Противостояние - Стивен Кинг

Ларри, не зная, как реагировать на эти довольно-таки странные воспоминания, молчал.

Судья вздохнул.

– Здесь скоро соберется много народа. Если вы сможете восстановить подачу электричества. Если не сможете, люди начнут нервничать и уходить на юг до того, как погода испортится и запрет их в горах.

– Ральф и Брэд говорят, что электричество будет, и я им верю.

– Тогда будем надеяться, что твоя вера имеет под собой прочное основание. Может, это и хорошо, что старая женщина ушла. Может, она знала, что так будет лучше. Может, лучше предоставить людям возможность самим судить, что означают огни в небе, а если у дерева вдруг появляется лицо, решать, лицо ли это или всего лишь игра света и тени. Ты понимаешь меня, Ларри?

– Нет, сэр, – честно ответил Ларри. – Не уверен, что понимаю.

– Я задаюсь вопросом, нужно ли нам изобретать заново весь этот институт богов, и спасителей, и загробной жизни до того, как мы вновь изобретем ватерклозет. Вот о чем я толкую. Хочу понять, подходящее ли это время для богов.

– Вы думаете, она мертва?

– Она ушла шесть дней тому назад. Поисковая команда не нашла никаких ее следов. Да, я думаю, что она мертва, но даже теперь полной уверенности у меня нет. Она была удивительной женщиной, не укладывающейся ни в какие логические рамки. Возможно, одна из причин, по которым я чуть ли не радуюсь ее уходу, состоит в том, что я – старый брюзгливый рационалист. Я люблю проводить день по заведенному распорядку, поливать цветы… видишь, как я отпоил бегонии? Я этим очень горжусь… читать книги, подбирать материалы для своей книги об эпидемии. Мне нравится проделывать все это, а потом выпивать стакан вина перед сном и ложиться в кровать, ни о чем не тревожась. Да, никто из нас не хочет видеть знамения и знаки, независимо от того, нравятся ли нам истории с привидениями и фильмы ужасов или нет. Никто из нас в действительности не хочет лицезреть звезду на востоке или столб огненный в ночи. Нам нужны покой, рационализм и порядок. И если уж приходится видеть Бога в черном лице старой женщины, оно неизбежно напомнит нам, что на каждого бога есть дьявол… и наш дьявол, возможно, ближе, чем нам того хочется.

– Поэтому, собственно, я здесь. – Ларри чувствовал себя неловко. Как бы ему хотелось, чтобы Судья не упоминал про сад, книги, подбор материалов, стакан вина перед сном. Его будто осенило на встрече друзей, и он выступил с этим беспечным предложением. А теперь гадал, есть ли способ озвучить его, не выставив себя жестоким и недалеким предателем.

– Я знаю, почему ты здесь. Я согласен.

Ларри подпрыгнул, отчего его плетеный стул возмущенно заскрипел.

– Кто вам сказал? Мы собирались хранить все в секрете, Судья. Если кто-то из комитета проболтался, тогда у нас большие проблемы.

Судья поднял руку, испещренную старческими пятнами, предлагая ему замолчать. Его глаза на много повидавшем лице блеснули.

– Успокойся, мой мальчик, успокойся. Никто из вашего комитета не проболтался, насколько мне известно. Просто я стараюсь держать руку на пульсе. Я сам нашептал себе этот секрет. Почему ты сегодня пришел сюда? Твое лицо – открытая книга, Ларри. Надеюсь, ты не играешь в покер. И когда я говорил о простых удовольствиях, которые еще мне доступны, я видел, как оно вытягивалось… становилось довольно комичным…

– Неужели это так смешно? И как мне следовало выглядеть? Радоваться насчет…

– Отправки меня на запад, – ровно и спокойно закончил Судья. – Чтобы узнать, что там происходит. Речь об этом?

– Совершенно верно.

– Я задавался вопросом, сколько пройдет времени, прежде чем эта идея всплывет на поверхность. Это невероятно важно, даже жизненно необходимо для Свободной зоны – знать, каковы ее шансы на выживание. Мы понятия не имеем, чем он там занимается. С тем же успехом он может быть и на темной стороне Луны.

– Если он вообще есть.

– Есть, будь уверен. В той или иной форме, но есть. Никогда в этом не сомневайся. – Судья достал из кармана брюк маникюрные щипцы и занялся своими ногтями, тихие щелчки накладывались на его голос. – Скажи мне, комитет обсуждал, что может случиться, если мы решим, что там нам нравится больше? Если мы решим остаться?

Идея потрясла Ларри. Он признался Судье, что такая мысль никому не приходила в голову.

– Я предполагаю, что у него электричество работает, – с нарочитым безразличием продолжил Судья. – Это приманка, знаешь ли. Очевидно, этот Импенинг на нее клюнул.

– Баба с возу – кобыле легче, – мрачно пробурчал Ларри, и Судья долго и добродушно смеялся.

Потом стал серьезным.

– Я уеду завтра. Думаю, на «лендровере». На север до Вайоминга, потом на запад. Слава Богу, машину я еще вожу прилично! Поеду через Айдахо к северной Калифорнии. Дорога туда может занять две недели, обратно – еще дольше. Когда я поеду назад, возможно, уже выпадет снег.

– Да. Мы об этом говорили.

– И я старый. Старые люди подвержены инфарктам и приступам глупости. Я полагаю, вы посылаете не только меня?

– Ну…

– Нет, ты не должен об этом говорить. Я снимаю вопрос.

– Послушайте, вы можете отказаться, – пробормотал Ларри. – Никто не приставляет пистолет к…

– Ты пытаешься снять с себя ответственность на случай, если со мной что-то произойдет? – резко спросил Судья.

– Возможно. Возможно, и пытаюсь. Возможно, я думаю, что ваши шансы вернуться – один к десяти, а ваши шансы вернуться с информацией, отталкиваясь от которой мы будем принимать решения, – один к двадцати. А может, я всего лишь пытаюсь сказать, что допустил ошибку. Вы слишком стары.

– Я слишком стар для приключений, – Судья убрал щипцы, – но, надеюсь, не слишком стар, чтобы сделать то, что считаю правильным. Эта старая женщина, которая сейчас неизвестно где, ушла навстречу жуткой смерти, чувствуя, что это правильно, сподвигнутая на это, я не сомневаюсь, религиозной манией. Но люди, которые очень стараются поступить правильно, всегда кажутся безумцами. Я поеду. Я буду мерзнуть. Мой кишечник откажется работать как должно. Мне будет одиноко. Я буду скучать по моим бегониям. Но… – Он посмотрел на Ларри, и его глаза блеснули в густых сумерках. – Я буду вести себя по-умному.

– Полагаю, что будете. – И Ларри почувствовал жжение в уголках глаз.

– Как Люси? – спросил Судья, вероятно, закрывая тему отъезда.

– Отлично, – ответил Ларри. – У нас обоих все отлично.

– Никаких проблем?

– Нет, – сказал он и подумал про Надин. Что-то в ее отчаянии при их последней встрече до сих пор тревожило его. Ты мой последний шанс. Странная фраза, чуть ли не суицидальная. И как ей помочь? Психиатрия? Не смешите, самое лучшее, что могла предложить Свободная зона, – услуги лошадиного доктора. Даже «Обратись за молитвой»[183] приказала долго жить.