"АукцЫон": Книга учёта жизни - Михаил Марголис

Мы играли по два концерта в день в полупустых залах. Но по молодости нам это было по фигу. Расстроились немного лишь, когда из хорошей гостиницы нас переместили в какую-то хреновую, с «пионерскими» номерами на десять человек.

Сервисный катаклизм «аукцыонщики» испытали в Свердловске, после концерта в ДК Уралмаша, но не потому, что оказались не группой «Кино». Веселкин нашел другое объяснение, которое и зафиксировал в своих «путевых заметках»: «Из-за взрыва железнодорожного состава мы из „Интуриста" переселились в аэропортовскую гостиницу (детские номера)». Взрыв действительно был, да еще какой! За три дня до приезда «Ы» в уральскую столицу состав, перевозивший 47 тонн тротила и 40 тонн гексогена, врезался на станции Свердловск-Сортировочный в товарняк с углем! Чрезвычайную ситуацию, которая благодаря перестройке получила широкую огласку, обсуждала тогда вся страна, а уж непосредственно Свердловск бурлил и подавно: четверо погибших, более 500 раненых…

Может, местной публике еще и поэтому было не совсем до «АукцЫона»? Следующие концерты — в Хабаровске и Петропавловске-Камчатском — прошли успешнее. И там, на краю страны, судьбоносная грамматическая ошибка Борюсика навсегда определила сакральный символ группы, ее необъяснимо-всеразъясняющее «Ы».

Прежде чем, подобно Балбесу (сыгранному Юрием Никулиным) в знаменитой гайдаевской комедии, обозначать дело своих товарищей большой буквой «Ы», Шавейников успел в первой же поездке с новыми коллегами хапнуть «аукцыоновского» экстримчика и осознать, что так забавно ему еще нигде не было. Вова отмечал в те дни следующее: «15 октября на первом концерте в Хабаровске я ударил Олега в солнечное сплетение. Он мне вывихнул большой палец на руке»; «18 октября, на предпоследнем концерте в Хабаровске Олег разбил мне нос»; «21 октября на концерте в Петропавловске-Камчатском я впервые танцевал на колосниках, которые в процессе танца стали спускаться прямо Борюсику на голову».

— В Хабаровске я с Веселкиным жил в одном гостиничном номере, — вспоминает Шавейников. — Он тогда на концертах какую-то хрень на себя надевал и йогой серьезно занимался. Однажды утром просыпаюсь, встаю с кровати и ощущаю, что ноги во что-то мягкое погружаются. Что за херня, думаю? А это Вова лежит на полу, упражнения делает. Мне ребята потом уже сказали, чтобы я ничему не удивлялся. Ну, я с ним еще пару дней пожил и решил, что больше не надо. К Леньке в номер переехал и долгое время на гастролях с ним соседствовал.

В тот самый день, когда Вова чуть не свалился на концерте на голову Борюсику, последний и начертал на стене одного из камчатских домов (так выходит, если сопоставлять все данные и свидетельства) свое бессмертное «Ы».

— Это спонтанно получилось, — ставит точки над Ы Шавейников. — 21 октября 1988-го, на гастролях, я вышел из гостиницы прогуляться, осмотреть окрестности. Я вообще люблю по городам гулять. А в тот раз еще и пивка, кажется, хотел купить, поднести Гаркуше, а то он лежал в номере, охал. Пиво там, помнится, тогда в полиэтиленовых пакетах продавали. Иду, разглядываю надписи на домах: «Миша, я тебя люблю!», «Маша, я тебя люблю!», «Наутилус Помпилиус», «Алиса» и т. п. И на доме возле гостиницы захотелось написать наше название. Без всякой задней мысли нацарапал «АукцЫон», типа, как слышится, так и пишется. В диктанте ведь тоже иногда люди машинально ошибки делают, хотя, как правильно пишется слово, знают…

Потом Гаркуша пивка попил и тоже на улицу проветриться сходил. Вернулся и говорит: «Там какой-то идиот „АукцЫон" через „ы" написал». Я ответил: «Олег, во-первых, не надо говорить, что это идиот, а во-вторых, это написал я». Когда вечером в ресторане рассказали ребятам эту историю, Ленька крикнул: «Борюсик, ты гений!»

— Все, что ни делается, — к лучшему, — подтверждает Гаркундель. — Боря, окончивший неполных семь классов, написал «Аукцион» через «Ы», и непроизвольно возник наш бренд. Миллер тут же начал обыгрывать «Ы» в различных арт-работах. Афиши придумывал, плакаты. За название «АукцЫон» он крепко ухватился.

— Вскоре мы, особенно Миллер, даже стали обижаться: какого хрена нас где-то на афишах продолжают писать через «и», — развивает тему Шавейников. — Мы — «АукцЫон», пора бы понять и запомнить. Хотя какие-то депутаты, доводилось слышать, в ту пору возмущались, мол, что себе позволяют эти молодые рокеры, самовольно меняют грамматику русского языка, например пишут слово «аукцион» через «ы».

Краски стирают, бомбы развозят

Боря первым в «АукцЫоне» воспротивился гримироваться и надевать миллеровские костюмы. Он жестко намекнул Кире, что если тот попытается его накрасить, то за это ответит.

Однажды на гастролях мы с Миллером в одном номере поселились, и я ему как-то сурово сказал: «Слышь, ты, Пикассо…» Но Кирилл не обиделся, он понимал, что я пока еще не способен оценить его искусство.

Возвращаясь с Востока на Запад, через весь доживавший последние годы Советский Союз, «АукцЫон» опять тормознулся на Урале и дал серию концертов в челябинском цирке, на одном из которых в процессе исполнения «Пионера» разносторонне одаренный йог Веселкин «вытащил помойную урну и опрокинул себе на голову, а потом в ней ковырялся…». Сидевший за барабанами Борюсик в этот момент, видимо, изо всех своих постармейских сил старался ничему не удивляться, как и рекомендовали ему новые товарищи по группе.

— На тех гастролях мы продолжали присматриваться к Шавейникову, как и на первых наших совместных с ним репетициях, — вспоминает Леня. — Иногда смех разбирал от понимания того, что это явно не наш человек. Черидник, конечно, больше подходил нам по духу, а тогда я еще и считал, что играет он лучше Бори. Правда, потом мое мнение изменилось. Но поначалу мне казалось, что Игорь музыкант более просвещенный. Он, например, любую партию Стюарта Коупленда из Police с ходу мог сыграть. А когда я Шавейникова спросил: «Ты хоть раз слушал Police?» — он ответил: «Чего-то слушал, но как это играть, не знаю». Борюсик отдавал должное странности Коупленда, но музыка Police его не прикалывала. Ему и с нами-то было не особенно интересно. Он слушал Led Zeppelin, Black Sabbath, Deep Purple и играл в том же ключе. Мы тогда хихикали над ним, но и он тоже ухмылялся от всего, что происходило в «АукцЫоне». А потом вдруг Борюсик с Бондариком начал очень дружить. И Витек признал его нашим человеком. Они образовали крепкую ритм-секцию, с отличным взаимопониманием, и у нас стали уже с Шавейниковым новые песни получаться.

— Не сказал бы, что с Виктором Романычем Бондариком у нас сразу установились такие дружеские отношения, какие есть теперь, — говорит Борюсик, — но мы старались друг другу помочь. Порой собирались вдвоем на «точке», отрабатывали какие-то упражнения, отдельно что-то репетировали, сыгрывались… Сейчас-то уж перестали так делать. И, к слову, помимо меня, из «АукцЫона» еще только Бондарик служил в армии.