Сплетение - Хизер Диксон

— Приглашения! — воскликнула Азалия.

— На балы и приёмы!

— О, Лия, как тебе повезло, что ты уже взрослая!

— Только помни, они приглашают тебя не потому что ты — это ты, а потому что тот, кто женится на тебе получит…

— Боже, Делфи! Форточку свою закрой!

— Вскрывай конверты!

— Зачем они их присылают? — спросила всегда рассудительная Ева. — У нас же траур.

— Вежливость обязывает, — разъяснила Азалия. — Когда Матушка болела, мы регулярно получали приглашения, хотя все знали, что она не придет. После обеда я научу вас, как учтиво написать отказ.

Азалия одну за другой взломала восковые печати. Она узнала имена гостей со Святок и нескольких друзей Матушки, все приглашали ее на предстоящие балы и прогулки, и даже просто потанцевать в гостиной. Она с радостью отметила, что в некоторых письмах настаивали прийти с «мисс Брэмбл», а в одном еще и взять с собой Кловию, хотя ей не было пятнадцати. Брэмбл осклабилась, едва ли не смущенно, а Кловия, лучезарно улыбаясь, приковала взгляд небесно-голубых глаз к скатерти. Азалия передавала приглашения по кругу, предоставляя сестрам возможность потрогать тиснения и понюхать надушенные листы.

— Траур ужасен! — пожаловалась Холли, потирая бугристую печать.

— Не имеет значения. — Дельфиния отдала благоухающее цветами приглашение. — Азалия выйдет замуж за Фейрвеллера.

Время замерло.

— Мы с Евой выяснили, — поспешно добавила Дельфиния, — что никто не хочет видеть королем иностранца. Фейрвеллер — исбериец, премьер-министр и к тому же богат.

Кровь отлила от лица Азалии. Мысли взбунтовались, и она представила блеклого Фейрвеллера, и как его похожие на лапы паука руки обхватывают ее за талию, и как он дышит ей в ухо. От отвращения она поперхнулась.

— Да вы что! — из-за неожиданной реплики Короля девочки вздрогнули. Сморщив лоб, он провел забинтованной рукой по выступающим кустам роз. — Никому из вас не придется вступать в отношения с теми, кто вам не нравится. Таково правило.

Рвотные позывы Азалии притупились, и она, не поднимая головы от грифельной дощечки, буркнула спасибо.

Далее Король обратился скорее к себе, нежели к дочерям:

— Всё дело в том, как вообще знакомиться с молодыми людьми во время траура? Хм.

Азалия сложила письма аккуратной стопкой. Айви, ковыляя, поднесла старшей сестре последнее приглашение. Король поднял взгляд.

— Айви, — произнес он. — Что случилось? Болит нога?

Айви побелела и в полном отчаянии посмотрела на Азалию.

— Я… я… я не знаю, — пропищала она.

— Подойди. Я посмотрю.

— Все хорошо, — вмешалась Азалия. — Садись, Айви.

Заметив, едва прикрываемые стулом, стопы Азалии, Король нахмурился еще сильнее. Она вдруг осознала, что приподнимает воспаленную ногу. Опустив ступню на пол, Азалия вздрогнула.

— Так, — протянул Король. Он зашагал к Айви, схватил ее под мышки и посадил на стол. Айви было всего пять лет от роду, и она захныкала, когда он расшнуровал и осторожно снял с нее ботиночки.

Стянув следом чулочки, Король помрачнел. Его взору предстали покрытые волдырями пальчики и растертые до крови лодыжки.

— Это, просто, из-за ботинок, — произнесла Дельфиния.

— Снимайте обувь, — приказал Король. — Все. Немедленно.

Послышались возмущенные возгласы, но Король не отступал. Под храп учителя он посадил на стол Жасмин и разул ее, обнажая крохотные красные ножки. У Кейл он увидел то же самое.

После угрозы позвать сэра Джона, старшие сестры медленно и неторопливо ослабили шнуровку и стянули ботинки. У Дельфинии — мозоли на пальцах и лодыжке, правая нога Евы отекла, а у Брэмбл просочилась через чулки кровь. Однако, Азалия в изумлении заметила, что ей досталось больше всех. Пальцы вновь кровоточили, покрывая чулки красно-коричневыми пятнами. Правая лодыжка сильно распухла.

— Ничего не скажешь! — Король рассматривал ноги. — В самом деле! Вы танцуете! Танцуете, после того как я категорически запретил вам! Несмотря ни на что!

Девочки покраснели до ушей, но молчали. Упрямо молчали. Король втянул щеки, затем резко выдохнул.

— Вы знаете, что значит траур, — утвердительно сказал он. — Знаете, что траур подразумевает. Я не потерплю больше этих плясок. Как вы можете осквернять светлую память вашей матери таким варварским отношением?

Азалия изо всех сир уперлась ладонями в лежащую на столе грифельную дощечку и даже исцарапала ее ногтем большого пальца, пытаясь сдержать подкатившую к горлу ярость. Неожиданно, с несвойственной ей храбростью заговорила за всех Кловия.

— Мы не перестанем… танцевать, — заявила она сладким тягучим голосом. — Танец… напоминает нам о… о Матушке.

Девочки возбужденно закивали. Король дернулся, будто слова Кловии обжигали.

— Не поможет, — грубо возразил он. — Никак не поможет. От танцев никакой пользы.

— Уже помогает, — продолжала Кловия. — Она смотрела в пол, ресницы касались щек, но собрав волю в кулак, она шагнула вперед. — Матушка… Матушка тоже танцевала по ночам. В бальном зале… и… вы там тоже были, и вы вдвоем танцевали сплетение, и… вы поймали ее, а она поцеловала вас. В нос, — Кловия густо покраснела. — Наверно, это самое романтичное из всего, что я видела в жизни.

Она говорила так, будто перед этим сотню раз репетировала, почти не заикалась. Азалия убрала руку с дощечки, вспоминая о Матушке и сплетении, мудреном танце с кушаком. Если Матушку поймали, то только потому, что она позволила Королю поймать ее.

Король от напряжения отшатнулся, прижимаясь к розовым кустам, и сухие колючие ветки уперлись в спину. На лице читалась боль.

— Танец помогает помнить, — повторила Кловия.

— Мы не будем разговаривать о вашей матери, — отрезал Король. Голос его звучал ровно, но жестче и холоднее ледяной стали. — Занятия на сегодня окончены. Отправляйтесь в комнату.

Его слова казались ударами плети. Кловия съежилась, сглотнула и, сжимая ботинки, нетвердым шагом выскочила из комнатки. В холле эхом отдались сдавленные рыдания.

— Кловия, милая! — крикнула Флора. Сцепив руки, она и Злата бросились в догонку.

— Ааа! Видите, что вы наделали! — зарычала Дельфиния. Подхватив Лилию, она, прихрамывая, поспешила за ними. Выбежали Кейл, Ева, Жасмин и Холли, следом — Брэмбл, которая перед уходом бросила на Короля испепеляющий взгляд.

Учитель Рамсден фыркнул, во сне прохрипев на латыни:

— Тero, terere, trivi[16].

— Азалия… — начал Король.

Азалия так сильно вцепилась в грифельные дощечки, что заболели пальцы. В дверях, она обернулась.