостерег меня от этого поступка, и тут только я заметила, что не чувствую опору под ногами.

– Я… могу стоять… Я думаю…

Черная, как вороное крыло, бровь быстро вздернулась, а затем я почувствовала, как Айс ослабила хватку и мягко поставила меня на ноги.

Мои колени предательски подогнулись под тяжестью тела. Мы снова побратались бы с асфальтом, если бы Айс чудесным образом не подоспела мне на помощь. Снова взяв меня на руки, она стрельнула в меня взглядом, который ясно давал понять: никакие мои доводы и просьбы в расчет больше не принимаются.

Самая бесстыжая улыбка отразилась на ее лице, и мы поспешили к нашей одинокой машине так быстро, как только могли. Рио закончила скручивать номера с нашей погибшей машины и пошла открывать нам двери. Криттер помогла нам с Айс усесться на заднее сидение, затем сама присоединилась к нам, в то время как Пони, Ниа и Рио устраивались впереди.

Звук сирен приближался, Рио завела двигатель и объехала большое дерево, почти полностью перекрывшее дорогу. Все это время меня не оставляло ужасное предчувствие следующего полета в канал, но Рио обращалась с машиной с такой непринужденностью профи, что я и опомниться не успела, а мы уже ехали к спасительному дому Айс.

– Ангел, лежи спокойно! Мне нужно снять с тебя мокрую одежду!

– Не могу, – ответила я со злостью, раздраженно глядя на Криттер, пытавшуюся прижать меня к матрацу. – У меня ушиблена грудь, и мне тяжело дышать, если я лежу на ровной поверхности.

Вздохнув, Криттер провела рукой по своим влажным золотистым волосам. Она схватила мои джинсы за ремень и попыталась стащить их с меня.

– Приподнимись хотя бы, чтобы я смогла стянуть с тебя эти штаны, ладно? Айс убьет меня, если я вернусь, а ты будешь все еще одета.

– Ох, ну хорошо, – буркнула я, оттолкнув ее руки и самостоятельно расстегивая джинсы.

Я изо всех сил пыталась стянуть влажную, липкую ткань, словно налившуюся свинцом, но внезапно перенапряглась и резко свалилась обратно на кровать.

К чести Криттер, она не засмеялась, хотя сейчас я более чем заслуживала этого. Вместо этого в ее глазах отразилось понимание и сочувствие, и она стала снимать с моего дрожащего тела мокрую одежду. Когда она закончила с этим, в комнату вошла Айс с полотенцем и шерстяным шарфом в руках и положила их на кровать. Без какого-либо выражения на лице она кивнула Криттер, благодаря ту за то, что помогла мне раздеться.

Кивнув, Криттер указала на большую глубокую рану в волосах Айс, из которой по-прежнему текла кровь.

– Осмотреть бы тебе ее.

– Позже, – ответила моя возлюбленная. Взяв два полотенца, она подошла ко мне и стала вытирать меня, беспристрастно, но вместе с тем нежно. Ее внимательный взгляд коснулся каждого миллиметра моего тела, но старательно избегал встречи с моими глазами, несмотря на то, что сама я неотрывно смотрела на нее.