Откровения Виктора Суворова — 3-е издание, дополненное и исправленное - Дмитрий Хмельницкий

— Строго говоря, история как наука существует только в сослагательном наклонении. Она изучает исторические процессы и, чтобы понять их механизм, обязана анализировать причины случившего и причины того, почему тот или другой возможный вариант развития не случился. История всегда выясняет, «что было бы, если бы…».

Поэтому сентенция — «история не имеет сослагательного наклонения» — чистое жульничество. Способ увернуться от необходимости анализировать прошлое. Призыв не думать.

— Да, именно так. Жульничество и призыв не думать.

— Что представляет собой сейчас критика Суворова? Одним из первых был Городецкий…

— Городецкий никуда не делся, но утих. Городецкий и некоторые его последователи бьют мимо меня. Если уж ты назвал книгу «Миф «Ледокола», то тебе и карты в руки. Ты должен этот миф разоблачить. Но его книга о чем угодно, только не о разоблачении мифа. Где-то уже на 28-й странице Городецкий заявляет, что, дескать, не буду же я спорить с Суворовым. И дальше гнет что-то такое, что со мной никак не пересекается. Ни «за», ни «против». Он о чем-то там своем, не имеющем ко мне отношения рассказывает. Вот Гесс куда-то там прилетел, как-то там его встречали, о чем-то говорили… Я тут совершенно ни при чем.

На этом сделали себе имя и некоторые другие авторы всяких «антиледоколов». Вот некий товарищ разоблачает «мифы Второй мировой войны». Совершенно правильно делает. Вот, допустим, есть миф, что у немцев было много автоматов, а у нас их не было. Он это разоблачает. Молодец. Вот говорили, что кавалерия отжила, а на самом деле, если ее правильно использовать, очень даже была полезной. Воевала до самого конца войны, и даже в 1945 году в Маньчжурии действовала конно-механизированная группа. Все это так, но ко мне все это отношения не имеет. Я никогда не выступал по этому поводу ни «за», ни «против».

То есть выносится в заголовок, что это критика Суворова, хотя критикой Суворова она не является ни в коем случае.

Второе направление — рассказы о том, какой плохой я человек. Читаю и плачу. Некий персонаж пишет, что все мои успехи, все мое военное образование — это от того, что у меня где-то наверху была рука. И рассказывает: «Его родственники занимали в Вооруженных силах СССР не самое последнее место». И точка поставлена.

Дорогой товарищ, если ты знаешь неких моих родственников, занимавших сорок лет назад не самое последнее место, назови этих родственников. И это место. Ради разоблачения подлеца Суворова, почему не назвать его подлых родственников, которые обеспечили ему карьеру? Один тип, из чекистов, полковник ГБ, все время использует термин «папочка» — «Папочка его устроил». Но кто был этот «папочка», не говорит.

Другой дядя пишет: «Уже в 11 лет он поступил в Суворовское военное училище». Кто-нибудь прочтет и подумает: «Ужас какой! Всего 11 лет и уже поступил…»

Почему рядом не написать, а в каком возрасте поступали все остальные? И потом, если все поступают в 15 лет, а мне 11, то как же я с ними учился? Они выпустились, в военное училище поступили, а мне что — программу по второму разу проходить?

Так вот, все тогда поступали в 11 лет.

Это интересная история. При Сталине было развернуто около 20 Cуворовских училищ. В 11 лет туда поступали и семь лет учились, до 18. Потом было решено перевести училища на трехлетнее обучение. А это означало, что производительность Суворовских училищ увеличивалась в два раза с гаком.

Последний семилетний набор был в 1959 году, мой был предпоследним. А в 1963 году уже начали набирать на три года. Мы были «суворовцами», а их называли «кутузовцами». В связи с увеличением производительности Суворовских училищ их начали сокращать. Сокращали так. В нашем Воронежском суворовском училище последний набор — в 1959 году. В 1960-м никого не набирают. Казармы пустеют, и нам присылают две роты тамбовских суворовцев. Они заканчивают в 1962 и 1963 годах, одна их рота и одна наша. В 1963 году нас расформировали, и три роты воронежских суворовцев отправили в Калинин.

Так вот, полковник КГБ пишет, что расформировали Воронежское суворовское училище и меня «папочка» перевел в Калинин. Майор запаса с Украины взял и перевел меня в Калинин. А чтобы мне не скучно было, так он еще со мной три роты воронежских «кадетов» перевел. Со всем командным составом.

— А попытки научной критики есть?

— Нет. Сейчас идет любопытная волна. Публично выступает множество людей, которые не владеют материалом. Или владеют частично. Для того чтобы говорить о химии или о компьютерах, нужна какая-то базовая подготовка. А вот о стратегии, о тактике говорят все кому не лень. Все эксперты.

Например, наша пропаганда говорила, что у немцев в начале войны было больше тяжелых танков. На это я ответил, что у немцев не было тогда вообще тяжелых танков. И ни в одной стране мира не было тогда тяжелых танков. Единственной страной в мире, которая имела тогда тяжелые танки, был СССР. Танки КВ-1, КВ-2 и Т-35.

Т-35 было 59 штук, а КВ — 711. Я этому посвятил много глав в своих книгах. Да, фактически у нас был всего один тяжелый танк — КВ. Но самое главное, что он был уже разработан, испытан и было налажено производство. Сегодня их 711 штук, а завтра больше, послезавтра — еще больше… А немцы только в мае 1941-го сели свой тяжелый танк рисовать.

И вот один дядя заявляет, что КВ не подходил для быстротечной войны. У него скорость всего 30 км/час, ха-ха-ха, он не мог быть танком-агрессором. для неграмотных людей это кажется убедительным. У меня просто нет времени на все это отвечать.

Наступление строится из двух элементов. Номер 1 — прорыв. Нужно выломать дверь. Номер 2 — стремительный бросок вперед, развитие успеха. Так вот КВ — это танк прорыва. 30 км/час — это колоссальная скорость. Если бы нам всегда удавалось в день прогрызать пять километров обороны противника, это было бы чудесно. пять километров, еще пять и еще пять — за три дня можно проломать оборону. А потом мы пускаем вперед быстроходные танки, с тонкой броней, но большой скоростью — БТ, потом появились Т-34.

Их работа — вырвавшись на оперативный простор побеждать, не броней, не огнем, а маневром. А этот человек говорит — КВ не мог быть танком агрессором. Мог. для того и создавался.

Если перед нами Кенигсберг или любая другая линия укреплений — туда пускаются тяжелые танки. Или линия Маннергейма — как раз там наши КВ и испытывались.

То есть появляется много неграмотных людей, которые публично порят чепуху. Недавно слышал такой вопрос: а зачем танку ВТ большая скорость? Все равно в бою больше 25 км/час не надо. Это неграмотный человек, который не понимает, что в стратегических операциях мы решаем не боем, а маневром прежде всего. Так поступал еще Чингисхан — вырвались вперед конные массы и понеслись по тем направлениям, где нет сопротивления.

Как шестая гвардейская танковая армия в 1945 году вырвалась на оперативный простор, прошла пустыней в горы и пошла вперед, не ввязываясь в сражения. Так побеждают не боями, а движением.

Так германские танки в 1940-м обошли линию Мажино и — бросок вперед. Никаких боев!

И вот люди, которые таких элементарных вещей не понимают, бросаются в публичные споры.

— Сейчас, после двадцати лет дискуссий, вам что-нибудь принципиально понадобилось исправлять в своих книгах?

— Да, конечно. Я даже написал книгу «Беру свои слова обратно».

— Это изменилось мнение о Жукове. А что-нибудь принципиально пришлось менять во всей концепции?

— Ничего.

— То есть зацепить вас по-серьезному никому нигде не удалось?

— Нет.

— Сейчас обсуждается довольно активно такая тема — какова главная причина катастрофы 1941 г.? Вашему мнению противопоставляется мнение Марка Солонина о том, что главной причиной было нежелание армии воевать. Красная Армия не была полностью разбита у границы, она могла готовить контратаки, контрнаступления. Но все эти контрнаступления, для которых предназначались гигантские массы танков — гораздо больше, чем их было у немцев, — растворялись необъяснимым образом. Никуда не доходили. Происходил непонятный, небоевой «танковый падеж». И Солонин считает, что главной причиной катастрофы было нежелание армии воевать.

— Нежелание армии воевать было одним из главным моментов. Армия действительно распадалась, бросала танки, бежала, однако… Перед этим ей был нанесен сокрушительный удар. Только после этого начались разброд и шатания. А до этого Красная Армия — те же самые солдаты, те же самые генералы — воевать собиралась. Марк Солонин, очень уважаемый мной историк, внес колоссальный вклад в науку. Он часто заходит туда, куда «Ледокол» не заплывал, даже и не пытался. У него очень хороший доступ к материалам. Он может ездить в архивы, туда, куда мне сейчас и последние тридцать лет путь заказан. Однако у нас с ним есть расхождения, и было бы странно, если бы этих расхождений не было.