Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

Клэр ответила не сразу, сосредоточившись на переборке высушенных пестиков кукурузы, подбирая и выбрасывая испорченные кусочки в открытое окно.

— Ну, — произнесла она, наконец, не отрывая взгляда от своей работы. — Люди, и не только женщины, если они знают, чего хотят, всегда найдут возможность. Твой отец… я имею в виду, Фрэнк… — она сгребла пестики и ссыпала их в плетеную корзинку, оставив на стойке крошки. — Он был хорошим историком. Ему нравился предмет, и у него был талант дисциплины и концентрации, который привел его к успеху, но история не являлась… э… его призванием. Он сам сказал мне, что мог заниматься чем-нибудь другим и с таким же успехом. Это не имело для него значения. Но для некоторых людей одно занятие может значить очень многое. И если это так… Да, медицина много значила для меня. И когда я поняла, что мне предназначено заниматься ею… — она пожала плечами, отряхнула руки и накрыла корзинку чистой тряпицей, обвязав ее веревочкой.

— Да… но не всегда есть возможность заниматься тем, для чего ты предназначен, не так ли? — произнесла Брианна, думая о неровном шраме на горле Роджера.

— Ну, жизнь действительно вносит свои коррективы, — пробормотала ее мать. Она подняла голову, встретила взгляд Брианна, и ее рот слегка дернулся в кривоватой улыбке. — Для большинства людей жизнь, которую они ведут, является единственно возможной. Марсали, например. Я не думаю, что ей когда-либо приходило в голову, что она может заниматься чем-то другим. Ее мать вела дом и воспитывала детей, и она сама не видит причин, почему она должна делать что-то иное. И все же… — Клэр приподняла одно плечо в пожатии и потянулась через стол за другой ступкой. — У нее была большая страсть к Фергюсу, и это стало достаточным, чтобы выбить ее жизнь из привычной колеи.

— Чтобы перевести ее в другую, точно такую же?

Клэр, не глядя, слегка кивнула головой.

— Точно такую же, за исключением того, что она ведет ее в Америке, а не в Шотландии. И у нее есть Фергюс.

— Как у тебя — Джейми? — она редко использовала его имя, и Клэр удивлено взглянула на нее.

— Да, — ответила она. — Джейми — часть меня, и ты тоже, — она коснулась лица Бри быстрым легким касанием и отвернулась, потянувшись за пучком майорана, свисавшим вместе с множеством сушеных трав с потолочной балки. — Но ни один из вас не заполняет меня полностью, — сказала она, не оборачиваясь. — Я та, кто я есть. Доктор, медсестра, целитель, ведьма, как бы меня не называли; имя не имеет значения. Я родилась, чтобы быть врачом, и я буду им, пока жива. Если я должна буду потерять тебя или Джейми, я перестану быть целым человеком, но у меня останется мое призвание. Какое-то время, — продолжила она настолько тихо, что Брианне пришлось напрячься, чтобы услышать ее, — когда я вернулась назад… пока не родилась ты… у меня было только оно, мое призвание.

Клэр накрошила майоран в ступку и взяла пестик. Звук тяжелых башмаков донесся снаружи, и потом раздался голос Джейми, незлобиво прогоняющего курицу с дороги.

А для нее достаточно любить Роджера, любить Джемми? Конечно, должно быть. Только у нее возникло ужасное опустошающее чувство, что, возможно, этого было недостаточно, и она быстро заговорила, прежде чем мысль оформилась в слова.

— А как па?

— Что па?

— Он знает, кто он есть, как ты думаешь?

Руки Клэр остановились, и звук пестика смолк.

— О, да, — сказала она, — он знает.

— Лэрд? Ты так назовешь его призвание?

Ее мать задумалась, колеблясь.

— Нет, — наконец, произнесла она и начала толочь снова. Аромат сушеного майорана заполнил комнату, как ладан. — Он мужчина, — сказала она, — а быть им совсем не простое дело.

Глава 79

Так одиноко

Брианна закрыла книгу со смешанными чувствами облегчения и предчувствия чего-то дурного. По просьбе Джейми она преподавала азы грамотности девочкам из Риджа. Уроки на несколько часов заполняли их хижину веселым шумом, а Джемми наслаждался вниманием, которым его баловали полдюжины маленьких мам.

Однако она не была рождена учительницей и в конце занятий всегда испытывала большое облегчение, за которым по пятам следовало некое неприятное и неловкое чувство. Обычно девочек приводили и забирали старшие сестры, но Энн и Кейт Хендерсонов, которые жили в двух милях от Риджа, сопровождал их старший брат Обадия.

Она не помнила, когда это началось. Возможно, с первого дня, когда он посмотрел ей прямо в глаза с легкой улыбкой на губах и надолго задержал свой взгляд, прежде чем, погладив сестренок по голове, оставил их ее заботе. Однако он ничего не делал, против чего она могла открыто возражать. Ни тогда, ни в другие дни после этого. И все же…

Она честно призналась себе, что Обадия Хендерсон приводил ее в содрогание. Он был высоким парнем двадцати лет, неплохо выглядел, имел каштановые волосы и голубые глаза. Но было в нем что-то тревожащее, выражение какой-то жестокости в очертании рта, нечто дикое в глубоко посаженных глазах. И было что-то очень неприятное в том, как он смотрел на нее.

Ей очень не хотелось выходить во двор после занятий. Девочки разбегутся, хихикая и мелькая юбками… а Обадия будет ждать, прислонившись к дереву, сидя на бортике колодца и однажды даже развалившись на скамье возле их хижины.

Постоянная неуверенность в том, где он будет находиться, при уверенности, что он все равно где-нибудь будет, действовали ей на нервы почти так же, как его вечная полуулыбка и молчаливая ухмылка, с которой он уходил, едва не подмигивая ей, словно знал про нее какую-то маленькую грязную тайну, но пока держал ее при себе.

Ей внезапно пришла в голову несколько парадоксальная мысль, что дискомфорт, который она испытывала возле Обадии, частично был связан с Роджером. С мужем она привыкла слышать то, о чем не говорилось вслух.

Обадия ничего не говорил ей, не совершал по отношению к ней ничего непристойного. Могла ли она сказать ему, чтобы он не смотрел на нее? Это было нелепо. Нелепым было так же то, что, когда она открывала двери, ее сердце подскакивало к горлу, а в подмышках щипало от пота.

Собравшись с духом, она открыла двери девочкам и попрощалась с ними, потом огляделась вокруг. Его не было. Ни у колодца, ни у дерева, ни на скамье… нигде.

Энн и Кейт, не оглядываясь, бежали через полянку вместе с Дженни Камерон; все трое держались за руки.

— Энни! — позвала она. — Где ваш брат?

Энни, взмахнув косичками, повернула голову.

— Он уехал в Салем, мисс, — крикнула она. — Мы сегодня идем ужинать к Джейн!

Не ожидая разрешения, девочки улетели прочь, словно три разноцветных шара.