Секретарша на батарейках - Галина Куликова

— Ой! — воскликнула она радостно. — А вот и книга!

— Какая книга? — спросил Володя и нервно пробороздил свою лысину салфеткой, которой только что вытирал руки.

— Я имела в виду — кольцо, — неловко сказала Марина. — Сейчас я его.., достану.

Она задрала попу и стала шарить рукой под диваном, не догадываясь о том, что сию секунду подписала себе смертный приговор.

Юрий наблюдал за ней со смешанным чувством волнения и неудовольствия. Эта забавная девица ему нравилась. Сильно. Он первым начал проявлять чувства и даже негодовал, когда она не приняла их всерьез. Но как только заметил в ее глазах знакомый блеск, немедленно спасовал. Так блестят глаза у женщин, которые неожиданно замечают в витрине «ту самую кофточку», без которой жизнь будет прожита зря. Он не хотел стать такой кофточкой. И одновременно знал, что она все равно будет куплена, даже если покупательнице потом придется голодать.

Достать книгу при всех было невозможно. Да и незачем, впрочем. "Записки там все равно уже нет, — решила Марина. — А для чтения на ночь у меня есть «Орфографический словарь школьника».

Выпросив у Любы булку с маком, Марина отправилась к себе и еще в коридоре услышала, как гудит мобильный телефон. Она влетела в комнату, схватила трубку и крикнула: «Алло!», надеясь на неизвестно какое чудо.

— Алло! — сказала трубка голосом исчезнувшего бог знает когда Димы Куманцева. — Марина, это ты?

— Как вы могли?! — вопросила Марина высоким тонким голосом, каким, вероятно, кричат на своих мужей рафинированные преподавательницы музыкальных классов. — Вы даже не позвонили!

— Я позвонил сейчас, — сообщил Дима откуда-то издалека. Будто трубку он держал далеко от уха. — Я вернусь недельки через две.

— Я чуть с ума не сошла! — Марина еще не все ему высказала. — Я звонила вашему брату!

— Не волнуйся, сестра! — прочувствованным тоном подбодрил ее тот. — Я тоже с нетерпением жду нашей встречи.

После этого в высшей степени выспреннего заявления он отключился. Марина некоторое время смотрела на трубку испепеляющим взором и дышала, как лошадь, чудом доскакавшая до финиша и готовящаяся сдохнуть. Так ее подставить! Она тут воображала всякие ужасы, а он звонит и заявляет: «Не волнуйся, сестра!»

Марина безумно разозлилась и даже уснуть не смогла. Не помогал и «Орфографический словарь», несмотря на то что она читала его самым внимательным образом. Тогда она достала булку и стала ее жевать, разгуливая по комнате взад-вперед. «Вот так люди толстеют на нервной почве, — подумала она. — Они просто не замечают, что едят, и могут слопать целый холодильник провизии».

Она засунула в рот последний кусок булки, кинула взгляд в окно и увидела, что по дорожке движется белая фигура без головы. Марина застыла и некоторое время наблюдала за ней, пока не сообразила, что по саду шатается черноволосая Софья в ночном пеньюаре. Вот она вошла в лунную реку, которую подпитывал электрический свет, падающий из окон, подняла голову и поманила к себе кого-то указательным пальцем. «Может, меня? — испугалась Марина. Она ткнула себя в грудь и пожала плечами. Софья снова поманила. — Что ей от меня надо?»

Больше всего она боялась, что Софья снова начнет пророчествовать и нагонит на нее страху. Тем не менее не откликнуться на призыв безутешной вдовы было неэтично. Поэтому Марина бросилась к шкафу, достала оттуда черный спортивный костюм и заскакала по полу, натягивая штаны. Кое-как попала руками в рукава куртки, сунула ноги в тапочки, которыми осчастливила ее Люба, и скатилась по лестнице на первый этаж. Скатилась — и увидела, как в двери черного хода исчезает чья-то спина. Она бросилась за ней во все лопатки, словно Алиса за Белым Кроликом.

Белым Кроликом оказался Юрий. Разве могло быть иначе? Только он шатался по участку по полночи, а утром вставал бодренький, словно горнист, играющий «зарю». Широким шагом он прошел через газон и свернул за сарай. Марина белкой поскакала за ним, прильнула к стене сарая и высунула нос из-за угла.

— Я уж думала, ты вообще не придешь! — с надрывом выговорила Софья, бегая вокруг садовой скамейки, ломая руки и подметая подолом траву.

— Но я пришел, — откликнулся Юрий и попросил:

— Перестань, пожалуйста, мелькать и объясни, зачем ты вытащила меня в сад, когда можно было поговорить в комнате?

— Я не хочу, чтобы нас подслушали.

— Бог с тобой, Соня! — рассердился Юрий. — Что за тайны мадридского двора?

— Да, тайны! — воскликнула та. — Я решила сказать тебе всю правду, потому что не могу больше носить ее в себе. Она раздирает меня на кусочки.

— Выкладывай.

— Ураган не виноват! Кто-то сбросил на Романа ту вазу. Его убили!

— Приехали, — пробормотал Юрий. — С чего ты взяла? У тебя опять были видения?

— Не надо смеяться над моими видениями! Тем более что, как видишь, они иногда сбываются. Сама в это поверить не могу.

— Да уж. Ты еще за день до грозы начала говорить, что поднимется ветер и все умрут. Как это понимать?

— Мне хотелось, чтобы все испугались и приставали ко мне с вопросами!

— Но откуда ты узнала про ветер?!

— Я слушала прогноз погоды.

— Черт тебя побери. Соня! Ты действительно всех напугала. Подожди, но ведь отцу ты тоже что-то такое предрекла накануне смерти. Сказала, что ему нужно опасаться воды!

— Я прочитала гороскоп в женском журнале. Там так и было написано: «Львам следует опасаться воды».

— У меня просто нет слов.

— Но сейчас я хочу рассказать тебе одни голые факты. В ту ночь я спала, как сурок. Ни разу не проснулась и понятия не имею, где шатался мой муж. Когда меня начали об этом спрашивать, мне стало стыдно, что я ничего не знаю. Не хотелось выглядеть.., обманутой женой. И я придумала про фотоаппарат. Будто бы я проснулась и спросила, куда он идет, а он сказал: «Хочу поснимать молнии». Ты помнишь?

— Конечно, помню. Но ведь фотоаппарат нашли в клумбе рядом с телом!

— В том-то и дело! — горячо зашептала Софья. — Его нашли уже после того, как я про него рассказала. Это значит, что кто-то зашел в нашу спальню, достал его из тумбочки и подкинул в клумбу. Я уверена: пленка засвечена, потому что никаких молний на снимках быть просто не могло. Ты понимаешь?

— Понимаю, — пробормотал Юрий. — Понимаю, что ничего не понимаю. Если бы фотоаппарат в клумбе не нашли, то что?

— То все бы ломали головы — что Роман делал глубокой ночью у черного хода под проливным дождем, верно? Началось бы расследование… А тут — простое и ясное объяснение: идиот пошел фотографировать грозу.

— А на самом деле он, выходит, не фотографировал?

— Да нет же, нет! Но кто-то с удовольствием ухватился за эту версию. Кто? Кому это было надо? Только тому человеку, который…

— Который сбросил вазу, — закончил Юрий. — Ты это хочешь сказать?

— Хочу. Роман, видишь ли, занимался.., вредительством.

— В каком смысле?

— Он собирался вредить людям. Но я ему не дала. Я раскрыла его замысел. Он хотел шантажировать нашу маму.

— Софья, ты в своем уме?

— Надеюсь, ты не станешь утверждать, будто никогда не догадывался, что наша мама влюблена в нашего дядю.

— Хм, — сказал Юрий. — Зачем мне это утверждать? Только ради этой любви она и жила с нашим.., папой. Если бы она развелась, бабка отказала бы ей от дома.

— Бабка, конечно, тоже все знала. Но если соблюдены приличия, она никогда не станет поднимать скандал. А Роман… Когда понял, что происходит, решил на этом нажиться.

— Господи, чего ему не хватало?

— Денег, — коротко ответила Софья. — Работать он не любил. В общем. Роман собирался шантажировать Валерия. Я поймала его, когда он писал записку с требованием довольно крупной суммы.

— Ушам своим не верю…

— А потом.., эта ваза!

— Думаешь, это Валерий его шлепнул? И слинял в Африку? Отличная версия!

— Видишь, ты тоже до этого додумался!

— Но почему, черт побери, ты ничего не сказала милиции? — изумился Юрий. — Здесь же была милиция!

— Я что, должна была рассказывать про шашни собственной матушки с собственным дядей?!

— Понимаю, — пробормотал Юрий. — Но, может быть, это вовсе и не дядя. Может, Роман еще кому-нибудь насолил. Извини, Соня, но твой муж был мелким пакостником.

— Я знаю, — пробурчала та. — Но, кроме него, на мне никто больше не захотел жениться.

— Хороший довод в пользу холостяцкой жизни!

— Так что мне теперь делать?

— Не знаю. Надо подумать, — ответил Юрий. — Никому ничего не говори. Я все обмозгую и приму решение.

— Ладно, — пробормотала его сестра уже более умиротворенным тоном. — Тогда пойдем спать?

— Пойдем.

Юрий проводил Софью до двери, а сам остался на веранде. Сунул в рот сигарету, но не успел ее зажечь, когда увидел прямо перед сараем, на пятачке, освещенном желтушной луной, чью-то фигуру. Фигура была в черном, но он, впрочем, почти сразу ее узнал. Марина! Сердце его екнуло и забилось с удвоенной силой. Он поспешно сунул сигарету обратно в карман и спустился по ступенькам.