Любимая женщина Альберта Эйнштейна - Юрий Сушко

Искренне Ваш

Альберт Эйнштейн».

Прежде чем подписывать письмо, Эйнштейн еще раз быстро прочел переведенный на английский язык текст. Посмотрел на коллег:

– Знаете, друзья, хотел бы вам напомнить, что в Древней Греции действовали законы Солона, по которым в решающие минуты запрещалось сохранять нейтралитет – нужно было принимать ту или иную сторону, и все. Но имеем ли мы право убивать людей посредством энергии, которая, видимо, умышленно скрыта природой за семью печатями и недоступна?

Сцилард мгновенно среагировал:

– Энергия урана будет использована исключительно для самозащиты от фашизма.

– А если фашизм будет побежден до того, как мы создадим эту бомбу? Наши усилия будут напрасны?

– Тогда это чудище никогда не будет использоваться в военных целях, – убежденно заявил Лео.

ВАШИНГТОН, Белый дом, 1939–1940

«Я выполнил роль почтового ящика, – позже вспоминал Эйнштейн. – Я ясно понимал страшную опасность, которую несет человечеству осуществление нашего предложения. Но то, что немецкие физики, работающие над этой же проблемой, могут добиться успеха, вынудило меня сделать этот шаг».

Прошло почти десять недель, прежде чем письмо Эйнштейна дошло до адресата. Организацию его доставки взял на себя экономист Александр Сакс, вице-президент одной из ведущих промышленных корпораций, активный участник разработки Нового курса Рузвельта. Президент высоко ценил этого энергичного выходца из России. Сакс всегда был сдержан, понимал свое место и никогда не позволял себе лишнего.

11 октября Сакс был приглашен в Белый дом. Прочитав письмо Эйнштейна, Рузвельт пожал плечами: «Поймите, Алекс, начать сейчас финансирование столь дорогостоящего проекта – это непозволительная роскошь для страны...» Потом, подумав, предложил повидаться завтра и еще раз все обсудить.

В Овальном кабинете они встретились поздним вечером. Скрестив руки под подбородком, Рузвельт требовательно смотрел на финансиста.

– Господин президент, позвольте вам напомнить, что в свое время Наполеон прогнал Фултона с его проектом парохода и, таким образом, не смог создать флот с новыми двигателями, способный пересекать Ла-Манш при любой погоде, и покорить Британию. Кто от этого выиграл?.. Английская королева.

– Алекс, вы озабочены тем, чтобы нацисты не взорвали нас? – спросил президент.

– Именно так. Прояви Наполеон в свое время больше сдержанности и сообразительности, история ХIХ столетия могла бы развиваться совершенно иначе.

– Хорошо.

Рузвельт сгорбился над столиком, за которым они сидели с Саксом в укромном уголке кабинета, и быстро написал несколько слов на бумажной салфетке и передал ее лакею. Через минуту-другую тот принес бутылку французского коньяка времен Наполеона и налил его в крохотные рюмки.

– Выпьем, – предложил Рузвельт. – Помянем Бонапарта.

Потом встал, подошел к рабочему столу и поднял трубку телефона:

– Пригласите ко мне Уотсона.

Когда в кабинете появился военный помощник президента, генерал Эдвин Уотсон, Рузвельт подал ему письмо Эйнштейна вместе с меморандумом физиков с напутствием:

– Это требует действий.

Буквально через несколько дней Уотсон подал на утверждение президента список членов Уранового комитета, возглавить который предполагалось руководителю Бюро стандартов Лаймону Бриггсу. Для последнего это решение было совершенно ненужной обузой. Он с недоверием и опаской относился к невнятным для него идеям этих «яйцеголовых». Армейские генералы также не проявляли особого энтузиазма. Хотя и не отказывали в средствах.

Весной 1940 года – 7 марта и 25 апреля – все тот же Александр Сакс передал президенту новые письма Эйнштейна, в которых он еще раз предостерегал о возросшем интересе германского руководства к урановой проблеме, а также советовал подумать о создании специального правительственного органа, который мог бы самостоятельно решать все задачи, связанные с работой над атомной бомбой.

После оккупации Германией Бельгии на обогатительной фабрике концерна «Юнион миньер» в распоряжение Гитлера попали 1200 тонн уранового концентрата, то есть почти половина мирового запаса. Оккупация Норвегии преподнесла Третьему рейху очередной подарок – атомную сокровищницу – завод-производитель тяжелой воды «Норк-гидро» в Рьюкане. Фирма «Аэругезельштафт» начала производство металлического урана в Ораниенбурге. Секретные лаборатории «Сименса» доложили об успехах в очистке графита для использования его в качестве замедлителя нейтронов в реакторе при отсутствии тяжелой воды. Развернулось проектирование электроэнергетического обеспечения проекта.

Засидевшиеся на старте ученые США и Советского Союза в очередной раз забили тревогу.

КУНЦЕВО, дача Сталина, 1940

Сталин встал из-за стола и протянул сафьяновую («особую») папку Берии: «Почитай, Лаврентий». Берия быстро протер замшевым лоскутком пенсне, раскрыл папку и придвинул к себе толстое письмо: «Дорогой брат Іосиф Виссаріонович!..» Пока он читал, Сталин медленно прохаживался по кабинету. Потом остановился за спиной наркома и, как всегда, медленно цедя слова, тихо произнес:

– Только не говори, Лаврентий, что ты видишь это письмо впервые. Читал ведь уже, верно?

Берия вскочил и обернулся лицом к Сталину:

– Так точно, читал, товарищ Сталин. Мне показывал Поскребышев, советовался, как поступить с этим посланием Коненкова. Я порекомендовал ему обязательно положить вам в почту.

– Ну и что ты скажешь по поводу коненковских пророчеств? Он там, в Америке, случайно не свихнулся со своими братьями во Христе?

– Если отбросить библейскую словесную шелуху, то там есть и здравые мысли, товарищ Сталин.

– Ты, Лаврентий, с Библией поосторожнее в оценках. Это очень мудрая книга. А что касается здравых идей Коненкова, я их карандашом отметил. Посмотри. Прежде всего, его предсказания о начале войны и так далее.

– Они почти совпадают с нашими данными, товарищ Сталин.

– Так что, будем считать товарища Коненкова нашим резидентом в США?

– Товарищ Сталин, у нас в Америке и без того очень сильная резидентура. Сеть агентов влияния в самых разных сферах, в том числе в научной среде. Жена Коненкова, например, довольно близка с самим Альбертом Эйнштейном, его учениками.

– Насколько близка? – мягко усмехнулся Сталин и подошел к окну.

– Достаточно, товарищ Сталин.

– Нам достаточно или ей достаточно?

– Всем достаточно, товарищ Сталин, – позволил себе улыбку Берия.

– Это хорошо. Эйнштейн – очень серьезная фигура. Не только в науке, но и в политической жизни. И в Америке, и в Европе. Этот фактор надо обязательно учитывать.