Король Крыс - Виктор Доценко

Не скучно тут, в деревне?

Скучно, вообще‑то, — честно призналась племянница знаменитого вора, — но ничего, иногда с дядей за границу ездим, часто в Москве бываю. Да и времени, чтобы скучать, особо нет: в университет готовлюсь.

Прокурор поднялся и, бросив быстрый взгляд в сторону приоткрытой двери, заметил фотографию Нечаева на прикроватной тумбочке.

Да и к вам, как я понимаю, гости иногда наведываются, — мягко улыбнулся он и осторожно поинтересовался: — Вы ведь по–прежнему дружите с Максимом Александровичем?

Наташа зарделась и пробормотала что‑то невнятное.

Весьма достойный человек, — серьезно оценил Прокурор.

Вы… вы тоже его знаете? — смущенно спросила девушка.

И с самой лучшей стороны. Очень надежный, умный, проницательный. А главное, просто патологически порядочный. Так что, Наталья Васильевна, целиком и полностью одобряю ваш выбор.

Прокурор говорил о Нечаеве, а сам то и дело бросал взгляды на Алексея Николаевича, словно пытаясь определить по лицу старика, известно тому что‑нибудь о роли Лютого в сабуровской группировке или нет.

Старик хмурился — видимо, его всерьез занимали слова высокопоставленного собеседника о пользе мафиозных войн.

Ну что, Алексей Николаевич, — Прокурор обернулся к хозяину, — спасибо за хлеб–соль. Остался бы я с вами еще на пару дней, поговорил бы с мудрым человеком, да некогда, дел у меня много. Надо в Москву. Проводите меня до машины?

Найденко не смог скрыть недоумения: зачем, для чего приезжал Прокурор сюда, за триста километров? Кофе попить? Выяснить мнение его, старого уркагана, об очевидном — об отмороженных негодяях? Так ведь можно было и не спрашивать.

Найденко уже открывал калитку, когда Прокурор как бы между делом произнес: Алексей Николаевич, тут на днях к тебе делегация должна наведаться. Коньковские и очаковские. У них теперь перемирие — с сабуровскими воюют.

Коттон поморщился.

Насчет перемирия и войны знаю. А откуда тебе известно, что они ко мне собрались?

Слухами, как говорится, земля полнится, — улыбнулся Прокурор.

И зачем это они решили меня навестить? — искренне недоумевал Найденко.

За консультацией.

Насчет сабуровских?

Вот–вот. Как, мол, с этими беспредельщиками расправиться? Ну, твое мнение насчет скорпионов в банке я уже выяснил. И целиком поддерживаю. Это ты только мне его высказываешь или всем, кто спросит?

Я своего мнения никогда не меняю, — насупился старик, но, тут же поняв, что именно ради этого высокопоставленный кремлевский чиновник и приехал к нему в гости, добавил задумчиво: — Да, хитро ты меня разговорил. А я‑то сижу, как фраер ушастый, думаю: с какой стати ты сюда прикатил? И когда базар начнешь? А ты, оказывается, незаметно меня к теме подвел, и вот теперь…

Алексей Николаевич, — поправив очки, перебил Прокурор, — мы знаем друг друга очень давно, а потому не будем играть в прятки. Ты всегда был мне глубоко симпатичен. Я говорю это не потому, что хочу сделать дешевый комплимент, чтобы завоевать твое расположение. Просто мне всегда нравился ход твоих мыслей, твоя логика.

Ну, сейчас ты еще скажешь: как много было дано природой этому Коттону и как жаль, что он не употребил свои способности на пользу обществу, которое его вскормило и вырастило, а пустил во вред!

Досадливо махнув рукой, Прокурор произнес:

Я не настроен говорить банальности. А тем более выслушивать их от тебя. Но ведь ты только что сам сказал, что ненавидишь теперешних бандитов?

Больше того — презираю, — твердо ответил старик. — Всех или почти всех.

Я тоже. Но в отличие от тебя я с ними сражаюсь… И поверь — глобально сражаюсь. Вот и получается, что враги у нас с тобой, как ни странно, общие. А потому дам тебе хороший совет: не ввязывайся в криминальные разборки новых бандитов. Не бери на себя ненужной ответственности и не марай своего честного имени. Приедут эти бритые спортсмены советоваться, а ты абстрагируйся. Так будет лучше для всех.

Для всех?

Для всех! — твердо повторил гость.

После чего, пожав татуированную руку хозяина, Прокурор уселся в машину, и спустя несколько минут «Волга», урча мотором, тяжело катила по разъезженной колее.

Найденко так и остался стоять рядом с открытой калиткой, лицо старика выражало глубокую задумчивость. В чем, в чем, а в уме Прокурору не откажешь, эк как завернул‑то! Попробуй не согласись, если тот его собственные мысли вслух высказал? Глубоко вздохнув, Коттон покачал головой и медленно поплелся в дом, продолжая внутренне восхищаться недавним посетителем.

11

«Инвестор»

— Да, до настоящей цивилизации тут еще не доросли.

Таковы были первые слова, произнесенные Аркадием Сергеевичем Рассказовым по приезде в Ялту.

Стоя на площадке перед бетонной коробкой автовокзала, Рассказов придирчиво всматривался в городской пейзаж некогда знаменитого курорта. Ярко раскрашенные киоски с завалящим ширпотребом, лаковые листья пальм, воскрешающие в памяти провинциальные рестораны, где такие же пальмы обычно стоят в деревянных кадках; темная, запыленная, уставшая за лето зелень — все это донельзя угнетало, хотя и будило ностальгические воспоминания. Но неприятней всего поражали лица людей: мрачные и неулыбчивые.

Сезон давно закончился, и отдыхающих почти не было. Но все так же чадно дымились мангалы, все так же колдовали над ними одетые в грязно–белые халаты шашлычники. И как в разгар сезона гремели модными шлягерами колонки, подвешенные к фасадам киосков. Нетерпеливые таксисты, стоявшие у давно немытых машин, выискивали взглядами немногочисленных гостей, приехавших из Симферополя.

Такую картину можно было бы наблюдать в каком‑нибудь захолустном латиноамериканском или южноитальянском городке: неубранный мусор, чумазые детишки, проржавевшие такси у обочины, дешевые проститутки и столь же недорогие полицейские.

О курортном статусе города напоминало лишь море, блестевшее за крышами дальних домов.

Далеко им еще до настоящей цивилизации, — повторил Аркадий Сергеевич и, обернувшись к Красавчику–Стиву, произнес печально: — Как изменился город, как изменился. С тех пор, как я был тут последний раз.

Признаться, я тоже рассчитывал на лучшее, — откликнулся тот. В интонации стройного красавца–порученца явственно прочитывалось: мол, неужели нельзя было выбрать другое место? — Дикость, Азия…

Ну, не совсем, не совсем, — перебил Рассказов, которому столь уничтожающая оценка почему‑то стала неприятной. — Вспомни Исламабад…

А к приезжим уже шагал таксист — наметанный взгляд его мгновенно выхватил из толпы «фирмачей».

Куда поедем? — угодливо изогнув спину, поинтересовался водила и для убедительности повторил тот же вопрос на ломаном английском.

В гостиницу. В самую лучшую, — ответил Аркадий Сергеевич по–русски и, морща лоб, продолжил: — По–моему, лет двадцать назад лучшей гостиницей в Ялте считалась «Ореанда». Или за это время тут появилось что‑нибудь еще?

Да что тут может появиться! — отмахнулся автоизвозчик, явно разочарованный тем, что приезжие оказались не иностранцами. — Тут.

давно уже только разрушают, а не строят. Хотя есть еще и отель «Ялта».

Нет, двигаем в «Ореанду»! — твердо бросил Рассказов, словно таксист его уговаривал.

Спустя полчаса Рассказов и Красавчик–Стив распаковывали вещи. Аркадий Сергеевич снял себе лучший номер — двухкомнатный люкс с видом на набережную. Номер этот своей добротной старомодностью воскрешал в памяти старые кинематографические декорации. Красавчик–Стив поселился в соседнем номере, чтобы в любой момент быть у шефа под рукой.

Ну что, Стив, сегодня никаких дел, отдыхаем, а вечером заходи ко мне, поговорим, прикинем, что к чему, — утирая платком вспотевший лоб, предложил Рассказов. — Иди погуляй, посмотри на Ялту. А вечерком расскажешь о своих первых впечатлениях.

Набережная засыпала, из полуоткрытых окон еще доносились дурашливые всплески смеха, обрывки музыки, пьяные крики. Еще совсем недавно у ярко освещенного гостиничного подъезда то и дело сигналили машины, а теперь, далеко за полночь, даже самые стойкие гуляки разъезжались по домам.

Но беседа в номере люкс «Ореанды» была в самом разгаре.

Говорил, как ни странно, все больше Красавчик–Стив, а Рассказов, выслушивая первые впечатления своего помощника, лишь мягко улыбался.

Ялта донельзя поразила Стива. Блюда, подаваемые в ресторанчиках на набережной, американец нашел несъедобными, которые даже «собакам нельзя предлагать», количество спиртного, потребляемого местным населением, — не вообразимым, а расценки на местных девиц — нереально низкими.

Нет, шеф, вы даже не представляете! — захлебывался он. — Гуляю по городу и случайно цепляю на набережной двух молоденьких девчонок. Точней сказать, это они меня зацепили: поняли, что я иностранец. И такие молоденькие, не старше четырнадцати. Я им и предложил покувыркаться.