Сплетение - Хизер Диксон

Портретная галерея являла собой длинный холл с окнами на одной стороне и портретами на другой и предназначалась для гостей и посетителей. У стен стояли диваны, обитые настолько тонкой тканью, что стоило чихнуть с десяти шагов, как они покрывались пятнами, Девочкам не разрешали их даже трогать. Посередине помещения бархатные канаты огораживали установленные на подставках стеклянные футляры с государственными документами, рядом с которыми стоял незнакомец. Завидев Азалию, он обрадовался.

— О, здоро́во! — сказал он с сильным делчестрийским акцентом. — Здоро́во, говорю!

— Здо… то есть, здравствуйте, — произнесла Азалия. Он напомнил ей длинную эластичную ириску, одетую в клетчатый камзол. Ее взгляд приковал неприятно зеленый галстук-бабочка.

— Вы, собственно говоря, принцессы? — просиял он, когда за спиной Азалии появились Кловия, Дельфиния и младшенькие. — Я много слышал о вас! Замечательно, что я вас встретил, просто замечательно! — широкими шагами он подошел к Азалии, схватил ее за руку и энергично пожал ее, будто мужчине.

Хихикая и прикрывая рот ладонями, младшие сестры начали перешептываться друг с другом. Азалия выдавила из себя улыбку и выдернула руку, чувствуя себя слегка лишенной женских привилегий.

В дверях галереи появилась Брэмбл, ее щеки горели румянцем, а губы изогнулись в кривой ухмылке. Несколько шпилек выпали из ярко рыжих волос, придавая прическе немного взъерошенный вид. Брэмбл пыталась заколоть прядь обратно.

Как только джентльмен ее увидел, улыбка сползла с его лица.

— Так вот так… — начал он.

Ухмылка Брэмбл исчезла, когда она приметила долговязого парня.

— Кто вы, черт побери, такой? — выругалась она.

— Э-э, лорд Тедди, — ответил он, сминая пальцами край шляпы. — Э-э, наши мамы были приятельницами. Они вместе рисовали акварелью. Давным давно. Они были как сестры. Значит, это, ну, делает нас, э-э, кузенами. Э-э. Вот только, мы конечно, не родственники.

Брэмбл сузила глаза.

— А, так вы и есть лорд Хафтенравеншер, — произнесла она.

Лорд Тедди радостно улыбнулся.

— О, браво, — сказал он. — Вы правильно произнесли. Почти все зовут меня лорд Тедди, Хафтенравеншер так сложно выговорить, я понимаю. Поэтому и вы можете называть меня лорд Тедди. Прямо соскакивает с языка. Тедди Тедди! Хохма.

— Нам не подобает принимать гостей во время траура, — заметила Брэмбл. — Особенно тех, кто пришел сюда веселиться.

Она сказала это таким ледяным тоном, что с лица лорда Тедди тут же соскользнула улыбка. Однако, мгновение спустя он вновь улыбнулся и подпрыгнул.

— Ой, а я и не гость! — оправдывался он. — Исключительно КВ Дела, и, значит, вот он я! Ха! Рифма. А это, собственно говоря, ваша мама?

Он махнул шляпой в сторону Матушкиного портрета на стене. Вентуорты владели одним единственным ее изображением, нарисованным в ту пору, когда Азалия была ребенком. Семье не хватало денег на именитого художника, и портрет получил лишь некоторое сходство с Матушкой, увидеть которое можно прищурившись и наклонив голову. Всё остальное: каждую деталь гардероба, украшения, расческу для волос — заперли в сундуках и закрыли в комнате Матушки.

Лорд Тедди, немного прищурив глаза, разглядывал портрет.

— Типа, похоже, — заключил он. — Но не хватает ее энергии. Света. В глазах.

Азалия удивленно наклонила голову. Девочки быстро обменялись взглядами.

— Вы ее знали? — спросила Ева.

— О, сладкие кексики, — провозгласил он, снова подскакивая вверх-вниз. — Все знали вашу маму. Я познакомился с ней до того, как она переметнулась в Исбери! Встретил ее на балу у Матушки. Она, между прочим, научила меня танцевать Сплетение. Мне было пять лет.

— Пять? — воскликнула Холии, повиснув у него на руке. — Вы не достигли нужного возраста, а вас уже пускали на бал?

— А то! Собственно говоря, это лучший способ научиться танцевать!

Младшие сестры, в изумлении приплясывая, столпились вокруг лорда Тедди. Азалия мысленно застонала, представляя какой головной болью обернется для нее объяснение, почему девочек не допустят на бал, пока им не исполнится пятнадцать.

Лорд Тедди отзывался на внимание, рывки за пиджак и докучливые вопросы со скромной ухмылкой знающего человека.

— Ну, — он немного стыдливо пригнул голову и снял со стены потрет. — Кажется, мне давно пора. А то экипаж всё-таки уедет без меня. Если, это самое, вы не собирались… пригласить меня на ужин или еще куда-нибудь.

— Конечно, оставайтесь на ужин! — зачирикали младшенькие.

— Что вы делаете с портретом Матушки? — настороженно спросила Брэмбл.

Заливаясь краской от смущения, лорд Тедди перевел взгляд от портрета у него под мышкой на Брэмбл, затем опять на портрет.

— Э-э, — замялся он. — Ничего.

— Вы его уносите! — глаза Брэмбл вспыхнули ярким пламенем. Азалия знала этот взгляд. Она схватила Брэмбл за руку в надежде оттащить ее до того, как та успеет наговорить гадостей.

— Нет, вы не поняли… — Лорд Тедди пятился назад, прикрываясь портретом как щитом. — То есть… ну, да, уношу, но… смотрите, мне разрешили!

Не выпуская из рук картину, он извлек из пиджака сложенную записку. Брэмбл тут же выхватила ее и прочла. Тонкие медного оттенка брови Брэмбл выгнулись в изумлении.

— Нет, — прошептала она. — Он не посмел бы…

Азалия взяла смятую записку и увидела официальный почерк Короля. Послание было адресовано мистеру Пудингу. Немногословное. Распоряжение о том, что этот джентльмен заберет Матушкин портрет.

На этом всё.

Сквозь туман негодования и разочарования, Азалию осенило, что такой поступок весьма очевиден. Все, что имело отношение к Матушке давно спрятали, и лишь вопрос времени отделял портрет от подобной участи. Возможно, им даже посчастливится, если его пожелает купить какой-нибудь богач.

— Так вы и в самом деле его заберете! — глаза Брэмбл сверкнули. Она сжала кулаки и повернулась к обидчику. — Всё Матушкино заперто, у нас ничего не осталось! Как посмели вы прийти сюда… и…так поступить? У вас нет сердца!

Лорд Тедди съёжился.

— Пока-пока, — выпалил он и заспешил прочь.

Брэмбл кинулась за ним вдогонку, шурша объемными черными юбками и кринолинами. Девочки ринулись вслед. Они еще не добежали до мезонина, а длинные ноги лорда Тедди уже выносили его наружу через входную дверь. Уронив шляпу, он на полной скорости влетел в ожидающий экипаж, и карета, разбрызгивая щебень, отправилась прочь.

Его голова высунулась в заднее оконце в тот самый миг, когда Брэмбл швырнула его шелковую шляпу на землю и принялась каблуком втаптывать ее в гравий.