Призрак Проститутки - Норман Мейлер

— Сукин ты сын, очистился, трахальщик! — заорал я, впервые в жизни пытаясь создать нечто предельно непристойное. Только все напрасно — из-за рева моторов он меня не услышал.

21

30 октября 1962 года

Дорогая Киттредж!

Сколько невероятных переживаний выпало всем нам за последние десять дней! Я все еще пытаюсь собрать воедино фрагменты кризиса с русскими, вернее, несколько кризисов подряд, и с нетерпением жду вашего комментария. Должен признаться, я в очередной раз потрясен вашим пророческим даром. В своем последнем письме — кажется, с тех пор прошел уже целый год — вы писали: «Умоляю — никаких безумств с таким человеком, как Дикс Батлер».

Я ослушался, но, как ни странно, выжил и не жалею о происшедшем — написал бы вам подробно о наших гонках со смертью по прибрежным болотам, но совершенно измотан. Скажу лишь, что после двух рейдов в резиновой лодке на кубинскую территорию мы благополучно вернулись на борт «Принцессы». А теперь расскажу о нашем славном капитане, замечательном человеке по имени Эухенио Мартинес.

На обратном пути в Майами настроение у нас было поганое. Мы потеряли пятерых парней, и Эухенио не хотел возвращаться назад, не поискав их еще хотя бы день, но пришла радиограмма от Харви. Мартинесу было приказано вернуться. «Ввиду чрезвычайных обстоятельств», — добавил Харви.

Мартинес подчинился приказу, хотя все в нем было против. И потому настроение у него было наимрачнейшее. Пять человек — такого еще не бывало! В Гаване случалось и похуже, но наши морские экспедиции еще никогда не оборачивались такими потерями. Стремясь отделаться от мрачных мыслей, мы уничтожили весь запас рома, и еще до прихода в Майами Мартинес поведал нам грустную историю, которую я сейчас вам и перескажу. Эта история помогла мне понять его реакцию на случившееся. Он боится, что его обступят призраки, и казнит себя за то, что не смог вернуться и подобрать своих товарищей.

Герой этой истории — его старый друг по фамилии Кубела, Роландо Кубела. По словам Мартинеса, в начале пятидесятых Кубела был одним из студенческих вожаков в Гаванском университете — одним из, наверное, дюжины таких же смельчаков, мечтавших сбросить Батисту. В конце концов на гребне волны оказался Фидель Кастро, но в те дни были и другие лидеры. Одним из них был Кубела. Роландо Кубела-Кубинский. Неплохо для вождя, не правда ли? Мартинес не расщедрился на портрет, а я не посмел прервать его и расспросить, так как он говорит, словно выжимая из себя слова, и, слушая его, невольно проникаешься торжественностью момента, но тем не менее я представил себе достаточно рослого, красивого, если не сказать больше, человека, наконец, весьма представительного и исполненного достоинства (ну чем не Кастро, а?). Короче говоря, по свидетельству Мартинеса, Кубела стал одним из ближайших соратников Кастро.

Но начну по порядку. В 1956 году Мартинес и Кубела принадлежали к группе студентов, делавших ставку на методичный отстрел правительственных чиновников. При Батисте в органах власти было полно садистов, но Мартинес и Кубела были против устранения наиболее отъявленных людоедов — они считали, что самые одиозные личности во властных структурах полезны хотя бы потому, что постоянно возбуждают массовую ненависть к режиму. Напротив, ликвидации подлежали именно приличные чиновники — они, дескать, путают карты! Объектом покушения был выбран шеф военной разведки, господин по имени Бланке Рико, который не только был противником пыток, но и отличался вежливым обращением с теми, кто попадал к нему в руки. Ячейка проголосовала, и исполнителем был назначен Кубела. Политическая программа этой группы мне так и неясна — что-то вроде анархосиндикализма с мелкобуржуазной подкладкой. Кубела, например, изучал медицину — ох уж эти кубинцы! Как-то вечером — шел октябрь 56-го, и Кастро уже находился в горах — Кубела сумел наконец подстеречь Бланко Рико в гаванском ночном клубе «Монмартр» (между прочим, в честь Тулуз-Лотрека!) и выстрелил ему в голову. «Рико умер, — сказал Мартинес, — но не сразу. Перед смертью он посмотрел Кубеле в глаза и улыбнулся. Эту улыбку мне описывали сто раз. Она была великодушной. А означала для Кубелы вот что: „Друг мой, ты совершил большую ошибку, и я тебя прощаю, но мой призрак тебя не простит“.»

«Разумеется, — продолжал Мартинес, — Кубела не стал задерживаться. Бросился к поджидавшей его машине и скрылся, а спустя неделю мы переправили его в Майами. Еще через несколько дней я последовал за ним. Мы не могли больше находиться в Гаване. После убийства Бланко Рико полиция Батисты совсем озверела.

Семья одного из наших ребят владела недвижимостью в Майами. Алеман. Он был владельцем стадиона и дешевого мотеля. Там мы и обосновались, в этом мотеле. В „Королевских пальмах“.»

Тут, Киттредж, я не удержался и перебил Мартинеса.

«В „Королевских пальмах“? — переспросил я. — Как раз там я и поселился, когда впервые оказался в Майами».

«Возможно, именно поэтому, Роберт Чарлз, я и рассказываю эту историю. Salud![202]» — сказал он и поднял свой стакан.

Мы выпили. Мартинес продолжал говорить. Не стану больше воспроизводить его речь. Чувствую, что в своей попытке передать тональность его повествования я что-то упускаю. К тому же ловлю себя на том, что правлю его английский. Поэтому я решил вкратце изложить сказанное им своими словами, а если припомню что-то действительно для него характерное, приведу это дословно. Похоже, в те дни в «Королевских пальмах» нашло себе пристанище немало революционеров; жили они там, естественно, бесплатно, и Кубела с Мартинесом делили один номер. Кубелу считали героем, но каждую ночь ему снился Бланко Рико. «Он все время улыбается, — жаловался Кубела Мартинесу, — и это меня постоянно гложет, будто рак завелся в кишках».

Со временем, однако, Кубела оправился. Рико перестал тревожить его по ночам. Короче, он решил вернуться на Кубу и воевать на стороне Кастро в горах Эскамбрай. Это был так называемый Второй фронт, и Фидель, руководивший повстанческими отрядами в Сьерра-Маэстре, очень обрадовался появлению в своих рядах такого человека, как Кубела, и даже присвоил ему высшее воинское звание — команданте. Кубела и его люди ворвались в Гавану на три дня раньше Фиделя, который двигался во главе колонны победителей через весь остров с востока на запад, и именно Кубела командовал отрядом, захватившим президентский дворец.

Многие месяцы он носился по городу в роскошном американском автомобиле. Как-то раз, после попойки, когда он уже ни черта не соображал — то ли счастьем захлебнулся, то ли совсем стал маньяком, — Кубела сбил девчонку. Насмерть. После этого случая призрак Бланке Рико стал являться ему опять. Кубела обратился к психиатру — он принадлежал к другой революционной группировке, — и тот попытался убедить Роландо, что единственный способ отправить призрак Бланко Рико на покой — это убить Фиделя Кастро. «У нас на Кубе, — добавил Мартинес, — даже психиатры неразлучны с пистолетом».

Я решил, Киттредж, не отвлекаться на детали и даже не упомянул о том, где мы были в тот момент, когда Мартинес начал свой монолог, — на верхнем мостике «Принцессы». Судно качало, и настил у нас под ногами скрипел. Мартинес дрейфовал в Гольфстриме большую часть дня — он явно тянул время в надежде, что Харви отменит свой приказ о немедленном возвращении в Майами и нам все же удастся предпринять еще одну попытку найти пропавших людей, так что лишь уже ближе к вечеру, когда солярки на обратный путь было в обрез, мы взяли курс на север. Короче, рассказ Мартинеса мы услышали уже ночью. Эти широты — весьма подходящее место для призраков. Внимая Мартинесу, я вдруг вспомнил, что Огастас Фарр — знаменитый призрак из нашей Крепости — в свое время пиратствовал в Карибском море, и почувствовал, что он где-то здесь, рядом, но это простительно — к тому времени я уже двое суток толком не спал.

Внезапно Мартинес закончил свой рассказ. «Знаешь, — якобы сказал ему Кубела, — а ведь придет время, и я убью Фиделя Кастро».

Я вряд ли когда-нибудь смогу понять этих кубинцев. Хотя Кубела сейчас занимает высокий пост в министерстве иностранных дел и наверняка не имеет ничего общего со своим старым другом, Мартинес убежден, что именно он, Роландо Кубела, отправит на тот свет Фиделя Кастро.

Вернувшись в Майами, мы узнали, что дни Билла Харви в нашем заведении сочтены. Выяснилось, что за последнюю неделю он отправил на Кубу с различными заданиями в общей сложности шестьдесят человек, несмотря на категорический приказ Бобби Кеннеди приостановить все без исключения операции и рейды.