Океан сказаний - Сомадева

Такими и другими словами подруги, волшебным действием лучшего из драгоценных камней была Падмавати приведена в чувство, и осталась она жить в храме Гаури, предаваясь подвигам веры, совершая трижды в день поклонение перед Шивой и Парвати, а также перед изображением своего возлюбленного, принесенным из родного города. Когда весть о случившемся достигла ушей ее родителей, все в слезах поспешили они к ней и попытались удержать ее от подвижничества: «Не терзай себя понапрасну во имя желания, которое так или иначе осуществится». Но она отвергла их доводы: «Как смею я жить в неге и холе, когда супругу, нареченному мне богом, предстоят из-за проклятия тяжкие испытания? Ведь для женщин из благородных семей супруг все равно что Бог. Нет у меня сомнений, что благодаря моему подвижничеству будет положен конец этому несчастью и милостью Шивы соединюсь я с возлюбленным, ибо нет ничего, чего не могло бы принести подвижничество».

И когда Падмавати так решительно возразила родителям, ее матушка Кувалайавати обратилась к своему супругу со словами: «Пусть продолжает она, государь, совершать это жестокое подвижничество! Зачем тревожить ее бесплодными доводами? Так уж ей предназначено судьбой, и этому есть причина. Вот послушай. Однажды Девапрабха, дочь повелителя сиддхов, совершала в храме Шивы очень суровое подвижничество ради обретения желанного супруга. Пошла туда вместе со мной Падмавати и жестоко посмеялась над ней: «Как не стыдно тебе совершать подвижничество ради замужества?» И тогда Девапрабха разгневалась и прокляла ее: «Глупая, смешна ты своим умом младенческим! Пусть же и тебе придется совершать тяжкое подвижничество ради обретения супруга!» Вот поэтому-то она и должна неизбежно претерпеть страдания — кто может отменить проклятие дочери повелителя сиддхов? Пусть уж она делает то, что делает». После этих слов супруги повелитель гандхарвов решил, хотя и не без сомнений, вернуться к себе, и дочь его низко поклонилась ему, и он отправился в свою столицу. Падмавати же осталась в храме Гаури и продолжала возносить молитвы и совершать подвиги веры, и каждый день она летала поклониться Сиддхишваре, почитаемой самим Брахмой и другими Богами, о чем Шива повелел ей во сне.

17.5. ВОЛНА ПЯТАЯ

Пока Падмавати была занята совершением подвигов веры в надежде, что это поможет ей соединиться с Муктапхалакету, сам сын повелителя видйадхаров в предчувствии схождения своего в мир смертных, которое неизбежно следует за проклятием брахмана, в страхе бросился к Шиве, чтобы освободил он его от этого. Взмолился царевич могучему Богу, и раздался из святая святых храма небесный голос: «Не опасайся ничего, ибо не придется тебе переносить страданий ни в материнской утробе, ни в твоей жизни среди смертных, ибо родишься ты могущественным и доблестным князем, обретешь благодаря подвижничеству Таподханы власть над всеми видами оружия, а мой гана, которого зовут Кинкара, будет твоим младшим братом. С его помощью одолеешь ты своих врагов и исполнишь службу, которую ожидают от тебя Боги, а затем воссоединишься с Падмавати и будешь властвовать над видйадхарами!» Выслушал эту речь царевич, и зародилась в душе его надежда, и стал он ожидать, когда созреет плод обрушенного на него проклятия.

В этом месте моего повествования уместно рассказать о городе, расположенном на востоке и называвшемся Девасабха, то есть Собрание Богов, превзошедшем великолепием это собрание. В нем обитал повелитель мира чакравартин Мерудхваджа, союзник Индры во время войны между Богами и асурами. Этот великодушный царь жаждал славы, а не богатств других людей, был у него беспощаден меч, но не были такими его наказания, он страшился греха, но не страшился врагов, изредка искривлялись от гнева его брови, но никогда не кривил он душой, рука его была жестка от ударов тетивы, но не было жестокости в его словах, был он скуп на пощаду даже к беспомощным врагам в битве, но никогда не проявлял ни малейшей скупости, раздавая награды, испытывал истинную радость и наслаждение от добродетельных дел, но не от женщин. Но две тревоги постоянно жили в его душе, и одной из них было то, что не имел он ни одного сына, а другой — то, что дайтйи, спасшиеся от истребления во время великой битвы между Богами и асурами и изгнанные в Паталу, продолжали угрожать издалека и коварно разрушали святые места, храмы и ашрамы и потом снова возвращались в Паталу, и царь не мог взять их в плен, ибо они могли передвигаться как в поднебесье, над землей, так и в Патале, подземном царстве.

Случилось однажды так, что, удрученный такими тревогами, отправился он в день полнолуния в месяц чайтра на колеснице, посланной за ним самим Индрой, для того чтобы принять участие в собрании Богов — Индра всегда собирал Богов на совет в утреннюю часть этого дня, и царь Мерудхваджа всегда отправлялся туда в присланной Индрой колеснице. Хотя и на этот раз Индра его почтил и насладился Мерудхваджа песнями и плясками небесных дев, но не переставал он вздыхать.

Заметил это предводитель Богов и, зная, что томило душу друга, сказал Мерудхвадже: «Знаю я, царь, в чем твоя печаль. Брось сокрушаться. Родится у тебя сын, и будет он назван Муктапхаладхваджа, и будет в нем частица Шивы, и еще один сын родится у тебя, по имени Малайадхваджа, в котором воплотится гана, один из слуг Шивы. Муктапхаладхваджа и его младший брат получат от святомудрого Таподханы все знания, все виды оружия и ездовое животное, способное принимать любой облик. Этот непобедимый воин снова овладеет великим оружием Пашупатой и завоюет земной и подземный миры. Прими от меня двух слонов, способных передвигаться по воздуху, Канчанагири и Канчанашекхару, а еще могучее оружие». Когда Индра сказал это Мерудхвадже, он передал ему и оружие, и слонов и отпустил его, и тот, радостный, вернулся в свой город на землю. Однако асуры, которые благодаря своему коварству смогли подорвать уверенность Богов в силах этого царя, сумели снова спастись от него, хотя он и выехал против них на летучем слоне, ибо и на сей раз нашли они убежище в Патале.

Тогда царь, жаждавший сына, отправился на том же летучем слоне в обитель подвижника Таподханы, о котором рассказал ему Индра, приблизился к нему и, сообщив о повелении Индры, промолвил: «Почтенный, скажи мне, каким путем могу я достичь своей цели». И подвижник посоветовал царю и его супруге принять ради этого обет служения Шиве. Принял на себя такой обет Мерудхваджа и стал поклоняться Шиве, и этот великий Бог смилостивился, и явился царю во сне, и повелел ему: «Встань, государь! Вскоре обретешь ты одного за другим двух непобедимых сыновей, которые сокрушат асуров». Когда царь услышал это, то, проснувшись, тотчас же сообщил он об этом подвижнику и затем вместе с царицей вернулся в свою столицу, а через несколько дней его супруга понесла под сердцем, и каким-то таинственным способом Муктапхалакету, обреченный проклятием на то, чтобы покинуть тело видйадхары, был зачат в ней, хотя тело его продолжало оставаться в Чандрапуре под охраной родичей, с помощью магии предохраненное от разложения.

Так супруга царя Мерудхваджи в городе Девасабха забеременела и обрадовала этим своего супруга, и чем больше становилось ее бремя, тем больше росла радость царя, а когда наступило положенное время, родила она сына, подобного солнцу, и он, хотя еще и ребенок, обладал уже могучей силой, как рожденный Парвати Сканда. И не только на всей земле начался великий праздник, но и на небесах, и даже сами Боги ударили в барабаны. Подвижник Таподхана, обладающий божественным прозрением, пришел поздравить Мерудхваджу, и по его совету царь нарек сына Муктапхаладхваджей, как было сказано и Индрой, и после этого подвижник удалился.

Миновал год, и у царицы родился еще один сын, и царь с помощью Таподханы, явившегося во дворец ради такой радости, нарек сына Малайадхваджа, а после этого родился сын у царского министра, и это был, как и следовало по проклятию, Самгхатака, и отец дал ему имя Махабуддхи. Стали два царевича расти, словно львята, вместе с сыном министра, и чем больше они росли, тем мощней становилась их сила, а когда прошло восемь лет, явился подвижник Таподхана и, совершив над ними церемонию посвящения, надел на них священный шнур, а в следующие восемь лет наставлял он их в разных науках и искусствах и во владении разным оружием. Царь Мерудхваджа, узрев, что сыновья его стали юношами, способными владеть всеми видами оружия, убедился, что жил он не напрасно.

Тогда решил подвижник вернуться в свою обитель, но царь остановил его: «Почтенный, какой дар ты пожелаешь, тот и возьми!», а святомудрый ему ответил: «Один-единственный дар приму я от тебя, государь, и этот дар — твоя и твоих сыновей победа над асурами, мешающими моим жертвоприношениям». Отвечал ему на это царь: «Прими, святомудрый, такой дар. Смело начинай жертвоприношение, и когда асуры нагрянут, чтобы помешать ему, то немедля поспешу я со своими сыновьями тебе на помощь. Прежде дайтйи, нарушавшие твои святые обряды, скрывались, взвиваясь в поднебесье, ныряя в море, укрываясь в недрах Паталы, но теперь есть у меня два летучих слона, так что я и мои сыновья сумеем настичь их, даже если они полетят в поднебесье».