Курорт - Бентли Литтл

Подросток ничего не ответил. В дверь снова постучали, затем в замке загремел ключ. Дверь распахнулась…

…и в номер ввалилась полная женщина средних лет. Она увидела, как Дэвид лежит на кровати, обхватив член рукой, и лицо ее залилось краской. Поспешно извинившись, горничная вышла прочь из номера.

Парень отнял руку от члена, закрыл глаза в смятении и скривился, словно от боли. Это единственное, что он мог сделать, чтобы не завопить от досады. Еще ни разу в жизни он не чувствовал себя таким униженным. Черт возьми, о чем он только думал?! Что на него нашло, что заставило его устроить этот спектакль? Натягивая штаны, Дэвид попытался восстановить очередность мыслей, которые довели его до этого безумия. Но мысли уже утратили всякую связь, и причины казались теперь необъяснимыми.

В другое время он довел бы дело до конца, но член уже обмяк, и подросток просто застегнул штаны. Он взглянул на себя в зеркало, и это смутило его еще больше. Почему он такой придурок?

Ему хотелось выйти из номера. Ему необходимо было выйти. Но он не решался открывать дверь из страха, что толстая горничная стояла в коридоре. Или, того хуже, там стояла та сексуальная девушка. Дэвид представил, как старая служанка рассказывает молодой напарнице о том, что видела, и они обе над ним смеются. Он не осмелился бы посмотреть ни на ту, ни на другую. И теперь до конца отдыха ему придется избегать всякого контакта с обслуживающим персоналом.

Но кто-то должен был сменить им белье. Если этого не произойдет, родители пожалуются администратору. И тогда не исключено, что о случившемся узнает мама.

Сплошь только позор и унижение!

Надо что-нибудь придумать. Дэвид приоткрыл дверь и осторожно выглянул в коридор, выискивая горничных или их тележки. К счастью, в поле зрения никого не оказалось. Он набрался смелости и открыл дверь. Тележка по-прежнему стояла перед соседней дверью. Парень прикрыл дверь и устремился в противоположном направлении, оставив на дверной ручке табличку «ТРЕБУЕТСЯ УБОРКА».

Он стремительно шагал по тропинке, подальше от номера. Подальше от любого строения, где могли бы работать горничные.

Кёртис и Оуэн, вероятно, уже в Тусоне и вернутся не раньше вечера — везучие ублюдки! Так что Дэвид был предоставлен самому себе. Правда, можно разыскать эту девчонку, Бренду. Она, похоже, запала на Оуэна, однако не исключено, что и она сейчас скучала и шаталась без дела. Они могли бы провести время вместе, поразвлечься.

Нет, Дэвид не мог так обскакать друга.

Кроме того, не стоило лишний раз искушать судьбу. Один раз он сегодня уже облажался, что вряд ли возводило его до уровня мачо.

Парень побродил среди построек комплекса, пока не оказался неожиданно для самого себя возле поля для гольфа. Он никогда еще не был в этой части Реаты. Она располагалась за приземистым зданием фитнес-центра и представляла собой отлогую лужайку длиной не меньше футбольного поля и покрытую неправдоподобно зеленой травой. Над ней нависала натянутая на высоких столбах сетка. Поблизости Дэвид разглядел нескольких мужчин, стоявших в ряд под тенистым навесом. Они запускали мячи над полем. Все пространство окружала высокая ограда, и табличка на воротах гласила: «ТОЛЬКО ДЛЯ ЛИЦ СТАРШЕ 18 ЛЕТ».

Для Дэвида это звучало как вызов.

Ворота не охранялись, а магнитный ключ от номера подошел к простому замку, так что подросток беспрепятственно прошел на поле. Взглянув в сторону навеса, где мужчины размахивали клюшками, он разглядел отца. Это показалось ему странным. Отец не играл в гольф. Он не мог себе этого позволить. Но Дэвид сразу почувствовал, что это была не просто игра в гольф и не какая-нибудь тренировка. Как и с небом над Реатой, здесь было что-то не так, происходило нечто из ряда вон выходящее. Намереваясь подойти к отцу и расспросить у него, чем тот занимался, парень все же помедлил, отступил на шаг. Из страха, что его поймают охранники или заметит кто-нибудь из игроков, он сместился в сторону и двинулся вдоль ограды, пока не укрылся за колючим кустом.

Оттуда он взглянул на происходящее внимательнее. С противоположной стороны поля были врыты в ряд несколько столбов.

К столбам были привязаны женщины.

Одна из них была его матерью.

У Дэвида вдруг пересохло во рту. Это что, какая-то игра? Если да, то игра была скверная и он ее не понимал. Парень проследил, как отец взмахнул клюшкой. Мяч просвистел в воздухе и приземлился в траву перед мамой. Но второй угодил ей прямо в живот. Она вздрогнула от боли и согнулась пополам, насколько позволяли веревки. Женщине по соседству мяч попал в голову, и из оставленной им раны хлынула кровь. Никто не попытался отвязать ее или заняться раной. Вместо этого в нее полетел очередной снаряд, врезавшись в столб у нее над головой.

Женщину, привязанную к крайнему столбу, мяч ударил в руку, а следующий угодил ей в пах.

Никто из женщин не издал ни звука. Не было ни криков боли, ни воплей, ни стонов. Мужчины тоже молчали. Единственным звуком в неподвижном, раскаленном воздухе был звук ударов по мячу. И противный, глухой шлепок, когда мяч попадал в цель.

Страх и растерянность. Эти два чувства сейчас переполняли Дэвида. Несколько секунд он стоял вплотную к ограде, слишком потрясенный, чтобы шевельнуться, не в силах осознать происходящее. Затем игрок, который стоял к нему ближе всех, пожилой тщедушный мужчина в дурацких шортах и таком же берете, посмотрел в его сторону. Подросток решил, что все кончено. Он оцепенел, готовый к тому, что его обнаружат, хотя и не понимал, почему эта угроза вселяла в него такой ужас. Тем более что родители находились рядом и могли его защитить.

Защитить?

Да.

От чего?

Он не знал.

Мужчина, видимо, не заметил его и отвернулся к полю. Дэвид отступил за кусты и скользнул вдоль ограды в сторону ворот. Едва оказавшись вне поля зрения, он бросился прочь по дорожке, которая привела его сюда, и не сбавлял скорости до тех пор, пока здание фитнес-центра не оказалось между ним и полем для гольфа.

Дэвид присел на лавку перед мексиканским фонтаном. Ноги его дрожали, пот заливал лицо сверх меры. Он провел ладонью по лбу и вытер ее о штаны. Что все это значило? Единственным, до чего он мог додуматься, было то, что родители занимались каким-нибудь садомазо и испытывали от игры какое-то извращенное удовольствие. И хотя с этой точки зрения все выглядело вполне логично и объясняло все, что он видел, звучала такая версия неправдоподобно. С одной стороны, там было немало других игроков, и занимались они тем же самым. С другой — не похоже, чтобы родителям было слишком уж весело. Никому из них игра не доставляла радости. На лицах игроков читалось полное отсутствие какого-либо веселья, а их жертвы испытывали физические страдания. Это казалось скорее работой, чем игрой. Словно они были колесиками в механизме, выполняли особую роль или задание, которое им поручили. И в их настроении преобладала скорее мрачная решимость.

Дэвид посидел еще некоторое время, пока не начал больше потеть от жары, чем от страха, и не прошла дрожь в ногах. Он по-прежнему не мог осознать того, чему только что стал свидетелем. И не был уверен, хотел ли он это осознать.

Конкретно сейчас парень просто хотел спрятаться у себя в номере, чтобы можно было запереться.

Он вернулся к номеру и увидел молодую горничную возле их двери. Она как раз закончила у них убираться и собралась уже перейти в соседний номер. Дэвид смущенно покраснел, вспомнив, за каким занятием его застала ее коллега, и взмолился, чтобы та толстая женщина, которая видела его, держала язык за зубами.

Горничная обернулась на звук шагов. Проходя мимо, подросток попытался ей улыбнуться.

Она взглянула на него, встретилась с ним взглядом, а затем развела большой и указательный пальцы, оставив между ними небольшое расстояние.

И злорадно рассмеялась.

17

Он свалился с потолка, пока Патрик одевался. Паук величиной с мяч для гольфа.

Шлегель чуть не взвизгнул — как гомик, — но вместо этого лишь резко втянул воздух. А паук пробежал по бежевому ковру и спрятался под кроватью. Журналист схватил носки с ботинками и перенес на тумбочку в ванной, там же быстро застегнул футболку и обулся. А после отважился разыскать незваного гостя. Он свернул номер «Энтертейнмент Уикли», чтобы приподнять край покрывала. Ему не хотелось оказаться нос к носу с тварью, если та окажется прямо перед ним. Но паука нигде не было. Он куда-то уполз, и Патрика это встревожило. Паук совершенно точно забежал под кровать и не мог выползти с этой стороны так, чтобы хозяин номера его не заметил. Изголовье кровати находилось вплотную к стене — значит, эта тварь была с другой стороны. Шлегель осторожно обошел кровать, но ничего не увидел. Однако паук с тем же успехом мог прятаться где-нибудь под тумбочкой, под диваном или в одном из открытых чемоданов.