Поцеловать первого встречного (СИ) - Муравская Ирина

— Всё хорошо? Вам помочь? — какой-то пузатый мужичок исконно русской национальности, шариком подкатывая к нам.

— Нет. Не надо. Спасибо. Это мой друг, — благодарит его Софа, но тот не верит и продолжает с подозрением на меня коситься. — Правда. Всё в порядке, — с нажимом повторяют ему.

— Что ж… Как скажите, — тот отваливает обратно к жене и дочке-подростку, но бдить не перестаёт. Вот чисто по-мужски респект ему за неравнодушие, но это сверление буравчиками подбешивает.

— На мне сейчас дыру протрут. Пакет ему на башку что ль надеть, — хмуро предлагаю.

— Расслабься, — Каминских мягко выскальзывает из моей хватки. — У тебя просто видок бандюганский. Один шрам чего стоит. Ты чего хотел? Поздороваться?

— Вроде как здоровались с утра.

— Тогда что?

А хрен его знает, что.

— Потанцуем?

Несколько мне странно такое предложение озвучивать, настолько же Софе удивительно его слышать. Согласен, ляпнул. Не подумал.

— Не знала, что ты умеешь.

Не умею. Не люблю. Последний раз плясал в школе, в старших классах. И тоже из-за девчонки, которая на тот момент нравилась. Опозорился по полной, а эта коза в тот день так и не дала в кабинете химии. Потом, надо заметить, реабилитировалась на выпускном, но сначала-то обломала. Было обидно.

— Вот ты как раз и научишь, — с вежливой просьбой: "на" вручаю мешающийся ром какой-то рандомной девахе и увлекаю Каминских на свободный участок.

Правда на этом весь запал испаряется. Дальше что делать? Это даже не медляк, где топчешься на одном месте. Как под такое танцевать? Софа берёт управление на себя и…

Твою мать. Это была, по ходу, одна из моих самых поганых затей. Ритмичные покачивания бёдрами в такт музыке и проходящие вскользь, но капец заводящие касания сжимают пружину самообладания просто моментально.

— Делай что-нибудь, — поворот и она уже практически прижимается ко мне спиной, от чего по телу пускается мощный электрический заряд. О, я бы сделал. Охотно, только здесь свидетели… А, она, наверное, про другое.

— Что? — соображалка плохо пашет от закипающей в венах крови и щекочущего ноздри шлейфа женских духов.

— Точно не стой истуканом, выглядишь глупо, — она словно издевается, перекидывая распущенные волосы на одно плечо и открывая часть шеи. Я буквально вижу пульсирующую жилку и в данный момент могу и хочу сделать только одно…

Моя ладонь ложится на оголённый живот, притягивая её вплотную к себе. Софа не отстраняется, хоть каждая мышца напряглась. И перестаёт шевелиться вовсе, задерживая дыхание, пока кончик моего носа медленно очерчивает контур её щеки, замирая возле мочки уха.

— Так лучше? — мой тихий шёпот вызывает мурашки на бледной коже, которую за столько дней лишь слегка тронула краснота. Ни намёка на загар.

— Я имела в виду… — извернувшись так, что наши лица оказываются на прямой дистанции, уточняет Каминских. — Двигаться… под музыку… — говорит сбито из-за участившегося дыхания. Словно моё чем-то лучше.

Какие нахрен танцы? Мы оба уже по них забыли. Она смотрит только на мои губы, я не могу оторваться от её. Они такие соблазнительно приоткрытые, чуть влажные…

— Нам это точно нужно? — горячие… а ещё мягкие и податливые — я не забыл.

— Не нужно?

— А что нужно?

Моя ладонь с каждым словом медленно поднимается выше, почти добравшись до тяжело вздымающейся груди. Сердечко-то как бьётся, того и гляди вырвется наружу и сбежит…

— Остаться вдвоём.

— Когда?

Безбожно тупой диалог ни о чём — лишь жалкая попытка оттянуть неизбежный поцелуй, который уже благим матом орёт, требуя немедленного исполнения. От подскочившего уровня эндорфинов гормоны натянуты как струна. Щас просто лопнут, разнеся и сарай, и хату, и всю дискотеку.

— Сегодня. Сейчас.

Иначе я за себя не ручаюсь.

— А если откажусь?

Не откажется. Это очевидно для обоих.

— Я тебя всё равно поцелую.

[1] Оффтоп — сетевое сообщение, выходящее за рамки заранее установленной темы общения.

[2] Триггерить: злить, цеплять, припекать, доставать (молодёжный сленг)

Глава одиннадцатая. Мак и скрипка

Целоваться начинаем в лифте. Как до него дотерпели — не особо понятно. Как до него дошли — смутно помню. Вот есть момент, когда я молча увлекаю её за собой, и вот момент, где мы в гробовой тишине заходим в кабинку. Закрываются двери и…

Целуемся с жадностью, выжигающей кислород в тесном помещении. Натурально, зеркальная стенка запотевает. Софа снова другая, какой-то хамелеон. Нет ни пассивности, ни сдержанности, ни "отмороженности". Чистая страсть без примесей. Я не успеваю за скачками её метаморфоз, но, если выбирать, оставьте вот эту, последнюю.

Целуемся и целуемся, приклеенные друг к другу клеем моментом. Не прекращаем и когда вываливаемся на этаже, вслепую добираясь до номера. Молнии на джинсах расстёгиваются прямо по дороге, забив на условности и правила приличия.

Пока нашариваю в кармане ключ-карту, с меня стягивают футболку, первой залетающую точечным броском скомканного кулька в комнату. Следом и сами вламываемся внутрь, в темноте сбивая углы.

Страсть на грани фола рубит на корню звук смывающегося унитаза и появившийся из туалета Нечаев. Бл… Когда он пришёл? Не мог где-то затеряться?

— Оу, — он и сам приофигел, когда свет выхватил нас из полумрака. — Сорян… — несколько секунд, запоздало спохватываясь. — Я могу спрятаться обратно. Или давайте лучше свалю? Ща, ан момент. Считайте, меня здесь нет, — Тим уже резво скачет по комнате, собирая разбросанные где попало кроссы, но момент упущен.

— Не надо. Лучше я пойду, — подтирая размазавшуюся помаду, Софа пятится к выходу, пряча глаза. По ходу, она в ахере. От себя. — Спокойной ночи, — из номера вылетают как пробка из бутылки.

Зашибись.

— По-братски, извини, — Тимоха пристыжено застывает с обувью в руках. — Честно не хотел кайф ломать.

— Да чего уж теперь, — только и отмахиваюсь. Другого не остаётся.

— Я ведь не знал…

— Забей, — подбираю с пола футболку и плюхаюсь на кровать. Надо… остыть.

— Эээ… — Нечаев маячит на горизонте, переваривая свежие новости. — Так я не понял… У вас там что, того — этого? — для наглядности трут палец о палец, правда понятней от такой жестикуляции шибко не становится.

— Чего: того — этого?

— Ну, типа, мутки?

— Понятия не имею. Сам не вдупляю.

— Если ты не вдупляешь, мы и подавно. От ваших эмоциональных качелей даже нас штормит.

— Кто бы говорил. Сам-то давно сидишь на скамейке запасных?

— Э, не. У меня другое, не сравнивай.

— И в чём различие?

— В том, что передо мной выстроили кирпичную стену и не пускают даже в щёлку подсмотреть.

— Тогда стоит ли дальше трепыхаться? Если игра не стоит свеч?

— Не знаю, — пожимает тот плечами, задумчиво падая на соседнюю койку. — Но как перестать, если меня к ней тянет?

Хороший вопрос. Особенно когда понимаешь, что сам начинаешь запутываться в той же паутине. Я ведь тоже не вчера родился, прекрасно распознаю звоночки. Похоть похотью, и сейчас она превалирует, но если за ней прячется что-то ещё…

— Не знаю, — честно отвечаю после, наверное, минутного молчания.

— Вот и я не знаю.

Огонь порешали. Великие мыслители.

— Ты чего, кстати, учудил? — пора менять тему. Сопливая романтическая философия никогда не была моей сильной стороной. — Видел Паулинку, девчонка злая как чёрт.

— Ага. Есть такое. Новость её не обрадовала.

— Что за новость?

— Да мы с маман кое-чего придумали, чтоб поднять актив. Я один не вывожу до того уровня, который нужен, а ей не помешает трамплин, чтобы расти дальше. Идея блеск, но женские загоны когда-нибудь сведут меня с ума.

— Охренеть объяснил. Так, что стало ещё непонятней.

— Да дуэт замутить собираемся, короче.

— Какой дуэт?

— Обычный. Музыкальный. Девушка и парень — из одного хауса, ну крутая фишка же?