Memento mori. История человеческих достижений в борьбе с неизбежным - Эндрю Дойг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фекалии обычно коричневого цвета, так как содержат мертвые эритроциты. За плохой запах отвечают молекулы, содержащие серу. Напротив, при холере диарея белая и очень жидкая, напоминающая воду, в которой варили рис. Кроме того, она может пахнуть рыбой. Также возникают спазмы желудка, тошнота и рвота, увеличивающие потерю жидкости. По мере обезвоживания больные испытывают вялость и раздражительность, у них запавшие глаза, сухая и сморщенная кожа и почти нет слюны. Они также, что неудивительно, испытывают сильную жажду. Кровь становится кислой, образование мочи прекращается, кровяное давление падает, а сердцебиение становится неустойчивым. Потеря солей в крови вызывает мышечные судороги и шок, поскольку кровяное давление становится опасно низким. При судорогах пациенты кричат и бьются, прежде чем рухнуть в изнеможении[166]. Наступает гипоксия, которая может привести к смерти. На последних стадиях кожа становится голубовато-серой, отсюда и название «голубая смерть».
Разумеется, эти научные сведения не были известны в середине XIX века. Споры о происхождении эпидемий и путях их распространения в то время были частыми: в период с 1845 по 1856 год в Лондоне было опубликовано более 700 работ о холере[167]. Наиболее распространенной была «теория миазмов», утверждавшая, что болезнь возникает из-за плохого воздуха, источником которого были канализационные нечистоты и падаль. Постоянное воздействие загрязненного воздуха в конечном итоге приводило к заболеванию. Это небезосновательное убеждение способствовало улучшению санитарии, как мы видели в предыдущей главе, когда обеспечение чистоты улиц и домов, свежего воздуха, чистой воды и канализационных систем улучшало как воздух, так и здоровье людей. Политикам нравилась теория миазмов, так как она означала, что нет необходимости вводить непопулярные карантинные меры для судов, заходящих в британские порты[168].
Однако не всех врачей теория миазмов убеждала. В 1850 году Генеральный совет здравоохранения Великобритании опубликовал отчет об эпидемии холеры 1848–1849 годов[169], жертвами которой стали миллионы людей в Азии, Европе и Северной Америке, включая более 50 000 англичан. Выводы из отчета были сделаны в виде обычных рекомендаций по улучшению санитарного состояния: улицы, дома и воздух должны стать чище, а утилизация отходов тщательней. Однако в дополнение к отчету член совета, шотландский бортовой врач Джон Сазерленд предположил, что главным фактором эпидемии, вероятно, была вода. Опираясь на сведения о вспышке холеры на Хоуп-стрит в Солфорде, он указал, что случаи заболевания происходили только в домах, где использовалась вода из одной и той же водозаборной колонки. Аналогичные данные были получены при эпидемии в Бристоле. Поэтому Сазерленд предположил, что загрязненная вода повышает вероятность холеры, хотя воздержался от утверждения, что это может быть единственной причиной. По его мнению, «нехватка и загрязнение воды» были лишь одной из целого ряда причин (таких, как неправильное питание, переработки, нищета, плохое жилье, плохая вентиляция и алкоголизм)[170]. Однако у одного человека хватило убежденности и решимости пойти дальше и показать, что основным средством распространения холеры становится именно загрязненная вода. Это был Джон Сноу, врач из Йорка, который уже был хорошо известен своей приверженностью к применению анестезирующих средств, таких как эфир и хлороформ. В 1853 году он дал хлороформ королеве Виктории, когда она рожала восьмого ребенка, принца Леопольда. Он также использовал его для удалении 867 зубов и 229 опухолей молочной железы. Хлороформ неидеальный анестетик — слишком легко вызвать потерю сознания или даже смерть, если дать слишком много, но он все же лучше, чем полное отсутствие обезболивания.
Другим основным профессиональным интересом Сноу была холера. Он впервые столкнулся с болезнью в Ньюкасле, когда работал молодым ассистентом врача, а затем переехал в Лондон в 1830-х годах. В 1849 году Джон Сноу опубликовал книгу «О способах распространения холеры»[171]. Основываясь на наблюдениях за многочисленными случаями, он пришел к убеждению, что холера передается через воду, при этом «холерный яд» попадает в организм через рот, а потом размножается в желудке и кишечнике. Такой же «яд» был обнаружен в диарее больных холерой, которая загрязняла водопровод[172]. Поэтому болезнь можно предотвратить путем тщательного мытья и прекращения передачи «яда» из сточных вод в питьевую воду. И все же ему нужны были более весомые аргументы, чтобы убедить своих коллег и власти. Если бы он смог показать, что все жертвы вспышки пользовались одним источником воды, то его теория подтвердилась бы.
Такая возможность Сноу представилась пятью годами позже. В ночь на 31 августа 1854 года в Сохо, бедном районе Лондона, разразилось то, что Сноу назвал «самой ужасной вспышкой холеры, которая когда-либо случалась в королевстве». Сноу хорошо знал этот район, который был в десяти минутах ходьбы от его дома в центре Лондона. Раньше он жил еще ближе к Сохо и познакомился там со многими местными жителями. Сноу стал навещать больных в их домах — смелый поступок, поскольку, если холера действительно могла распространяться через грязный воздух, он обязательно стал бы ее жертвой. Возможно, он избегал любых предложений выпить воды во время визитов к ним.
В течение следующих трех дней 127 человек в большинстве домов на Брод-стрит и соседних улицах умерли. Неделю спустя почти все выжившие бежали из этого района, а умерло уже более 500 человек. Однако к этому времени Сноу уже был уверен, что знает причину: «загрязнение было в часто посещаемой уличной водозаборной колонке на Брод-стрит». Сноу взял пробу воды 3 сентября и увидел, что в ней есть «маленькие белые
