Полынь: Стихотворения и поэмы - Юлия Друнина

ГОЛОС МЕХИКО

Умоляем, умоляем — тише!Может, мы еще услышим стонЧеловека, что покуда дышит,Заживо в руины погребен.Ногти в кровь. Опухшими руками,Днем и ночью, на пределе силРазбираем мы за камнем каменьБратских, дышащих еще могил.Здесь страшней, чем там, где свищут пули,Но главою город не поник —Очереди в донорские пункты,Дети, повзрослевшие за миг.Не одни мы — дружбы чистым светомВ горе горьком осенило нас:Добровольцы, рыцари планеты,Стали рядом в этот страшный час.Ногти — в кровь. Опухшими руками,Днем и ночью, на пределе силРазбираем мы за камнем каменьБратских, дышащих еще могил…

«Я в далеких краях побыла…»

Я в далеких краях побыла,Как солдат, как газетчик, как гость.Помнишь Сент-Женевьев де Буа —Под Парижем российский погост?Сколько там, в равнодушной земле,Потерявших Отчизну лежит!В каждом сердце, на каждом челеКак клеймо запеклось — «апатрид»[5].Знаю, были их дни нелегки,Куплен хлеб дорогою ценой.Знаю, были они бедняки,Хоть нажил миллионы иной.Бродят близкие возле оград,В их глазах безнадежный вопрос.О, пронзительный волжский закат,О, застенчивость брянских берез!Что ж, и нам суждено провожать —Перед смертью бессилен любой.Потеряешь когда-нибудь мать,Удержать не сумеешь любовь…Но опять захохочут ручьи,Брызнет солнце в положенный час.Знаешь, все-таки мы — богачи:Есть Отчизна — Россия — у нас.Отними ее — ты бы зачах,Отними ее — мне бы конец…Слышу я в заграничных ночахПерестук эмигрантских сердец…

«Старуха, ровесница века…»

Старуха, ровесница века,В одну из торжественных датСидит в помещении жэка —Впервые пришла на доклад.

Раздумье в слезящемся взоре,Глубоко вздыхает онаО том, что в стране СальвадореСейчас полыхает война.

Сном вечным солдатским почилиТри сына старухи подряд…Потом о стране КампучииСоседи вокруг говорят.

Подкована бабка не очень.Про страны те слышит впервой.Но помнит горящие ночиДалекой второй мировой.

Она вот осталась на свете,А мальчиков — мальчиков нет…Глаза обжигает ей ветерДымящихся огненных лет.

«АФГАНЦЫ»

Мне мальчики эти, как братья,Хоть молоды даже в сыны.Пусть я не бывала в Герате,Они не видали Десны,Где гибли десантные лодкиИ, словно в мучительном сне.Качались, качались пилоткиНа красной, соленой волне…Едва ли сумеют другие,Не знавшие лика войны.Понять, что теперь ностальгиейИ вы безнадежно больны —Что будете помнить отнынеНе только ущелий тиски,А то, как делили в пустынеВоды горьковатой глотки.В Зарядье, в Кузьминках, на ПреснеВойна постучится к вам в дверь,И может, покажется преснойВам жизнь на «гражданке» теперь.Забудется ль солнце Герата,Чужая родная страна?..Острей, чем вода,Для солдатаУверенность в друге нужна.Житейские ссоры-раздорыНичтожными кажутся мне…Грохочут афганские горы,Пилотки плывут на Десне…

«Как больно мне…»

Как больно мнеМысленным взглядомУвидеть в Карибской далиЖемчужину,                       крошку,                                       Гренаду —Слезинку на лике Земли.

Смахнуть ее было так простоЗабывшей о чести стране…И сердца пылающий островГрохочет от гнева во мне…

Как сладко, как больно, как любоУвидеть в Карибской далиДругую жемчужину —                                       Кубу:Улыбку на лике земли.

ТАИНСТВЕННЫЙ МИР ЯНОМАМИ

Между Венесуэлой и Бразилией, в недоступных горах Сурукуку, в полной изоляции от остального мира, живет индейское племя Яномами.

Из джунглей, закрытых горами,Из глуби кристальных озерТаинственный мир ЯномамиМне смуглые руки простер.

Бананы, табак, авокадо,Сплошные, как стены, дожди.Здесь племенем правят, как надо.Одетые в перья вожди.

Затерянный мир Сурукуку,Тропический девственный сад…Мужчины стреляют из лука,А женщины рыбу коптят.

Здесь святы понятия чести —Индейцы обетам верны.Не знают ни лести, ни мести,Красивы законы войны.

Подумаешь — копья и стрелы!К тому же в открытом бою…Когда б они знали про белых,Что землю взрывают свою!

Про братьев своих бледнолицыхИм лучше б вовеки не знать…Сегодня железные птицыКружились над сельвой опять.

Тростник, маниока, бататыЦвели, погруженные в сон…И недра, на горе, богаты —Поэтому рай обречен.

Проклятое время сурово —Прощай, затянувшийся пир!Бульдозеры с вонью и ревомВорвутся в затерянный мир…

ФУТБОЛ

Раньше в матч я, признаться, бывало,Выключала приемник, ворча:«Жаль, что страсти такого накалаРазгорелись вокруг… мяча!»Но, попав в Лужники случайно,«Заболела» я в тот же день,С уваженьем постигнув тайну,Украшающую людей:В сердце взрослого человекаСкрыт ребячий волшебный мир,А футбол — это детство века,Это рыцарский наш турнир.Здесь прекрасны законы чести,Здесь красив благородный бой,Каждый рад быть в опасном месте,Каждый жертвовать рад собой.Здесь сопернику крепко рукуПобежденный с улыбкой жмет —В том товарищества наукаИ достоинства высший взлет!…Всплески флагов. Свисток арбитра.И трибун штормовой прибой.Это — лучшая в мире битваИ гуманнейший в мире бой.О, как были бы мы спокойны.Как прекрасна была бы жизнь,Если б все на планете войныНа футбольных полях велись!

«И надежда царя, и оплоты веры…»

И надежда царя, и оплоты веры —Неподкупная сталь штыков!—Презирали армейские офицерыЖандармерию и шпиков.

Справедливости здесь не ищи, бесспорноЧто поделаешь, как-никак,Должен кто-то работать на живодернеИ бродячих ловить собак…

«ДОБРЫЙ ДЯДЮШКА»

Трудно верить, но это было:Каждый раз, когда шли на смерть,Тупо целился нам в затылок«Ангел смерти»— товарищ СМЕРШ[6]Здесь бессилен мой бедный разум:Ведь на мушке держали насНаши братья — рабы приказа[7],А преступен был тот приказ…Все же, даже тогда, поверьте.Были те, кто в своих — не мог!От греха откупались смертью,Слали пулю себе в висок…Я не знала тогда об этом,Но сегодня не подаюРуку «другу», что с пистолетомИз укрытья следил в боюЗа тобою, солдат, за мною:Сделал в сторону шаг — хана…Страшно вспомнить, какой ценоюВ СМЕРШ платили за ордена…После, в органах, в самых лучшихВновь он целился, как в войну…А когда разогнали тучи,Позабыли его вину.Дачка. Пенсия — все законно.Чтоб без «стука» не заскучать,В карцер черного телефонаЗаключил он жену и мать.Все прокручивает кассеты,Сладко жмурясь, как хитрый кот.Вновь при деле.Сомнений нету:Он — сверхпламенный патриот!И кому это нынче надо:Слушать женскую трескотню?Но без адаНет жизни гаду,Оправдания нету дню,Дню, когда не подловит друга,Не обманет подругу он.И шипит, и хрипит с испугаБедолага-магнитофон…Знаю, что на этапах, в БУРах,А во время войны — в боюБыло много чекистов хмурых.Не теряющих честь свою.Им казался их долг мученьем,Как стеснялись своих наград!..

Добрый дедушка в час вечернийИз детсада ведет внучат.

АРМЕНИЯ В ДЕКАБРЕ