Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несомненно, самая важная информация об отношениях между Альваро и епископом включена в заявление самого Альваро, изложенное в «Хронике дона Альваро де Луны». Он сделал это заявление незадолго до своего ареста, когда его уже окружили враги, в ответ на предложение одного молодого человека, который вызвался помочь ему бежать из города. Имя этого молодого человека было Альваро де Картахена, и он был сыном Педро де Картахены, брата епископа, в чьем доме в Бургосе остановился коннетабль. Друзьям Альваро, которые тоже остановились в этом доме, молодой человек показался заслуживающим доверия, а его предложение искренним и дельным. Они посоветовали коннетаблю принять его предложение, но Альваро отклонил их совет, приводя по этому поводу следующий довод:
Вы знаете, что этот Альваро де Картахена из семьи конверсо, и вы также знаете, как много зла желают мне эти конверсо. А вдобавок, этот Альваро де Картахена — племянник епископа Бургоса, который, как я хорошо знаю, мой самый большой противник в этом деле.[2168]
Кантера считал, что из этого высказывания об отношении епископа к коннетаблю невозможно сделать какой-либо вывод, в особенности тот, что Картахена якобы был в тайном сговоре с королем с целью схватить Альваро и заключить его в тюрьму. Кантера не придавал значения утверждению Альваро о том, что бургосский епископ был его главным врагом, сделанному, когда он, Альваро, «был измотан, дезориентирован и подозревал всех и каждого»[2169]. Однако это мнение Кантеры о настроении и состоянии Альваро, и в особенности о его способности в то время к трезвому суждению, не имеет оснований и фактически противоречит нашим источникам.
«Хроника дона Альваро де Луны» рассказывает нам о стычке между солдатами епископа Алонсо де Картахены и солдатами Хуана де Луны, сына коннетабля. Хроника говорит, что перебранка была заранее спровоцирована заговорщиками, которые ожидали, что Альваро будет участвовать в столкновении, что позволит им схватить или убить его. Но коннетабль избежал ловушки. Вспомнив аналогичную перепалку в Мадриде, устроенную с той же целью, он воздержался даже от приближения к сцене схватки. «Предусмотрительный Магистр [Сантьяго, т. е. Альваро], — говорит хронист Альваро, — понял, в своей проницательности, или потому, что Бог дал ему это понимание, или же потому, что его час еще не пришел, что эта ошибка была притворной и фальшивой»[2170]. Таким образом, хронист не разделяет точку зрения Кантеры на неспособность Альваро к трезвому суждению. Он видит его предусмотрительным и разумным, наделенным способностью уловить суть происходящего и еще чем-то, наподобие шестого чувства[2171]. Подозрительность Альваро в то время, должны мы добавить, полностью оправдана при тех обстоятельствах, когда он знал, что король замешан в планах поймать и убить его (что и было на самом деле), но эти подозрения не сделали его параноиком. Он не подозревал «всех и каждого», как утверждает Кантера, но только тех, подозревать которых у него имелась веская причина. Оказалось, что он подозревал скорее немногих, а не наоборот[2172].
Но давайте вернемся к тому, что предоставило почву для ремарки Кантеры. Можно понять, почему коннетабль затруднялся поверить Альваро де Картахене и подозревал, что его план бегства — ловушка. Альваро де Луна вполне мог задать себе вопрос: зачем converses, — который, как и большинство «новых христиан», предположительно верен королю, — действовать против основных правил его группы, в нарушение воли короля? Ясно, что такое нарушение может повлечь за собой самое строгое наказание, что Альваро де Картахена, безусловно, понимал. А зачем ему рисковать своей жизнью ради человеку, которому он ничем не обязан и которого его собратья-конверсо видят своим врагом? А главное, такой акт впутывает в большие неприятности его отца, Педро де Картахену, в чьем доме остановился коннетабль, и подвергнет его мучениям и бесчестью. И опять же, зачем это нужно молодому человеку? Ясно, что Альваро не мог найти ответов на эти вопросы — ответов, которые побудили бы его принять совет его помощников.
Давайте снова обратим внимание на то, что он сказал, когда отклонил предложение Альваро де Картахены. «Вы знаете, — указал он своим помощникам, — как много зла желают мне эти конверсо». В то время ненависть конверсо к Альваро де Луне и их желание нанести ему ущерб или уничтожить его были общеизвестны и не нуждались в доказательствах. На этой основе можно считать, что лидер конверсо, Алонсо де Картахена, разделял враждебность группы по отношению к коннетаблю. Но Альваро не судил Картахену, исходя из общего стандарта. «Вы хорошо знаете, — добавил он, — что епископ Бургоса мой самый большой противник в этом деле». Иными словами, епископ не воспринимался Альваро просто как еще один марранский противник. Картахена был замешан «в этом деле» — т. е. в попытках схватить его — больше, чем кто-либо иной. Соответственно, он не был просто одним из заговорщиков, но «самым большим противником» из всех, что может означать — если и не их лидер, то их основной подстрекатель, главный советник или самый решительный член. При этом мы должны вспомнить, что это заявление не было сделано на основе догадок или предположений, а на основе полного, по его утверждению, знания. Альваро не использовал такие неопределенные выражения, как «я боюсь», «я верю» или похожие термины, чтобы выразить то, что он думал по поводу позиции епископа. Он сказал: «Я хорошо знаю», ясно указывая на то, что в этом деле у него нет никаких сомнений.
Можно, конечно, сказать, что «знание» Альваро само по себе еще не доказательство истины. Но почему мы должны в нем усомниться? Альваро знал епископа больше тридцати лет. Он знал, что думал епископ по каждому вопросу, касающемуся государства, Церкви и конверсо. Он знал его настроения, его манеры и реакции, и конечно же он знал, какие чувства испытывал к нему епископ по поводу его поведения в толедском кризисе. Он не мог ошибаться, причисляя Картахену к лагерю своих врагов; а подчеркивая, что тот был наибольшим его врагом, указывал тем самым на свою твердую в этом уверенность.
К этому высказыванию Альваро де Луны мы можем добавить еще одно важное свидетельство, указывающее на то, что епископ действительно участвовал в попытках схватить коннетабля. На финальной стадии заговора и охоты, когда Альваро был окружен в Бургосе своими врагами и было ясно, что он не сумеет вырваться, король предпочитал арестовать и судить его, а не убить в столкновении. Соответственно,
