Полынь: Стихотворения и поэмы - Юлия Друнина

«Ни от чего не отрекусь…»

Ни от чего не отрекусьИ молодых приму упреки.Как страшно падали мы, Русь,Прямолинейны и жестоки!Ведь свято верили мальцыВо тьме тридцать седьмого года,Что ночью взятые отцы —Враги страны, враги народа…

Я ни за что не отрекусьОт боевой жестокой славы.Как мы с тобой взмывали, Русь,В одном полете величавом!Шли добровольцами юнцыТуда, где смерть дает медали,Тогда казненные отцыНа подвиг нас благословляли…

ДЕТИ ДВЕНАДЦАТОГО ГОДА

(Поэма)

Мы были дети 1812 года.

ТРИНАДЦАТОЕ ИЮЛЯ[1]

Зловещая серость рассвета…С героев БородинаСрывают и жгут эполеты,Бросают в огонь ордена!И смотрит Волконский усталоНа знамя родного полка —Он стал в двадцать пять генералом,Он все потерял к сорока…

Бессильная ярость рассвета.С героев БородинаСрывают и жгут эполеты,Швыряют в костер ордена!И даже воинственный приставОтводит от виселиц взгляд.В России казнят декабристов,Свободу и Совесть казнят!Ах, царь милосердие дарит,Меняет на каторгу смерть…Восславьте же все государяИ будьте разумнее впредь!Но тем, Пятерым, нет пощады!На фоне зари — эшафот…«Ну, что ж! Нас жалеть не надоЗнал каждый, на что он идет».Палач проверяет петли,Стучит барабан, и вотУходит в бессмертие Пестель,Каховского час настает…Рассвет петербургский тлеет,Гроза громыхает вдали…О, боже! Сорвался Рылеев —Надежной петли не нашли!О, боже! Собрав все силы,Насмешливо он хрипит:«Повесить — и то в РоссииНе могут как следует!Стыд!..»

СЕРГЕЙ МУРАВЬЕВ-АПОСТОЛ

Дитя двенадцатого года:В шестнадцать лет — Бородино!Хмель заграничного похода.Освобождения вино.«За храбрость»— золотая шпага.Чин капитана, ордена.Была дворянская отвагаВ нем с юностью обручена.Прошел с боями до ПарижаЕще безусый ветеран.Я победителем вас вижу,Мой капитан, мой капитан!О, как мечталось вам, как пелось,Как поклонялась вам страна!…Но есть еще другая смелость,Она не каждому дана.Не каждому, кто носит шпагуИ кто имеет ордена: —Была военная отвагаС гражданской в нем обручена:С царями воевать не просто!(К тому же вряд ли будет толк…)Гвардеец Муравьев-АпостолНа плац мятежный вывел полк!«Не для того мы шли под ядра.И кровь несла Березина,Чтоб рабства и холопства ядомБыла отравлена страна!Зачем дошли мы до Парижа:Зачем разбили вражий стан?..»Вновь победителем вас вижу,Мой капитан, мой капитан!

Гремит полков российских поступь,И впереди гвардейских ротВосходит Муравьев-Апостол…На эшафот!

ЯЛУТОРОВСК

Эвакуации тоскливый ад —В Сибирь я вместо армии попала.Ялуторовский райвоенкомат —В тот городок я топала по шпалам.Брела пешком из доброго села,Что нас, детей и женщин, приютило.Метель осатанелая мела,И ветер хвастал ураганной силой.Шла двадцать верст тудаИ двадцать верст назад —Ведь все составы пролетали мимо.Брала я штурмом тот военкоматПусть неумело, но неумолимо.Я знала — буду на передовой,Хоть мне твердили:— Подрасти сначала!—И военком седою головойПокачивал:— Как банный лист пристала!—И ничего не знала я тогдаО городишке этом неказистом.Ялуторовск — таежная звезда,Опальная столица декабристов!..Я видела один военкомат Свой «дот».Что взять упорным штурмом надо,И не заметила фруктовый сад —Веселый сад с тайгою хмурой рядом.Как так? Мороз в Ялуторовске крутИ лето долго держится едва ли,А все-таки здесь яблони цветут —Те яблони, что ссыльные сажали!..

Я снова здесь, пройдя сквозь строй годов,И некуда от странной мысли деться:Должно быть; в сердцевинах тех стволовСтучат сердца; стучит России сердце.Оно, конечно, билось и тогда(Хотя его и слыхом не слыхала).Когда мои пылали города,А я считала валенками шпалы.Кто вел меня тогда в военкомат,Чья пела кровь и чьи взывали гены?

…Прапрадеды в земле Сибири спят,Пред ними преклоняю я колена.

«НЕУДАЧНИКИ»

…Вернули тех, кто в двадцать пятом,В Санкт-Петербурге, в декабре,На площади перед сенатомВойска построили в каре.Теперь их горсточка осталась:Сибирь и годы — тридцать лет!Но молодой бывает старость,Закат пылает, как рассвет.Непримиримы, непреклонны,Прямые спины, ясный взгляд.Как на крамольные иконы,На старцев юноши глядят.Нет, их не сшибли с ног метели.Они не сбились в темноте.Но почему так одряхлелиИх сверстники — другие, те,Что тоже вышли в двадцать пятомНа площадь в злой декабрьский день,Но после… Ужас каземата,Громадной виселицы тень,Бред следствия, кошмар допроса,Надежды тоненькая нить.Они сломились…Все непросто,И не потомкам их винить…Ошибки юности забыты,Пошли награды и чины,Они сановники, элита,Они в монарха влюблены!Все больше ленточек в петлицах,Не жизнь — блистательный парад!Но отчего такие лица:Увядший рот, погасший взгляд?Ах, что с «удачниками» сталось?Ответа нет, ответа нет…А рядом молодая старость,Закат, похожий на рассвет.

ЭПИЛОГ

Предутренний, серебристый,Прозрачный мой Ленинград!На площади ДекабристовЕще фонари горят.А ветер с Невы неистов,Проносится вихрем онПо площади Декабристов,По улицам их имен…

«Бывают такие секунды…»

Бывают такие секунды,Когда, как на фронте, в бою,Ты должен подняться, хоть трудноПокинуть траншею свою.Когда отсидеться бы проще —Никто ведь не гонит вперед…Но гордость солдатская ропщет,Но совесть мне жить не дает.Но сердце забыть не сумело —Бесчестие хуже, чем смерть.На бруствер за правое делоИ страшно, и сладко взлететь.Люблю исступленно и чистоСтрану непростую свою.Считаю себя коммунистом,Хоть в партии не состою.

У МЕНЯ ТЫ, РОССИЯ, КАК СЕРДЦЕ, ОДНА…

ЭТО ИМЯ

Только вдумайся, вслушайсяВ имя «Россия»!В нем и росы, и синь,И сиянье, и сила.Я бы только одно у судьбы попросила —Чтобы снова враги не пошли на Россию…

ДРУНЯ

«Друня»— уменьшительная форма от древнеславянского имени «Дружина».

Это было в Руси былинной,В домотканый сермяжный век:Новорожденного ДружинойСветлоглазый отец нарек.В этом имени — звон кольчуги,В этом имени — храп коня,В этом имени слышно:— Други!Я вас вынесу из огня!

Пахло сеном в ночах июня,Уносила венки река.И смешливо и нежно «Друня»Звали девицы паренька.Расставанье у перелаза,Ликование соловья…Светлорусы и светлоглазыБыли Друнины сыновья.

Пролетали, как миг, столетья,Царства таяли, словно лед…Звали девочку Друней дети —Шел тогда сорок первый год.В этом прозвище, данном в школе,Вдруг воскресла святая Русь,Посвист молодца в чистом поле,Хмурь лесов, деревенек грусть.В этом прозвище — звон кольчуги,В этом прозвище — храп коня,В этом прозвище слышно:— Други!Я вас вынесу из огня!

Пахло гарью в ночах июня,Кровь и слезы несла река,И смешливо, и нежно «Друня»Звали парни сестру полка.Точно эхо далекой песни,Как видения, словно сны,В этом прозвище вновь воскреслиВдруг предания старины.В этом прозвище — звон кольчуги,В этом прозвище — храп коня,В этом прозвище слышно:— Други!Я вас вынесу из огня!

ГОЛОС ИГОРЯ