Большая книга ужасов – 61 (сборник) - Евгений Некрасов

И она удалилась с победным видом.

– Класс «Ю» – это все-таки не «Я»! Как считаешь, она дает мне шанс на когда вырасту? – задумчиво спросил Жека. «Идиота» он пропустил мимо ушей, а ведь вчера рвался поколотить Зойку за такие оскорбления.

– Ты о чем, брат?! Влюбился, что ли?!

Жека тяжело вздохнул:

– Она пойдет в седьмой класс! Между нами пропасть…

– Влюбился… Значит, шаманку ты придумал? Хотел Зойку подразнить?

– Не-е, – замотал головой Жека, – шаманка всамделишная была. Точь-в-точь как на фотке.

– А почему мы с Зойкой не видели?

– Так вы мой велик дяде Тимоше сували!

Я аж растерялся от такого нескладного вранья. Вот на фига мы стали бы сувать, то есть совать ведьмаку детский велик, из которого выросла даже щуплая Зойка? Чуть погодя до меня дошло: а ведь было дело! Ночью, когда возвращались со станции, Жека напросился к ведьмаку на мотоцикл, а велосипедик мы с Зойкой запихинули в коляску. Долго провозились. Мешался руль; я хотел ослабить его гаечным ключом и развернуть вдоль рамы, а Зойка полезла приматывать велик веревкой и путалась под ногами. Пока мы с ней цапались, Жеке успели бы подарить свору собак. Но все равно в истории с псом и шаманкой оставались непонятные места.

– Это ночью было, – сказал я, – а Собакин к нам пристал только утром.

– Значит, гулял, – пожал плечами Жека. – Мало ли какие дела у охотничьего пса!

– Допустим, – не сдавался я. – А дядя Тимоша видел шаманку?

– Ну… Он как бы смотрел в нашу сторону… Только мы с ней за кустик отошли… – замямлил Жека.

– Ты боялся, что она попросится на мотоцикл, – понял я.

– В общем, да, – со вздохом признал мой хитромудрый братец. – Но я не в том смысле боялся, в каком ты подумал!

– А в каком я подумал?

– Откуда мне знать, это же ты подумал, – вывернулся Жека.

– Я подумал, что свинья ты, братец! Бабулька к тебе со всей душой, вон какого пса дала, а ты ее за кустик, чтоб дядя Тимоша не видел. А то вдруг бы он решил подвезти старую женщину! Пришлось бы тебе освобождать коляску от своего велика и педали крутить!

Жека с оскорбленным видом поджал губу:

– А может, я не поэтому! Может, я за нас за всех боялся! – Он таинственно понизил голос. – Алеш, она ПОЯВИЛАСЬ, шаманка. Никого рядом не было! Дядя Тимоша у мотоцикла, вы с Зойкой с другой стороны, велик в люльку заталкиваете. Я смотрю – лайка, и отошел поиграть. Думал, приманю, нечего ей здесь рядом с волком. Сел на корточки, а тут сапожки, подол вышитый…

– Лайка превратилась в шаманку? Ой, сочиняешь!

– Нет, лайка отдельно – я ей за ухом чесал. Поднимаю голову – здрасьте: шаманка. Близко, дотронуться можно. А ШАГОВ Я НЕ СЛЫШАЛ!

– Да ты ничего не слышишь, когда возишься с собаками. Тебя зовешь: «Жека, Жека!» А Жеке хоть из пушки пали!

– Это смотря куда зовешь, а то, может, мне интересней с собаками. Но слышать – я все слышу, – открыл секрет Жека и заключил: – Короче, мутная она типиня.

– Кто-кто?

– Ну, или типка. Шаманка эта. Вот что она делала ночью на станции?

– А мы что делали?

– Мы – другое дело. Мы дядю Тимошу выручали. А она?!

Больше всего мне хотелось есть, но было лень вставать со спального сундука. Так что – нет, больше всего хотелось валяться, и чтобы Зойка принесла чаю с баранками (могут же и у нее случаться благородные порывы?). А еще сбросить пропыленную одежду, вымыться, рассмотреть в зеркало свой стукнутый подбородок… Обсуждение шаманки занимало в списке желаний место примерно между поездкой на Гаити и получением водительских прав. Я ведь только сегодня утром первый раз увидел настоящую шаманку, и то на столетной фотке. А раньше только фэнтези о них читал. Много я наобсуждаю с Жекой, который еще «Конька-Горбунка» не осилил? Может, у шаманов такой обычай – приходить в полнолуние на железную дорогу и махать платочком призрачному поезду. Или шаманка сама призрак. Или Жека ее выдумал и теперь верит. Чудес-то за эти сутки было столько, что и мне крышу рвет, а брат еще маленький и впечатлительный.

– На нашем месте я бы ей не доверял! – заявил Жека, уловив заминку.

– А мы на нашем?

– На самом нашем. Нашее нашего места не бывает! – заверил Жека.

– Значит, не доверяем шаманке?

– Нипочем!

– А собаку ее взяли!

– Ну и что? От собаки еще никому не было плохо. А от незнакомых попутчиков – сплошь да рядом! – Жека нагнулся c кровати и почесал пузо Гражданину Собакину: – Шаргай… Шаргайка!

Пес довольно заурчал.

– Отзывается, – удивился я. – Когда ты успел кличку подобрать?

– Я не подбирал. Шаманка сказала…

За открытой дверью на кухню что-то грохнулось на пол, и к нам влетела Зойка с выпученными глазами:

– Москва дремучая, откуда ты знаешь это имя?!

– Какое имя?! Не знаю я никакого имени! – на всякий случай отказался Жека.

– Не крути! Шаргай-нойон!

– Шаргай… на что?

– Нойон! Светлана Владимировна тебе сказала?!

– А еще говорит, что я дурак! – возмутился Жека. – Да ты сама мозги включаешь три раза в день, чтоб ложкой в рот попасть!.. Откуда тете Свете знать имя чужой собаки?! Мне бабушка сказала, шаманка! И никакой не ноён, а просто Шаргай!

Зойка вздохнула и уселась на сундук в позе Аленушки у омута. Еще ни разу я не видел ее такой растерянной.

– Вообще нойон – это князь по-монгольски. А Шаргай-нойон – божество, сын Вечного Синего Неба. Защитник здешних мест от захватчиков и всякой нечисти. Когда бурят призывают на войну, они молятся, чтоб Шаргай-нойон спустился на землю и помог. Очень его уважают… И в этом весь кошмар! – заключила Зойка.

– Почему кошмар? – не понял я.

– Потому что собак не называют Шаргаями, – просто сказала Зойка, даже не добавив «Москва дремучая».

В наступившей тишине со стоном зевнул Гражданин Собакин, окончательно проснувшийся из-за того, что люди на все лады повторяли его кличку. Потянулся, отклячив зад в лохматых шароварах. Сел и замел хвостом по полу.

– Объясни! – в один голос потребовали мы с Жекой.

Зойка понуро махнула рукой:

– А что непонятно?.. Если кто молится богу, он уж, наверное, не назовет его именем собаку. И другим не даст! У дядь Тимоши в Белках народ бы в очередь вставал, чтоб настучать по репе за такой креативчик. Это ж наполовину бурятская деревня.

Я молча показал на Гражданина Собакина – вот же он. Отзывается на «Шаргая», и никакие рассуждения не превратят его в Бобика. Хотя…

– Бобик! – позвал я. – На, на!

Бывают бродячие собаки, которые отзываются на любую кличку, лишь бы покормили.

Гражданин Собакин отвернулся с презрительным видом. Мне показалось, что он усмехается.

– Да Шаргай он, – сказал Жека. – Его бабушка Шаргаем называла. Почему вы не верите?