Ликвидатор. Исповедь легендарного киллера. Книги 1, 2, 3. Самая полная версия - Алексей Львович Шерстобитов

Тимофей Карасев, воспользовавшись освобождением Григория Гусятинского в конце октября – начале ноября, кинулся за спасением к нему. Недружелюбное отношение Пылевых рисовало ему яркую картину, ничего хорошего не сулившую.

Гриша, частично потеряв власть, не владея обстановкой, сильно поменявшейся после смерти «Сильвестра», понимая, что теперь «сильной руки» его поддерживающей рядом больше нет, решает, набрав денег, убраться восвояси в «Испанскую сторону». Это возможно только после устранения тех, кто может явиться за украденной суммой, забрать и дом, и счета в банках, то есть Пылевых, с Ананьевским и Буториным он в состоянии договориться, отдав после предполагаемой смерти братьев им «Русское золото» и СП «Русджет», разумеется, оставив себе какую-то небольшую долю.

Мы можем, как принято иногда, оправдывать его отъезд в Киев, предполагать какой-то бизнес с миллионными оборотами «нефтяного дела», но… я считаю это важным моментом, для прояснения положения внутри бригады, державшей в тот момент бразды правления коляски, загруженной, в том числе, и «МАРВОЛ».

И ребенку понятно, что после гибели «Сильвестра» доступ к его деньгам имели два человека, основным из которых был Григорий Лернер, бывший не в состоянии принимать на равных, кроме Тимофеева более никого: ни «Триаду», ни Ананьевского, ни Буторина, ни тем более Гусятинского, соответственно и делиться на равных. Вторым был Дима «Плосконос». Первый, благополучно забрав некоторую часть с еще работающими схемами, растворился в Австрии, предпочитая забыть о горьком и ненавистно-опасном прошлом, начав новое, не менее обжигающее авантюрное сердце, настоящее. Второй – преспокойно оставив свое место претендентам, просто улетев в Америку, прихватив с собой несколько удобно размещенных на время, словно для него, миллионов долларов.

Лернера пытались достать в 1996 году отправившиеся туда Ананьевский, Буторин, Пылев с небольшой командой. Разумеется, эти серьезные люди приезжали не только ради «поболтать за жизнь» и принять «на свои уши изрядную долю лапши», которую профессионально готовил и развешивал опытнейший из мошенников, уже взявший себе к тому моменту новое имя Цви Бен Ари[117]. Его пугали, шантажировали, применяли физические методы воздействия, но ничего кроме обещаний не добившись, вернулись на Родину и вскоре прочитали «открытое письмо», написанное Лернером в печати, но об этом позже…

Продолжим. Итак, Григорий Гусятинский денег от «Сильвестра» получить уже не мог. Киев был выбран как некая база, основание которой, впрочем, было. Дело в том, что «Иваныч» незадолго до смерти ссудил минимум миллион долларов своему «близкому» по лагерным будням, Васе «Киевскому», точнее, к сожалению, не помню. Григорий мог иметь к ним отношение, поскольку был знаком с этим персонажем. То есть, была надежда вернуть, хоть какую-то часть. «Сильвестр» выделил эти деньги, как принято выражаться в преступном мире, на «подъем», после освобождения порядочного арестанта.

Обращаясь с этой просьбой, Василий обосновал ее имеющимся проектом «нефтяного бизнеса» вкупе с Ренатом «Донецким», к тому моменту игравшим большую роль не только в Донецке, но и на всей Украине. После некоторого общения стало понятно, что возвращать нечего, но воспользоваться этим, как неким плацдармом очень даже подходяще. Рассмотрев предложение Григория, Ананьевский и Буторин не стали ничего вкладывать, справедливо посчитав это блажью только освободившегося «братишки». Единственно, чем они согласились участвовать – своими именами и силами «быстрого реагирования».

Насколько я помню, Гришу Василий обманул и здесь – это не Россия под патронажем «Сильвестра», а потому бывшие с Гусятинским в киевский период его жизни подчиненные искали «семейника» погибшего Тимофеева, как вы поняли, безрезультатно…

Пылевым, в особенности Андрею, как человеку заведовавшему финансами бригады, этот проект виделся неудачным и неуместным. Григорий настоял, ссылаясь на «Культика» с «Осей», и деньги потекли. Всего было переведено чуть больше двух миллионов долларов: за миллион Григорий приобрел виллу на острове Тенерифе, часть перевелась на личные счета самого Гусятинского, которыми до сих пор пользуется его бывшая супруга Мария.

Расчеты и отчеты Андрей показывал мне лично, еще до смерти моего шефа, вместе с письмами, написанными последним из тюрьмы, переданными через адвоката. Не скрою, и то, и другое оказало на меня удручающее воздействие, но само по себе не могло бы стать причиной для принятия решения устранить босса.

Основными были: желание выйти из-под его контроля и покинуть сею стезю, нежелание участвовать в предстоящих кровопролитиях по ликвидации Пылевых с их приближенными, о котором он сказал мне открыто примерно в это же время, подтвердив опасение Андрея о грозившей всем опасности, высказанное мне при встрече.

К этому времени я узнал, что Юру Лукьянчикова застрелили в подъезде по его (Гусятинского) указанию, а мы были друзьями – это и оказалась «последней каплей».

Из вышеназванной суммы, впоследствии, удалось вернуть из «киевского дела» около шестисот тысяч[118]. Далее. Судите сами, о каких миллионных оборотах и «нефтяном» можно вести речь, когда Григорий Гусятинский освободился в конце октября 1994, а был мною смертельно ранен 25 января 1995 года, по причине чего и скончался через пять суток.

Всего пробыв на свободе чуть меньше трех месяцев, почти месяц из которых был в разъездах: 28 декабря 1994 года он, вместе с Буториным улетает в Израиль, оттуда на остров Тенерифе к новорожденной дочери и супруге, уже въехавшим на новую виллу. Возвращается же в Киев – 22 января, где 25-го выстрел из «Браунинга» останавливает работу его головного мозга навсегда.

Что можно успеть за два месяца, учитывая, что отчет времени мы ведем с первого дня освобождения? Крупные контракты готовятся только несколько месяцев, подвергаясь неоднократной перепроверке, анализу, переговорам. На деле, а я видел это собственными глазами, имели место быть только походы в казино, тренажерный зал, отдых, рестораны, где тратились, увы, как всегда в этом случае, не личные, а общие средства, что не могло не вызвать недоумение, недовольство, гнев.

Сюда еще можно прибавить переезды в приказном порядке нескольких человек с семьями, которым за, опять-таки, общие средства покупались квартиры, выплачивалось «жалование», причем гораздо большее по сравнению с московскими ставками остальных, в то время как эти деньги «зарабатывались» именно московскими членами «профсоюза», тратясь без числа в Киеве[119].

Таким образом, в первый месяц нахождения Григория в столице Украины, только на это ушел почти миллион «зеленых денежек» и это помимо перечисленных, якобы на бизнес, двух. А это огромные деньги в пересчете на сегодняшний день!

Приплюсуйте миллион, который заплатили за освобождение Гусятинского, поскольку хоть и считается, что эти деньги дал непосредственно сам «Сильвестр»[120], на самом деле, так принято считать, и эта сумма собиралась в равных долях: Ананьевским, Буториным, Сергеем