Севастопольский Дозор - Сергей Недоруб

– Эмм, ребята, – осторожно вымолвила Лина. – Может, вас оставить наедине?

– Нет! – ответили мы с Ведающей одновременно.

Морозко скорчил недовольную гримасу.

– Ладно, забыли про Неваляшку, – сказал он. – Почему ты решил, что тут, в Севастополе, очистка тоже идет симметрично? – Это объясняет, почему все мы находимся здесь, – ответил я. – Вдумайтесь, что между нами общего? Или, вернее сказать, уникального?

Все начали переглядываться.

– Мы разбалансированы, – объяснил я. – Все присутствующие – Иные разного ранга. Настолько разного, что нас нельзя разбить на равные, отбалансированные пары. Кроме того, мы сами по себе сильно выделяемся из массы других Иных, потому что имеем в себе что-то, мешающее нам занимать свое место в иерархии.

Клумси начал загибать пальцы и шевелить губами.

– Семь разных уровней, – сказал он. – Плюс Высший. А также я и вампир.

– Лина, седьмой уровень Силы, – сказал я. – Сумеречный дальтонизм. Без обид.

Лина проигнорировала мою ремарку и принялась грызть пирожное.

– Ромка, ты шестой уровень, – продолжил я. – Вроде обычный Темный, но разжалованный из оперативников за жестокость.

– Я был единственным оперативником низкого уровня, – мрачно сказал парень. – У меня забрали такую карьеру…

– Не переживай, еще восстановишься. Морозко, пятый уровень. Работал на стойке регистрации в аэропорту и неправомочно отказывал в печатях всякой нежити, по его мнению. Покойный Смирнов, четвертый уровень. Вроде бы типичный Светлый, но поджег свой архив, помешав работе Ночного Дозора. Махсуд, третий уровень. Вообще не дозорный, однако все же выполнявший функции, аналогичные работе дозорного, еще до заключения Договора, и с позиции тамошней морали, отличающейся от нашей. Я, второй уровень. Ну, вы сами все знаете – меня не зря называют Манипулятором.

– Не расскажешь? – поинтересовалась Веда с долькой яда. – А то вдруг я в прошлом чего-то не поняла.

– Отчего же, расскажу, – согласился я. – Мне приходилось провоцировать Светлых на активность. Но встречных действий я не совершал. С одной стороны – накапливаю право на вмешательства московскому штабу Темных. С другой – я фактически творю добро.

– Вау, – беззвучно похлопал Клумси. – Воин Света прям.

– Ага. Теперь ты расскажи, отчего ты, Светлая первого уровня, находишься в наших рядах.

– Раз пошли откровения, то я не возражаю, – пожала плечами Веда и помахала рукой. – Привет всем. Меня зовут Анжела, и я Светлая. По ошибке.

Лина едва не выронила пирожное. Клумси вытаращился во все глаза.

– Да, так получилось, – кивнула Веда. – Меня инициировал один Темный. Только вот после входа в Сумрак я оказалась Светлой. Аномалия типа как. Кто там дальше по списку?

– Эл Капрунин, – сказал я. – Вампир, не пьющий крови и вообще отказывающийся принимать рамки вампиров. Ищет способы войти в дверь без приглашения, возможно, со временем отыщет способ и сто грамм навернуть без аллергии – короче, все с ним ясно. И Клумси. Самый обычный маг-перевертыш, с той разницей, что он – Темный. То есть по меркам Темных – оборотень. Однако сохраняет одежду при перекидывании… вернее, не сохраняет – меняет на другую… Слушай, откуда у тебя пионерский галстук и костюм вратаря?

– Я детским аниматором работал, – смущенно объяснил Клумси. – Еще до инициации. Носил костюмы Дарта Вейдера, Айболита, рыцарские доспехи… В общем, Сумрак то ли запомнил все эти наряды, то ли еще что-то, не знаю. Только я теперь каждый раз наряжен в случайные шмотки из тех, что таскал ранее на публике. Однажды я и Снегурочкой оделся, для сценки на корпоративе. Каждый раз, как из кота в человека перекидываюсь, – все боюсь, что мне шуба проканает.

– И у нас остается Максим фон Шелленберг. – Я указал в сторону рубки. – Высший Темный. Вот чем он перед Сумраком провинился – я не имею понятия. Нам его не прочитать. А он нас может. Вернее, мог бы, если бы не Столп отчуждения. Но я уверен, что и в его шкафу скелеты найдутся.

– Может быть, он сменил цвет? – предположил Ромка.

Я задумался.

– Теоретически – возможно, – сказала Веда. – Он – Высший, они это умеют. Был Светлым, а стал Темным.

– Вряд ли, – произнес я. – Мне кажется, тут все куда проще. Потому что ведет он себя как специалист узкого профиля, направленный на отработку. Все эти «заявлю протест» и прочее.

– Так он тут в наказание?

– Скорее всего. Какая-то нелепая провинность. Но это мелочи. Главное – то, что все мы, десятеро Иных, являемся сумеречными бунтарями. Семь магов разного уровня, один вне категорий, полувампир и полуоборотень. Мы сами по себе не фонтан с точки зрения Великого Договора и уж точно не составляем пары из равных по возможностям единиц. А значит, для Баланса мы недостижимы. И в этом наше преимущество.

– Гесер не уникален, – произнесла Веда. – Так сказала амфора…

– Да, Гесер не уникален. Потому что он типичный Светлый маг, хоть и Великий. И ему есть отражение – Великий Темный маг Завулон. Собственно, все дозорные мира без исключения имеют где-то свою половинку. Кроме аутсайдеров вроде нас.

– Остаются эти бывшие дозорные Севастополя, – сказал оборотень. – С ними как быть?

Я посмотрел за борт, на проплывающий мимо город.

– Никак, – сказал я. – Слишком много загадок в одном деле не бывает. Дозорные Севастополя бесследно пропали прошлой весной – одна загадка. Они вернулись сейчас – другая загадка. Существует сумеречная тварь, которую они называли Баланс, – третья загадка. Добавьте сюда ловушки на втором слое, живых манекенов, големов, недомолвки московских Высших, Столп отчуждения, амфоры, планшеты, и я поставлю пиво каждому, у кого от всей этой какофонии не лопнет голова. Нет, ребята, я не верю в такие сложности. Нас попросту перегружают информацией, а между тем решение тут простое. Пока не знаю, какое именно. Но я уверен: нам противостоит кто-то один. Некто, знающий многое про Баланс. И ему нужен полный контроль над ним.

– Ему нужна Кристина, – сказала Веда.

– Не зря нам оставили на самом видном месте улики, ведущие к ней. Завулон и Гесер все это время держали девочку в городе. И сейчас нас послали за ней. Видимо, что-то произошло, наступил момент. Но здесь, в Севастополе, все еще находится тот, кто хочет добраться до ребенка первым. Он нашел способ как-то вызвать убитых Балансом Иных.

– Ревоплотить? – с недоверием спросил Морозко.

– Нет, встреченные нами дозорные не были ревоплощенными Иными. Они больше походили на наскоро изготовленные слепки. Эманации душ. Кто-то призвал их и придал подобие первичного облика. Отсюда и их костюмы, манера говорить, аура и прочее. По сути, они – призванные существа. Отчасти в них просыпается что-то человеческое, но они уже не люди. И не Иные. Они сильны, хотя их легко победить.

– И кто же может сделать такое?

– Без понятия, – признался я. – Но такая магия существует. Близка к некромантии. Кто бы это ни был – он знал, что мы придем. Он расставил бомбы, он призвал армию из десятка мертвецов. В любом случае можно считать, что нам противостоит кто-то один.

Мне никто не возразил в ответ.

Паром издал неторопливый гудок, и коренастый парень в матросской фуражке перекинул канат на причал Северной бухты.

Глава 8

Согласно данным, найденным Клумси в дебрях планшета, нужный нам дом находился на Радиогорке. Фон Шелленберг неодобрительно похимичил с навигатором «БМВ», и мы добрались до места достаточно быстро. Там европеец в очередной раз вызвался посидеть в машине и подождать нас. Возможно, он снова выражал таким образом протест.

– Не понимаю, что мы должны найти, – сказал Морозко, вылезая из машины. – Наверняка наши тут побывали. Они должны были обыскать жилища всех Иных. Кажется, именно так и поступают, когда кого-то ищут в чужом городе. Идут к нему домой.

– Поставь себе балл за очевидность, – сказал я. – Светлые дозорные первое время жили на съемных квартирах, это да. И лишь одна женщина привезла с собой ребенка. Дочь Кристину. Думаю, в критический момент она подкинула ее в «гнездо».

– Что это значит?

– Никто не слышал такого определения? – Я повернулся к остальным.

– Я слышал, – сказал Эл. – Подкинуть в «гнездо» – значит поместить ребенка в человеческую семью под видом собственного. Для этого нужно так заморочить голову проживающим в «гнезде» людям, чтобы дите сочли членом семьи. Разумеется, с полным набором всех воспоминаний. Самый простой способ – выбрать «гнездо» с одиноким стариком. Скажем, с бабушкой, и убедить ее, что к ней приехала внучка.

– В Средние века так часто делали, – добавил я. – Когда шли гонения на Иных, многие из них так пристраивали своих детей в обычные семьи.

– И как долго длилась иллюзия?