Власть книжного червя. Том 4 - Kazuki Miya

— Сумма, которую вы предложили за переписывание книг, выше, чем обычно, леди Розмайн, поэтому студенты из других герцогств тоже захотели принять участие. Я просто организовала их.

— Я научил Филину получать прибыль, взимая реферальную плату за работу по переписке, — сказал Хартмут. Хоть он и родился в семье аристократов, но, очевидно, он при этом был просто прирожденным купцом. Похоже, что Филина тоже заработала довольно значительную сумму; она не могла не улыбнуться, когда сообщила мне, что, возможно, сэкономила ровно столько, чтобы хватило оплатить изучение метода сжатия маны.

К тому времени, когда вся информация была организована, наступил полдень, и нам предстояло провести переговоры с высшими руководителями. Я не смогу взять с собой всех своих вассалов, поэтому выбрала немногих избранных: Рихарду и Брунгильду в качестве служительниц; Хартмута и Филину в качестве чиновников; и Дамуэля, Ангелику и Корнелиуса в качестве рыцарей-стражей. Джудит и Леонора собирались провести вторую половину дня, тренируясь с Бонифацием.

— Когда я смогу начать охранять леди Розмайн?! — Воскликнула Джудит, её фиалковые глаза наполнились слезами. Она провела весь семестр в Королевской академии не исполняя свои прямые обязанности, и теперь ей, как оказалось, придется еще какое время провести вне службы. К сожалению, тут я ничего не могла поделать.

— Обучение Бонифация необходимо для рыцарей-стражей всех членов семьи эрцгерцога. Выкладывайся по полной, — сказал ей Дамуэль. Было ли его намерение утешить или ободрить её, я не смогла определить.

Проводив Джудит и Леонору на тренировочную площадку, я села в Лесси и поехала в приемную рядом с кабинетом эрцгерцога. Вилфрида и его вассалов также вызвали, чтобы они могли предоставить информацию о том времени, когда я отсутствовала в Академии.

— Хорошо, — начал Сильвестр, — как насчет того, чтобы рассказать мне, чему вы все научились в Королевской академии в этом году?

Чиновники-ученики, собиравшие информацию, описали меняющиеся моды и тенденции, недавно изобретенные магические инструменты и уровни неспокойствия во всех герцогствах. В свою очередь, руководители различных направлений задавали вопросы, отмечали изменения, произошедшие с прошлого года, и обсуждали то, что было внове для них.

В конце концов настала очередь говорить Хартмута. — Мы немного узнали о внутренней ситуации Аренсбаха благодаря контактам, сделанным детьми бывшей фракции Вероники, — сказал он.

— Мы что?! — Воскликнул Сильвестр, его глаза расширились от удивления.

Губы Фердинанда изогнулись в веселой усмешке. — Отчасти из-за ваших приказов студенты в Королевской академии держались подальше от дворян из Аренсбаха. Но когда лорд Вилфрид начал посещать занятия, я заметил возобновившуюся близость между студентами наших герцогств, поэтому я воспользовался этой возможностью. Вы считаете это изменой Эренфесту?

— Нет, сейчас мы как раз хотим получить как можно больше подобных сведений, когда мы свели общение к минимуму.

При поддержке Фердинанда Хартмут начал доклад. Похоже, что в Аренсбахе в данный момент было очень неспокойно.

— Мы собрали все, что узнали, и пришли к выводу, что у них почти нет кандидатов в эрцгерцоги, подходящих для того, чтобы стать следующим эрцгерцогом, — сказал Хартмут. — Объемы маны в распоряжении родов поддерживающих нынешнего эрцгерцога, резко уменьшились. Их провинции, вероятно, сильно страдают в результате этого, хотя мы не знаем никаких подробностей, поскольку ни один из наших источников не смог предоставить никаких подробностей. Однако одно мы знаем наверняка: у Аренсбаха есть только два кандидата, подходящих для того, чтобы стать следующим эрцгерцогом, одна из которых — младшая дочь леди Джорджины, леди Детлинде.

Это было новостью для стоящих во главе Эренфеста; все они задумались, выглядя безмерно потрясенными.

— Только двое, говоришь? Но как насчет детей бывшей первой и второй жен? У моей старшей сестры было трое детей. Почему у них только два кандидата?

— Возможно, по той же причине падает их рейтинг, несмотря на то, что они являются великим герцогством. На данный момент мы не знаем, сближается ли леди Детлинде с лордом Вилфридом, потому что в нем течет кровь Аренсбаха, и она собирается стать эрцгерцогиней, или потому, что она ищет мужа, за которого можно выйти замуж, чтобы избежать борьбы за престол. В любом случае, мы знаем, что она находится в весьма затруднительном положении, — сказал Хартмут, завершая свой отчет.

Фердинанд глубоко вздохнул и начал потирать виски; затем он с большим интересом посмотрел на Хартмута. — Это была неожиданная новость. Отличная работа. Что ты скажешь о том, чтобы работать на меня?

— Позвольте мне остановить вас на этом, Фердинанд — Хартмут-мой, — вмешалась я, быстро пресекая его дерзкую попытку увести моего вассала. — Он займет в будущем важный пост, взяв на себя печатное дело. Даже не думайте о том, чтобы забрать его у меня.

Хартмут ответил сдержанным смешком: — Это очень заманчивое предложение, лорд Фердинанд, но, боюсь, я вынужден отказаться. Мне нужно оставаться рядом с леди Розмайн, чтобы я мог продолжить изучать её.

Вот ведь! Должна ли я была позволить Фердинанду переманить его, чтобы спасти себя…?!

— Ты проводишь исследование Розмайн? — Спросил Фердинанд, нахмурив брови. — Она, безусловно, представляет собой очень интересную загадку… но на чем конкретно ты сосредоточен?

В оранжевых глазах Хартмута блеснул огонек, когда он начал отвечать. — Её способ дарования благословений отличается от обычного. Это то, что я хочу исследовать.

— Хм. Безусловно, увлекательная тема для исследования. Позже зайди и покажи мне свои результаты, чтобы я мог увидеть, как далеко ты продвинулся.

— Как пожелаете. Я надеялся, что мне будет предоставлена возможность задать вам несколько вопросов, лорд Фердинанд, поскольку вы знали её во времена её храмовой жизни.

О нет, нет, нет, нет. Я чувствую себя так, как будто только что был заключен некий ужасный союз.

Я решила оставить в стороне чудаков, которые ведут себя странно, и сосредоточиться на насущном. Каждому куску сведений, собранных в Королевской академии, была присвоена соответствующая стоимость, и эта стоимость определяла, сколько платили каждому собирателю информации.

— Фердинанд, я также хотела бы вознаградить тех, кто переписывал для меня книги, — сказала я.

—