Сплетение - Хизер Диксон

— Превосходно, — решительно отозвалась Азалия. Злость всепоглощающим пламенем прорывалась наружу. — Я бы даже предпочла всю следующую неделю есть в спальне.

— Зачем же этим ограничиваться? Если вы так привержены к приемам пищи вне стола, вы имеете право до конца жизни трапезничать в вашей комнате.

— Превосходно, — вновь произнесла Азалия.

— Превосходно, — вторил ей Король.

Нельзя сказать, что Король и Азалия впились друг в друга свирепыми взглядами, но от напряженности в их глазах казалось, что вот-вот запахнет паленым. В конце концов, разжимая пульсирующие от боли ладони, Азалия отступила. Поднявшись, она принялась собирать хлеб и укладывать тарелки одну в другую.

Эхом разлетаясь по комнатке, из холла донеслись звуки легкой поступи и веселых голосочков.

— …но я в самом деле ума не приложу, как они прослужат хотя бы еще день, — прозвучал голос Флоры. — Взгляни на эту дыру!

Кровь отхлынула от лица Азалии, когда в дверях появились Флора и Злата. Они сияли от радости…

… и несли корзину с пуантами. В руках Флора держала маленький зеленый тапочек Холли.

Войдя в комнатку, они оцепенели.

Злата громко ойкнула.

Взгляд Короля упал на близняшек, потом на корзину с беспорядочной кучей танцевальной обуви. Его брови поползли на лоб.

— Бежим, — бросила Брэмбл.

Девочки бросились врассыпную.

В суматохе перевернутых стульев и шуршащих кринолинов сестры выскочили в холл. Пытаясь догнать их, Азалия побежала за ними. Холли понеслась в кухню, Дельфиния — в сторону коридора, Ева, хлопая черными юбками, — вверх по служебной лестнице. Бледная, как призрак, и готовая расплакаться Кловия, вцепилась в Лилию и совсем не двигалась. Азалия гналась за близнецами, метнувшимися в прихожую, Брэмбл на бегу выхватила у них пуанты.

— Не бойтесь, цыплятки! — воскликнула Брэмбл, забрасывая корзину на изгиб локтя. — Спрячьтесь пока в галерее, под экспонатом с северной стороны. Я приду за вами через минуту. Если я не вернусь… отпусти меня!

Последние слова предназначались Азалии, поймавшей ее руку.

— Ты спятила? — спросила Азалия. — Теперь он наверняка поймет, что мы что-то скрываем!

— Какая разница? — выдергивая руку, огрызнулась Брэмбл. — Не выношу его!

Запястье Азалии схватила твердая ладонь.

— В оранжерею, барышни, — повелел Король. — Немедленно.

Брэмбл вырвалась, сжимая корзину двумя руками. Она отскочила по дуге к стойке перил винтовой лестницы и бросилась вверх по ступенькам.

— Мисс Брэмбл! — окликнул Король.

— Долой тиранию! — закричала Брэмбл. — Аристократию! Автократию! Монократию! И прочие «кратии»! Вы в меньшинстве, сударь! Сдавайтесь!

Втянув щеки, Король не стал преследовать Брэмбл, вместо этого он по-военному сопроводил Азалию и всхлипывающих двойняшек в оранжерею — так Король называл комнатку за кухней. Кловия, Лилия и остальные, кроме Брэмбл, заламывая руки, выстроились в линию вдоль розовых кустов, щеки их пылали, глаза смотрели в пол.

Король вышел, а несколько минут спустя из кухни раздался громкий треск, сопровождаемый звоном падающих ложек, затем стуком крышки от кастрюли и наконец продолжительным глухим рокотом.

В то же мгновенье показался Король, крепко сжимая Брэмбл за плечо, в другое руке он держал корзину. На его щеке красовался след от удара размером с ложку. Брэмбл сплющила губы в столь тонкую линию, что Азалия даже не смогла их разглядеть.

Король закрыл раздвижные стеклянные двери и поставил корзину на стол. На близняшек напала икота, пока Король оценивал содержимое: изорванные, сваленные в кучу, до неузнаваемости залатанные обноски. Он поднял некогда красный тапочек, от которого наглядно отвалилась лента.

— Что ж, — произнес он после затяжного молчания. — Что ж.

Опустив находку, он втянул щеки и сцепил за спиной руки. Он вдохнул, чтобы что-то сказать, потом выдохнул, взял из корзины мягкую туфельку и положил обратно.

— Я искренне разочарован во всех вас, — тихо сказал он. — Искренне разочарован.

Никто из девочек не посмел посмотреть ему в глаза. Ева отщипнула листик с увядшего розового куста и растирая его между пальцами, почти превратила в пыль, а Айви даже не пыталась доесть ломоть коричного хлеба, который она прихватила со стола.

— Прошу вас не сердитесь на них, — промолвила Азалия. — Это прежде всего моя вина.

Король вздохнул.

— И я подозреваю, что вы использовали все пары обуви каждую ночь. Так, мисс Азалия? Безрассудство, — он скрестил руки на груди. — Так вот почему вы опаздываете повсюду. Танцевать по ночам, во время траура, когда это строго запрещено. Вам прекрасно известно, что это непозволительно!

— Никто не слышит нас, — сказала восьмилетняя Холли, обвивая завязочки своего фартука вокруг тоненького запястья. — Ни единого звука.

— Да, я полагаю, что вас, вероятно, не слышно, — согласился Король. — Если бы в вашей спальне было достаточно места для танцев, а это не так, то вне всякого сомнения стоял бы невообразимый гам, разве нет? Итак. Если же шума не слышно, то где же вам танцевать еще? А? В этом доме нет тайн и закулисной возни, барышни. Если вы утаиваете секрет, то я должен быть немедленно проинформирован.

Азалия всем телом почувствовала необычно резкое и холодное покалывание. Она поежилась, когда колючая волна докатилась до кончиков пальцев, и взглянула на сестер. Ева дрыгала рукой, словно, пытаясь стряхнуть мурашки. Холли вытирала ладони о юбку. Брэмбл устремила взор на Азалию, изогнув тонкую бровь. Очевидно, что с ними произошло то же самое.

— Мы… не можем рассказать вам, — пролепетала Флора.

— Мы пообещали, — Злата прижалась к розовым кустам, словно желая провалиться сквозь землю.

— На серебряном платке Залии, — добавила Холли.

Враждебное выражение лица Короля сменилось на ошарашенное. Он повернулся к Холли — брови нахмурены, глаза бегают.

— Вы дали клятву? — произнес он. — На серебре?

Багровый румянец Холли даже спрятал веснушки.

— Мы пообещали не говорить Королю, — промямлила она.

Король отшатнулся, прижимая руки к столу за спиной. Если при этом его перевязанной руке и было больно, то вида он не показал. Лишь только впился в Азалию льдисто-голубым взглядом. Азалия не смогла его истолковать.

— То, что вы сделали, — в конце концов произнес он, — называется Клятвой на серебре. Это очень сильная клятва. Где вы о таком узнали?

Азалия зажала платок в кулаке, так крепко, что инициалы Матушки отпечатались на ладони.

Клятва на серебре.

Матушка заставила ее дать Клятву на серебре. Азалия не знала что это, но если Матушка так поступила, то это не может означать ничего плохого. Прикусив губу, Азалия зажмурилась, не в силах вынести леденящий взор. Она никогда не расскажет Королю о Матушке, о ее холодных руках и об обстоятельствах данного ей обещания.