Большая книга ужасов – 61 (сборник) - Евгений Некрасов

– Кто?!

– Ирка твоя…

Вот это была новость! Тетьнюся про такое врать не станет, потому что проверяется легко. Родинка не той формы. Значит, Черный Дьякон все-таки заходит в поселок? Только теперь не ко мне…

– Ты меня не сбивай. Говори, я не буду ругаться, соврала?

– Нет. Вернее, не знаю.

Ожидаемой реакции сервера не последовало. Сервер покачал головой и ушел, бубня: «Когда ж ты уже перебесишься». А я шмыгнула в кладовку и заперлась изнутри.

«Ну и пусть! Ну и ладно!» – Я, кажется, повторяла это вслух, раскидывая барахло на полках. Нет, я прекрасно знала, что я ищу! Лишь бы участковый не узнал…

Никто не трогал ружье после дедушкиной смерти. Охотничьих билетов-то больше нет ни у кого из нас. Мать специально не избавлялась от него, все берегла для Драгоценного Костика.

Я достала одностволку из промасленного чехла и долго вспоминала, как эту штуку чистят. Дедушка сто раз чистил при мне, но в руки не давал. Глаза мои все помнили, память прокручивала точный порядок действий, но рукам было невдомек.

Два пальца я отбила, и дело пошло. Обмакивая суконку в масло (интересно, оно хотя бы ружейное? Я нашла промасленную бутылку без всяких надписей), я начищала давно забытое дедушкино ружье и поглядывала на коробки с патронами. Никогда не разбиралась в этой маркировке, но кое-что сообразила. «1», «3», «6» – это все дробь, дробью пусть стреляют садисты. А вот «П» значит «Пуля», это мне подойдет.

За дверью притихли. Я осторожно высунулась: мое семейство сидело на диване и смотрело телик, идиллия! Шмыгнула в прихожую и там уже спокойно переобулась, взяла денег из рюкзака и большую спортивную сумку.

– Я гулять!

– Только не долго!

…Потом я крутила педали, не решившись впираться со своим баулом в автобус. Потом расталкивала бабушек в электричке великом и здоровенной сумкой. До места я добралась засветло, и это было здорово.

При дневном свете и без тумана яма выглядела совсем не страшной. Не было в ней даже того черепа, что мы с девчонками видели. Только жабы все также скакали за мной по пятам и орали. Где-то здесь и Танька, небось…

Я приказала себе не кукситься, достала из сумки ружье и пальнула в серенькую глянцевую мишень. По плечу долбанула отдача, перед глазами пошел серый дым от пороха, а жабы больше не было. Вот кто-то и лишился кусочка силы. Плохо, что заряд всего один. Этак я до утра не управлюсь. Придется поездить сюда еще недельку. Или месяц. Или год…

Я перезарядила ружье и пальнула еще, опять перезарядила и опять пальнула… На десятый раз уже перестала чувствовать отдачу, действовала как робот. Жабы орали, но не разбегались от меня. Я шкурой чувствовала, как медленно с каждой из них умирает сам Черный Дьякон.

Интересно, сколько пропавших девушек, тетенек, бабушек найдется на утро? А Танька-жаба – она сейчас где?

Про Ирку я старалась не думать. Может быть, когда-нибудь, через недельку, месяц или год, когда убью предпоследнюю жабу, я загляну к Ирке. Придется заглянуть. Только без ружья: ее родители не поймут, если завалиться к ним ночью с одностволкой. Все нужно сделать тихо и не больно. Не ружье, не дверь, не сапог… Не думай об этом сейчас!

Выстрелы разносились по степи, пальцы устали перезаряжать. Я не видела крови, не было никакого треша из ужастиков: жаба просто улетала вместе с пулей, невидымыми брызгами распыляя в никуда чужую злую силу. Я стояла по щиколотку в воде и от души давила на курок. Впервые за последнюю неделю мне не было страшно. Я знала, что делаю.

Примечания

1

А мышковал Гражданин Собакин виртуозно. Трусит по лугу – морда, как обычно, деловитая, – остановится, сунет нос в траву – ага, учуял норку. Привстанет на дыбки и с размаха – бум по земле передними лапами, и еще раз – бум! Бум!.. В норе начинается обвал, мыши – врассыпную, а Собакин тут как тут… Мы с Жекой ходили за ним вплотную, но мышь замечали не раньше, чем она оказывалась у Собакина под лапой. Тот миг, когда она выскакивала из норки и пес ухитрялся ее поймать, был слишком скоротечен для наших глаз.

Хотя поначалу Гражданин Собакин сильно упал в наших глазах. Разве это охота для пса-медвежатника?! Жека пробурчал голосом мультяшного Шарика: «Некоторые мышей едят!»… Дураки мы были все, вместе с Шариком. Думаешь, что едят хищники в тайге – путников запоздалых? Мышей и едят, и щенков своих откармливают мышами. А когда мышиные норки скрываются под снегом, в тайге настает голод. Волки сбиваются в стаи, потому что одному не по зубам взрослый лось или олень. А стаей и на путника могут напасть, если совсем подведет брюхо. Как говорится, ничего личного, просто кушать хочется.

2

Признанные мастера клинка, казаки, учатся рубить шашкой на лозе – гибких прутьях, воткнутых в землю. Под ударом новичка лоза сгибается, пропуская клинок над собой. А удар умелого рубаки так быстр, силен и точен, что срубленная верхушка не успевает даже шелохнуться и падает стоя рядом с нижней частью прута.