Океан сказаний - Сомадева

«Как ты повелел, государь, — заговорила Свайампрабха, — мы уже отказались от намерения предать себя огню, но как же мы можем жить во дворце, когда их отец и мой повелитель томится в узилище? Так что останемся мы здесь, царь, пока не выполнишь ты своего обещания и не освободишь нашего владыку с его челядью и министрами, а он станет поддерживать твою державу, как старательный слуга, и, коли пожелаешь, отдаст тебе все свое царство, и непременно будет строго выполнять условленное, а залогом тому можем быть мы и все жители Паталы — возьми сокровища из всех уделов Паталы и сделай их своими». Царь Мерудхваджа тогда сказал ей: «Должен я подумать об этом, но и ты должна помнить обещанное», — и совершил омовение и поклонился Хатакешваре. А царевны из дайтйев, увидав его сыновей своими глазами, и вовсе в них влюбились. Пали жители Паталы в ноги Мерудхвадже и стали молить об освобождении Трайлокйамалина, и царь с женой, сыновьями и слугами покинул мир асуров и вернулся в свою столицу, озаряя все страны света непорочно белыми, как и его слава, зонтами. Сын же его Малайадхваджа провел ночь в мечтах о младшей дочери повелителя данавов, и терзала его ли хорадка любви, и хоть и закрывал он глаза, но спать не мог. Но зато Муктапхаладхваджа, этот океан выдержки, хоть и думал о старшей дочери властителя асуров, страстно влюбленной в него, и был он в расцвете юности, а она — столь прекрасна, что могла пробудить страсть в душах святых отшельников, но ради той награды от Таподханы, которой он столь горячо желал, не позволял царевич даже мимолетному волнению тревожить себя. Мерудхваджа, видя, что старший сын не хочет жениться, а младший этого страстно желает, и зная, что великий асура не хочет отдавать своих дочерей за его сынов, отчаянно напрягал ум в попытках осуществить желаемое.

Наблюдая, как терзает Малайадхваджу лихорадка любви, его отец сказал царице: «Что за прибыль мне, если дочери Трайлокйамалина, которых видел я в Патале, не станут женами моих сыновей? Ведь Малайадхваджу, из-за того что нельзя ему жениться на младшей, пожирает бешеный жар страсти, хотя из стыдливости и пытается он скрыть свою муку. Вот по этой-то причине и не могу я выполнить обещания, данного супруге Трайлокйамалина, ибо если освободить его, то он, будучи гордым, подобно всякому асуре, не выдаст своих дочерей за таких смертных, как мои сыновья. Следует предложить ему это как бы в знак примирения».

И обсудив все с женой, велел он своему пратихаре: «Ступай в пещеру Шветашилу и передай от моего имени и в добрых словах повелителю дайтьев Трайлокйамалину, содержащемуся в ней, такое послание: «Волей судьбы, повелитель дайтьев, давно уже томишься ты здесь. Поступи так, как я посоветую, и ты принесешь конец своим страданиям. Отдай моим сыновьям в жены двух твоих дочерей, влюбившихся в них с первого взгляда, и тем самым обретешь ты свободу и, если поклянешься мне в верности, вновь станешь править своим царством». Отправился пратихара с таким посланием и доставил его повелителю дайтьев, но тот сказал: «Я ни за что не выдам своих дочерей за смертных!» С тем и вернулся пратихара.

Тогда Мерудхваджа стал раздумывать, нельзя ли найти какие-либо иные средства для достижения желаемого, и когда так прошло уже много дней и Сваямпрабха узнала, как он их провел, опять послала она из Паталы к его двору свою вестницу Индумати. Когда же Индумати прибыла, то велела стражнице уведомить об этом государыню и, войдя к ней, почтительно поклонилась и передала то, что велено было передать:

«Божественная царица Сваямпрабха хотела бы знать, не забыли ли вы о своем обещании? В страшный день конца света и океаны иссохнут, и горы рухнут, но слово людей, подобных вам, даже тогда останется нерушимым. Мой супруг не согласился выдать наших дочерей замуж за ваших сынов — как может он, находясь в узилище, отдать их врагу, словно трофей? Отпустите его под каким-нибудь уместным предлогом, и в благодарность он непременно согласится на эту свадьбу, не то Сваямпрабха вместе с дочерьми распрощается с жизнью, и тогда не достанутся они вашим сыновьям и ваше слово будет не словом правды, а словом лжи. Так постарайся, божественная, чтобы был найден повод для освобождения твоим супругом нашего повелителя ради благополучного исхода всех дел». Вот прими, государыня, в дар от Сваямпрабхи прекрасное украшение, выложенное драгоценными каменьями, доставляющее способность летать в поднебесье».

Отклонила царица подарок, протянутый ей Индумати, и молвила: «Как могу я принять такой дар от тех, кто находится в беде?» Но Индумати настаивала: «Если не возьмешь, то причинишь нам большое несчастье, а если примешь, умерится наше горе». Поддалась царица усердным уговорам Индумати и, чтобы утешить ее, приняла украшение и проговорила: «Останься здесь и подожди, пока придет божественный». Вскоре пожаловал туда царь, и Индумати встала и поклонилась ему, а государыня ее представила, и он ласково ее приветен вовал, и тогда она передала ему посланную Сваямпрабхой великую драгоценность, которая была талисманом против яда, ракшасов, старости и болезней.

И тогда государь сказал: «Я могу принять этот дар, лишь когда выполню обещанное». Но гордая Индумати возразила ему: «Обещанное государем все равно что исполненное, но если ты, царь, примешь этот дар, то нам будет много легче». И Мерудхваджа согласился принять его и сказал: «Хорошо!», а царица укрепила эту драгоценность на царской короне. Повторила Индумати слово в слово послание, переданное ею от Свайампрабхи его супруге, и, услышав от нее самой, что все точно передано, сказал царь вестнице: «Побудь здесь до утра, а утром я сообщу тебе свое решение».

Ночь миновала, и блеснула заря, и созвал государь министров и, пригласив Индумати, молвил: «Благородная, ступай с моими министрами и передай все, что тебе велено, Трайлокйамалину, а затем приведи из Паталы его жену и дочерей и главных из жителей Паталы, а также принеси воду для божьего суда, взятую из источника Хатакешвары, и чтобы была эта вода в запечатанном сосуде. И пусть Свайампрабха и прочие, коснувшись стоп властителя асуров, поклянутся в том, что будет он несокрушимо мне верен и что наги не будут вредить урожаю. И пусть все вожди из Паталы также поклянутся в верности, и пусть все они, включая их царя, отдадут мне в качестве заложников своих детей. И пусть все они, включая их царя, скрепят это в надлежащих грамотах своей подписью и выпьют воды, которой омыто изображение Хатакешвары, — тогда освобожу я Трайлокйамалина из тюрьмы». И с тем царь отпустил Индумати, которую сопровождали его министры, и она сообщила Трайлокйамалину обо всем, что было сделано, и, когда он одобрил то, что она совершила, отправилась Индумати в Паталу и привела Свайампрабху и всех, кого надо было, а также принесла с собой воду для испытания и заставила их принести присягу в присутствии министров Мерудхваджи и выполнить то, что он потребовал. Когда же Трайлокйамалин дал таким образом заверения в своей верности, Мерудхваджа освободил повелителя асуров со всей его свитой, велел вместе с семейством устроить у себя во дворце и был с ним любезен и, получив все сокровища асуров, отпустил Трайлокйамалина в его страну. Вернулся тот в родную Расаталу и, вновь завладев своим царством, возрадовался этому со всеми своими слугами и родней, а Мерудхваджа рассыпал повсюду по земле неисчислимые сокровища Паталы, подобно тому, как дождевая туча проливает воду.

После этого посоветовался Трайлокйамалин с царицей о том, как бы отдать им своих дочерей в жены сыновьям Мерудхваджи, и решили они пригласить его к себе во дворец и самим выйти ему навстречу, помня о благодеяниях, им оказанных. Прибыл тогда Трайлокйамалин к Мерудхвадже и сказал ему: «Прежде величие вашей радости не дало вам полюбоваться как следует Расаталой, а теперь соблаговолите пожаловать и посмотреть, и мы будем делать все, что вам потребуется. Соблаговолите принять для ваших сыновей в жены двух дочерей наших».

Тогда Мерудхваджа позвал свою супругу и обоих сыновей и передал им все, что объявил повелитель асуров, в том числе и о его согласии отдать своих дочерей в жены Муктапхаладхвадже и Малайадхвадже. И старший из них ответил: «Ведь я уже давно сказал, что, пока не умилостивлю Шиву, жениться не стану, и ты должен простить мне это. Когда же я уйду на подвижничество во славу Шивы, то пусть женится Малайадхваджа — ведь никогда он не будет счастлив без этой девы из подземного царства». Возразил на это младший старшему: «Достойный мой брат, пока ты жив, никогда не совершу я подобного недостойного и несправедливого дела». Настойчиво уговаривал отец Малайадхваджу жениться, но тот не соглашался, и поэтому пришлось Трайлокйамалину уехать от Мерудхваджи, предавшегося отчаянию, ни с чем.

Когда же он вернулся домой и поведал обо всем, что было, то сказал жене и сыну: «Вот смотрите, сколь усердно старается Судьба унизить нас как можно больше. Те самые люди, которым я отказывался прежде отдать своих дочерей, когда они этого просили, теперь отказывают мне, когда я на их просьбу согласился». Возразили ему жена и сын: «Кто может знать, что на уме у Судьбы? Но ведь не должно же быть ложным обещание Шивы?»