Король Крыс - Виктор Доценко

В то раннее утро Аркадию Сергеевичу Рассказову было не до броских красот крымской осени — его занимали дела поважней. Вот уже четвертую ночь он проводил перед компьютерным монитором и только теперь мог с уверенностью сказать, что владеет всей полнотой информации.

Вот что сообщалось в базе данных:

Так называемое сабуровское преступное сообщество принципиально отличается от большинства других криминальных группировок Москвы и Московской области.

Сабуровские появились на криминальной карте России в конце 1996 года и за короткое время превратились в самую влиятельную силу не только в Москве, но и во всей Российской Федерации. Эту криминальную группировку отличает строгая дисциплина: каждое подразделение занимается собственным участком работы.

В сфере интересов — трастовые и фьючерские компании, страховое и банковское дело, продажа редкоземельных и драгоценных металлов, подпольное производство поддельного спиртного и табачных изделий.

Костяк ОПГ составляют бывшие спортсмены и уволенные в запас военнослужащие элитных частей.

Группировка насчитывает более шестисот хорошо вооруженных и подготовленных бандитов и считается самой крупной в столичном регионе.

По непроверенной информации, единого лидера в стане сабуровских нет. Оперативные источники называют три основные фигуры: Максима Нечаева (по прозвищу Лютый), Василия Фалалеева (по прозвищу Кактус) и Николая Артемьева (по прозвищу Шмаль).

За все время существования сабуровской организованной преступной группировки она ни разу не подвергалась серьезному давлению со стороны правоохранительных органов.

По оперативным данным, лидеры криминальной группировки имеют доступ к самой секретной информации РУОПа и МУРа.

Тщательное изучение милицейских первоисточников полностью подтвердило догадку Рассказова и о причинах возникновения сабуровской организованной преступной группировки и о причинах ее удивительной непотопляемости. Несомненно, сабуровскую группировку сознательно лелеяли, оберегали от неприятностей, в отличие от остальных бандитских структур, с которыми, как правило, не церемонились. Конечная цель просчитывалась однозначно: руками сабуровских ликвидировать конкурирующие бригады, а затем безжалостно уничтожить и ее самое.

Оставалось немногое — ознакомиться с досье на лидеров, чтобы выбрать, на кого из них можно поставить. Как ни странно, но в базе данных полностью отсутствовала информация на Нечаева, по прозвищу Лютый, а ведь этот человек назывался в числе самых авторитетных в группировке! Зато о других сообщалось с лихвой.

Больше всех Аркадия Сергеевича заинтересовал уголовник с ботанической кличкой Кактус.

Закурив, Рассказов несколько раз щелкнул мышкой, вызывая нужный файл. Он немного волновался: выбор будущего компаньона был ключевым моментом. Ошибиться нельзя, и сидевший перед монитором вновь и вновь вчитывался в компьютерное досье.

В этот момент Рассказов напоминал самому себе игрока на скачках: все лошадки неизвестные, темные, и чтобы поставить на выигрышную, нужен не только опыт, но и природная интуиция. Но теперь Аркадий Сергеевич знал, чувствовал, верил — он не ошибается. Судя по всему, этот Кактус и был той самой лошадкой, на которую следовало поставить. Хотя это ощущение Рассказов не мог объяснить даже самому себе.

Тихо, почти неслышно щелкала мышка, по монитору плыли скупые строчки компьютерного досье, сканированные копии документов; синеватый свет экрана причудливыми пятнами ложился на лицо читавшего.

Фалалеев Василий Александрович, 1970 г. р.

Образование среднее специальное — профессионально–техническое училище № 647 г. Москвы.

Холост.

Фалалеев В. А. родился в г. Москве. После окончания профтехучилища работал каменщиком в СМУ-132, бетонщиком и бульдозеристом в объединении «Мосдорстроя».

В 1988 г. призван на срочную службу в армию, службу проходил в железнодорожных войсках в г. Волгограде.

В 1993 г. осужден за мошенничество на три года лишения свободы, срок заключения отбывал в ИТУ 43/07 общего режима в Красноярском крае.

После освобождения вернулся в Москву. Является одним из организаторов и лидеров так называемой сабуровской организованной преступной группировки.

Общеобразовательный уровень крайне невысок.

Характер жестокий, склонен к лидерству.

Взаимоотношения с окружающими направлены на получение примитивных чувственных удовольствий. Не всегда осознает поведенческие мотивы других людей, поскольку ориентирован исключительно на себя.

Стиль действий характеризуется быстротой и энергичностью.

Приоритеты: достижение независимости и признания, упрочнение собственного положения.

Крайне самолюбив.

Тут же помещалась фотография Кактуса, анфас и в профиль, видимо, взятая из следственного дела.

На Рассказова щурилось злое мясистое лицо — не надо было быть большим специалистом в физиономистике, чтобы понять: досье давало исчерпывающую характеристику этому Фалалееву, по кличке Кактус.

Странно, как такой недалекий и примитивный человек мог выбиться в лидеры самой влиятельной преступной группировки России?

Впрочем, Аркадия Сергеевича это не интересовало. Поднявшись, он подошел к окну, отдернул штору — в комнату хлынул яркий солнечный свет. Рассказов сощурился, потер ладонью лоб. Он чувствовал себя предельно уставшим, но усталость была приятной.

Да, теперь Аркадий Сергеевич твердо знал, на кого ставить, — на Кактуса, Василия Александровича Фалалеева.

— Крайне самолюбив, — удовлетворенно прошептал Рассказов. — Склонен к лидерству… Ну что ж, надо попробовать. Посмотрим, насколько ты самолюбив, дружище Кактус.

Огромный представительский «Зил» — «членовоз», с трудом вписываясь в повороты, катил по пыльной ялтинской улице Кирова. Внизу шумела набережная, светилась иллюминация аттракционов, гремела музыка. Там, у синего, то бишь Черного, моря праздник жизни никогда не кончался. Над улицей Кирова проплывали разноцветные кабинки фуникулера с редкими пассажирами, и все это создавало впечатление чего‑то ненастоящего, декоративного.

«Членовозом» управлял Красавчик–Стив, а Аркадий Сергеевич, сидевший рядом, от нечего делать рассматривал прохожих.

Ну, что у вас, шеф? — не оборачиваясь, поинтересовался его верный помощник.

Вроде бы нашел, что искал, — кивнул Рассказов. — Типичный уголовник с именем легендарного Чапаева — Вася. Отзывается на кличку Кактус. Примитивен, но самолюбив, жаден и жесток. Метит в лидеры. Скорее всего, более умные и опытные компаньоны не дают ему развернуться. Короче, то, что надо.

Как нам на него выйти?

Поедешь в Москву от моего имени. В смысле — от имени мистера Морозоффа, — сказан Аркадий Сергеевич и улыбнулся так, словно бы вспомнил о чем‑то приятном.

Когда?

Думаю, на следующей неделе…

Бросив рассеянный взгляд на стоянку такси, Рассказов едва не вскрикнул от удивления. Рядом с обшарпанной «Волгой» стоял человек, показавшийся ему знакомым. Спортивная фигура, коротко стриженные светлые волосы, характерный поворот головы…

Рэкс! — вскрикнул Аркадий Сергеевич, и так внезапно, что Красавчик–Стив сразу же нажал на тормоз.

Где? Кто? — не понял он.

Давай, быстро, разворачивайся — и туда! — Рассказов кивнул в сторону стоянки.

Выполнить это приказание было не так‑то легко: огромный «Зил» быстро развернуть не удалось, и за это время мужчина, в котором Аркадий Сергеевич вроде узнал своего заклятого врага, спокойно сел в машину, а та, свернув в ближайший переулок, скрылась из виду.

Не в силах совладать с волнением, Рассказов вышел из машины.

Неужели Савелий? — прошептал Аркадий Сергеевич, силясь воскресить в памяти мелькнувшее лицо. — Но что ему делать тут, в Ялте?

Вы не могли обознаться? — учтиво поинтересовался Красавчик–Стив. — Работаете много, не отдыхаете. Откуда тут ему взяться?

В самом деле, — засомневался Рассказов. — Савелий Говорков — тут? И как раз в то же самое время, что и я? Это было бы слишком неправдоподобно, более того, абсурдно: наверное, просто показалось.

Красавчик–Стив прекрасно знал все интонации шефа и понял: последняя фраза прозвучала для самоуспокоения. Он понял также, что Рассказов действительно напуган этим происшествием. Интересно было бы повидать этого Рэкса, о котором ему пришлось столько слышать.

12

Кто виноват и что делать?

Три совершенно одинаковых джипа «Ниссан–Пэтрол» с тонированными стеклами, тяжело переваливаясь в разъезженной колее слякотной деревенской улицы, остановились перед небольшим, но аккуратным домиком. По всему было видно, что в доме этом живет настоящий хозяин: тусклым серебром отливала новенькая цинковая крыша, резные наличники окон покрыты свежей краской, а забор, хотя и невысокий, стоял ровно, а не кособочился, как в соседних дворах.