Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И посуду купил?! – радостно удивилась Женя. – Какой же ты молодец, Эркин!
Она вскрыла пакет и стала выкладывать стаканчики, тарелочки и тарелки. Розовые, блестящие, с яркими картинками – фрукты и зверюшки – они привели девочек в полный восторг.
– Как-кая прелесть! – выдохнула Маша. – Жень, а из чего они? Лёгкие такие.
Женя повертела пакет, разбирая надписи.
– Прессованный картон с пропиткой. Они только для холодного. Это набор для детского пикник-коктейля. Вот, даже соломинки, – она достала из пакета ещё маленький пакетик с разноцветными трубочками-соломкой. – Ну, это, я думаю, ни к чему, пусть полежит.
– Женя, банки сейчас открывать?
– Нет, откроем, когда сядем. А печенье из пакетов выкладывайте, – распоряжалась Женя. – Ой, и свечи… Вот это ты правильно.
– Нарядные какие, – вздохнула Даша, разглядывая белые в ярких цветных колечках витые свечи.
Женя опять стала изучать надписи уже на пакете со свечами.
– Зато они горят долго. Так, – Женя поглядела на часы. – Бужу Алиску, – и, встретившись взглядом с Эркином, кивнула с улыбкой.
Эркин встал и подошёл к Алисе, наклонился над ней.
– Алиса, – он уже не раз видел, как Женя это делает, и теперь, подражая ей, погладил Алису по голове, осторожно слегка отодвинул одеяло.
– Мм-м, – замычала, ворочаясь, Алиса и вдруг открыла глаза. – Э-эрик, – просияла она широченной улыбкой. – Это ты, да?
– Я, – улыбаясь, кивнул Эркин.
Алиса вскинула руки и сцепила их на шее Эркина.
– Подними меня.
– А сама ты уже и встать не можешь? – засмеялась, подходя к ним, Женя.
Но Эркин уже выпрямлялся, поднимая Алису так, что она смогла встать на кровати во весь рост.
– Во! – обрадовалась Алиса. – А мы одинаковые! Я тоже большая. Вот.
– Тогда быстренько умываться.
– Ну-у, – неопределённо протянула Алиса и тут увидела накрытый стол. – Ой, а это чего?
– Не чего, а что, – строго сказала Женя. – И неумытым этого не дают.
– Ладно, – вздохнула Алиса, отпуская шею Эркина.
Она села на кровати. Недовольно посапывая, нашарила ногами тапочки и, наконец, встала. Растрёпанная, румяная со сна, в розовой пижамке.
– Мам, я так схожу, а платье потом одену.
– Нет, – твёрдо сказала Женя. – В пижаме не гуляют. И не одену, а надену, говори правильно.
Она помогла Алисе переодеться и отправила её умываться.
– Не маленькая.
Когда Алиса, вооружённая полотенцем и мыльницей, отправилась на штурм уборной и умывальника, Женя быстро убрала и застелила её кровать.
– Ну вот, Эркин присаживайся к столу. Где это Алиска запропастилась? То её не загонишь к умывальнику, то не вытащишь.
Женя сорвалась с места и выбежала из комнаты. Даша и Маша оглядели получившийся стол и сели рядышком на кровать Даши. Эркин сел напротив, вернувшаяся Женя рядом с ним. Алиса захотела «к Эрику» и втиснулась между ними, но тут же передумала и пересела к Даше и Маше.
– Алиса, угомонись, – строго сказала Женя и мягче. – Зажигай свечу, Эркин. Он брат твой, ты самый близкий ему.
Эркин кивнул и достал зажигалку. Женя взяла банку клубничного сока.
– Да, Эркин, он какой больше всего любил?
– Он ананасного хотел попробовать, – глухо ответил Эркин.
– Вот её открой и налей ему. И печенье ему положи. А мы все клубничного пока. Девочки, печенья такого каждому положите.
Было совсем светло, и огонёк свечи казался тусклым. Большая тарелка, на ней стаканчик, тарелочка с печеньем и зажжённая свеча. И перед каждым маленькая тарелочка и стаканчик.
Женя разлила сок. Каждому понемногу и чуть-чуть ещё осталось. Девочки разложили печенье. Каждому всякого по штуке. Даже Алиса притихла и не тянулась схватить сразу, а как все чинно взяла свой стаканчик.
– Говори, Эркин, – тихо сказала Даша.
– Я не знаю, что… положено говорить, – тихо и горько ответил Эркин.
– Тогда я, – тряхнула косичками Маша. – Помянем Андрея, пусть земля ему пухом будет, – оглядела всех потемневшими блестящими глазами. – Пейте.
Эркин глотнул сладкого душистого сока, взял круглое, облитое шоколадом печенье. Земля пухом будет, так? Да, так.
– Расскажи о нём, Эркин, – попросила Даша.
Эркин кивнул.
– Он… он весёлый был. И смелый. Ему всё нипочём было, – у Эркина перехватило горло, но он справился с собой. Девочки глядят на него и ждут. Он – брат, ему и говорить. – Когда мы на заработки летом ездили, так он в имении первый раз верхом сел, а когда из Бифпита в имение лошадей перегоняли, ну, уже после всего, он хорошо держался, совсем хорошо сидел.
– Он весёлый, – тихо сказала Даша. – Шутил всё.
Они сидели и не спеша пили соки, ели печенье и конфеты. И говорили. Эркин рассказывал о ковбойской олимпиаде, как Андрей первое место на ножах взял, остальные и близко не были.
– Да, – кивнула Маша, – он всё обещал принести пояс показать. Призовой. А теперь… теперь уж всё, – она всхлипнула.
Алиса молча сидела и слушала. И не просила, и не хватала ничего. Пила, что ей наливали в стаканчик, и ела, что на тарелку положат.
Заглянула в дверь какая-то женщина.
– Жень, ты моего на молоко не захватишь? Ой, извините, у вас тут…
– Ничего-ничего, – Женя встала, и Маша быстро подала ей с окна чистый стаканчик.
Женя налила немного сока из какой-то банки, взяла тарелку с печеньем и подала женщине.
– Возьми, Муся. Поминаем… деверя моего.
– А-а, – Муся сделала вид, что только-только узнала об этом, взяла печенье и стаканчик. – Ну, пусть земля ему пухом будет. И память ему светлая, – и осторожно пригубила тёмно-красную жидкость, удивлённо посмотрела на Женю, на остальных и выпила.
Когда дверь за ней закрылась, Маша фыркнула.
– Она-то думала, что вино.
– Смешно, – улыбнулся Эркин.
Затрещал фитиль у свечи.
– Это он, – тихо и очень убеждённо сказала Даша. – Он слышит нас.
И все замолчали, глядя на свечу, но она опять горела ровно и тихо.
– Светлая тебе память, Андрей, – сказал наконец Эркин и залпом выпил свой стаканчик.
И снова разговор всё о нём же, об Андрее. Эркин и не думал, что Андрей так часто бывал у девочек. Приходил вечером, приносил сладости, конфеты, сушки, рассказывал всякие истории.
– Он и пел хорошо, – улыбнулся Эркин. – И песен много знал.
Маша и Даша одновременно покачали головами.
– Мы боялись шуметь. Спой, Эркин, – сказала Маша.
Эркин кивнул, поймал тревожный взгляд Жени и улыбнулся ей.
– Я тихо. Как раз от него слышал.
Эркин сам не
