Бог, Которого я не знал - Джон Паулин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В чем же состоит роль праведного правителя, судя по этому тексту? Священное Писание считает власть праведной, если она защищает слабых и угнетенных. Праведная власть препятствует всему, что не согласуется с заветом. По опыту второй мировой войны мы знаем, что беззубая дипломатия не способна обуздать такого угнетателя, как Гитлер. Слабаку, человеку нетвердому и малодушному не под силу осуществлять идеальное правление, каким его видит Бог. Идеальный правитель должен активно насаждать завет, дабы нищие и немощные могли жить в мире и покое и вести достойное существование. Именно этим и должен был заниматься царь в древнем Израиле.
А теперь я попробую подвести черту под нашим анализом юридического языка Ветхого Завета. Во–первых, библейский завет упорядочивает взаимоотношения. Это основа, на которой строится взаимодействие людей друг с другом и с Богом. Завет как таковой придает этим взаимоотношениям необходимую стабильность и прочность. Во–вторых, праведность — это не абстрактное понятие. Она конкретна и практична. Праведность состоит из дел, отражающих принципы завета. И наконец, суд дает оценку, исполняется завет или нет, и осуществляет соответственное воздаяние.
Кто–то может сказать, что во всех этих выкладках на первый взгляд маловато любви. Но подобная мысль приходит от неверного понимания древнееврейского подхода к жизни. Древнееврейское мировоззрение, которое отражено в Библии, отличается тем, что оно очень практично. Древние евреи никогда не ограничивались абстрактными призывами любить ближних. Они уточняли: «Сделай то, то и то, и тем засвидетельствуешь о своей любви». Нам нужно усвоить древнееврейскую концепцию практической праведности, ведь только тогда мы сможем понять евангельскую радость, которой наполнен Новый Завет.
Глава 8. НОВОЗАВЕТНАЯ КОНЦЕПЦИЯ ЗАКОНА
Уже заканчивая работу над этой книгой, я отправился в краткосрочную командировку в Нидерланды, где проходила крупная конференция церковных работников. Когда я добрался до Амстердама, а потом и до места проведения конференции, находившегося в двух часах езды от аэропорта, в Европе был уже вечер и как раз подошло время ужина. Я сидел за столиком и спокойно наслаждался европейской кухней, когда ко мне подошел мой знакомый служитель, у которого тоже было запланировано выступление на конференции, и спросил:
— Ну а ты что думаешь по поводу всех этих событий в Америке?
— Каких событий? — не понял я.
— Ну как же, — сказал он, — о крушении четырех пассажирских самолетов.
— Разбились? Четыре самолета?
Я не верил своим ушам. Где это видано, чтобы в один и тот же день в одной и той же стране упали сразу четыре самолета!
— Да, — ответил мой знакомый. — Два из них врезались во Всемирный торговый центр в Нью–Йорке, а еще один упал на Пентагон в Вашингтоне. Всемирный торговый центр полностью разрушен.
Я не знал, верить ему или нет. Все это было похоже скорее на фантастический фильм или триллер, чем на правду.
— У меня просто в голове не укладывается, как такое может быть, — сказал я.
— Но это правда, — настаивал он. — Сходи наверх, когда поужинаешь. У них там есть большой экран, на котором транслируют Си–Эн–Эн.
Я спешно проглотил остатки еды и бросился вверх по лестнице в поисках конференц–зала, где стояло более двухсот стульев и был вывешен большой экран, на котором отображался бесконечный поток новостей из Соединенных Штатов. Я не верил собственным глазам. На экране был Всемирный торговый центр на Манхэттене. Из правой его башни, с верхних этажей, шли мощные клубы дыма. Картина менялась, справа появился самолет, который «на полном лету» врезался в левую башню центра, а потом с другой ее стороны вырвался огненный шар. Вскоре после этого показали ужасающую картину, как рушатся, словно подкошенные, эти башни, погребая под своими развалинами всех, кто там находился.
Увиденное не шло у меня из головы. Ведь я родился и вырос в Нью–Йорке. Эти две башни были неотъемлемой частью города, и мой разум и сердце мое не могли согласиться с тем, что все это происходит на самом деле, что все это не фантазия сценаристов и режиссеров, а самая что ни на есть правда. Но увы, несколько дней спустя, когда я возвращался в Соединенные Штаты, мы пролетали над Нью–Йорком на высоте девяти тысяч метров и видели дым, поднимавшийся над южной оконечностью острова Манхэттен. Знаменитых башен–близнецов там не было и в помине.
Едва начав спасательную операцию, власти дали команду сотням, а может, и тысячам следователей приступить к расследованию этого трагического происшествия. Они искали ответы на целый ряд вопросов. Чей это был замысел? Кто руководил этими атаками? Как угонщикам удалось обойти системы безопасности в аэропортах и взять самолеты под свой контроль? Почему разведывательные службы Соединенных Штатов проморгали это нападение? Что нужно сделать, чтобы предотвратить подобное в будущем?
Следователи просеяли развалины обеих башен в поисках улик, которые могли бы указать на виновников этой ужасной трагедии. Они искали два вида «черных ящиков», которые могли содержать информацию о последних часах и минутах жизни обреченных авиалайнеров. «Ящик», регистрирующий переговоры экипажа, мог показать, была ли в кабине борьба за управление самолетом. Другой «ящик» должен был зарегистрировать все изменения высоты и скорости полета и показать, каким образом и когда кто–либо из людей на борту нажимал на педали или отклонял штурвал в ту или иную сторону. Кроме того, следователи проверяли списки пассажиров, чтобы понять, кто из них мог захватить эти самолеты и каким образом они могли пронести с собой на борт оружие. Они опрашивали наземный персонал, проверявший пассажиров, следивший за безопасностью и осматривавший багаж. Другие следователи прослушивали записи всех входящих и исходящих телефонных звонков на борту захваченных самолетов.
Определив круг подозреваемых, спецслужбы стали проводить обыски на квартирах и в гостиничных номерах, где останавливались подозреваемые перед вылетом, в поисках улик. Они обследовали арендованные ими автомобили, на которых предполагаемые угонщики прибыли в аэропорт. Служители правопорядка допрашивали их друзей, родственников и соседей, пытаясь выяснить, кто помогал угонщикам в подготовке этого террористического акта и кто мог бы совершить подобное в будущем. Они проверяли все телефонные звонки и все переезды каждого из подозреваемых.
