Книги Крови (Книга 5) - Клайв Баркер

Явно выраженный наполеоновский синдром, подумала Ванесса. Гомм, безусловно, безумен, но что за величественное безумие! И по сути безвредное. Зачем нужно его запирать? Он определенно не способен причинить вред.

- Кажется нечестным, - сказала она, - что вы заперты здесь.

- Ну, это, конечно, для нашей собственной безопасности, - ответил Гомм. - Вообразите хаос в том случае, если какая-нибудь анархистская группа обнаружит, откуда мы управляем, и прикончит нас. Мы движем мир. Это не значит, что все так и идет, я же сказал - системы разваливаются. Время идет, властители, зная, что у них есть мы для решения самых острых вопросов, беспокоят себя все больше удовольствиями и все меньше думаньем. На протяжении пяти лет мы были не столько советниками, сколько замещали сверхправителей, жонглирующих нациями.

- Как забавно, - сказала Ванесса.

- До определенной степени, - ответил Гомм. - Но слава меркнет очень быстро. И после десятилетия - или что-то около того - начинает сказываться нагрузка. Половина Комитета уже мертва. Голованенко выбросился из окна. Бучанян - новозеландец - болел сифилисом и не знал о том. Возраст прикончил дорогую Йонийоко. И Бернгеймера, и Сорбутта. Рано или поздно это постигнет нас всех, а Клейн продолжает снабжать людьми, чтобы перехватить дело, но они не беспокоятся. Им наплевать! Мы функционеры, вот и все. - Он довольно сильно разволновался. - Покуда мы снабжаем их решениями, они счастливы. Ну... - голос его упал до шепота, - мы со всем этим заканчиваем.

Было ли это мигом самоосознания, размышляла Ванесса. Был ли это здравомыслящий человек, пытающийся выбросить из головы фантазии о господстве над миром? Если так, возможно она в силах чем-то поспособствовать.

- Вы хотите выбраться отсюда? - спросила она.

Гомм кивнул.

- Я бы хотел повидать свой дом еще раз, до того как умру. Я порвал со столь многим, Ванесса, ради Комитета, это почти довело меня до сумасшествия...

- О, - подумала она, - он знает.

- ...Прозвучит ли это слишком эгоистично, если я скажу - моя жизнь кажется чересчур большой жертвой, чтобы отдавать ее за глобальный мир?

Она улыбнулась его притязаниям на могущество, однако ничего не сказала.

- Если так - то так! Я не раскаиваюсь. Я хочу удалиться отсюда! Я хочу...

- Говорите потише, - посоветовала она.

Гомм опомнился и кивнул.

- Я хочу немного свободы, прежде чем умру. Мы все хотим. И, верите ли, нам кажется, вы можете нам помочь. - Он посмотрел на нее. - Что-то не так? - спросил он.

- Не так?

- Почему вы так на меня смотрите?

- Вы не в порядке, Харви. Не думаю, что вы опасны, но...

- Подождите минутку, - попросил Гомм. - Что, по-вашему, я вам рассказал?..

- Харви. Это прекрасная история...

- История? Что вы подразумеваете под историей? - произнес он обидчиво. - О... понимаю. Вы мне не верите, да? Так и есть! Я только что рассказал вам величайшую мировую тайну, а вы мне не верите!

- Я не утверждаю, что вы лжете...

- Да? Вы думаете, я безумен! - взорвался Гомм. Голос его раскатывался эхом вокруг прямоугольного мира. Почти сразу же раздались голоса из нескольких построек и вскоре - грохот шагов.

- Вот, смотрите, что вы наделали, - сказал Гомм.

- Я наделала?

- Мы в беде.

- Осторожнее, Х.Г., это не значит...

- Слишком поздно для сокращений. Вы останетесь там, где есть, а я собираюсь направиться к ним. И отвлечь.

Собираясь уйти, он поймал ее руку и поднес к губам.

- Если я сумасшедший, - сказал он, - таким меня сделали вы!

Затем он удалился, его короткие ноги несли его через двор с солидной скоростью. Однако он не успел дойти до лавровых деревьев, как прибыла охрана. Они приказали ему остановиться. Поскольку он этого не сделал, кто-то выстрелил. Пули избороздили камень у ног Гомма.

- Все в порядке, - завопил Гомм, замирая и вытягивая в пространство руки. - Меа culpa!

Выстрелы прекратились. Охрана расступилась, когда вышел начальник.

- А, это вы, Сидней, - обратился Х.Г. к Капитану. Тот заметно дернулся, когда к нему обратились при подчиненных подобным образом.

- Что вы здесь делаете в ночное время? - требовательно спросил Сидней.

- Смотрю на звезды, - ответил Гомм.

- Вы были здесь не один, - сказал Капитан. Сердце Ванессы рухнуло. Пути обратно в ее комнату, не пересекая двор, не было, и уже теперь, когда объявлена тревога, Джиллемо, вероятно, проводит проверку.

- Правда, - сказал Гомм. - Я был не один. - Не оскорбила ли она старика настолько, что теперь он собирается выдать ее? - Я видел женщину, которую вы взяли.

- Где?

- Перелезала через стену, - сказал он.

- Иисус скорбящий! - воскликнул Капитан и повернулся кругом, чтобы отдать приказ пуститься в погоню.

- Я сказал ей, - выдумывал Гомм, - я сказал: вы свернете себе шею, перелезая через стену. Лучше подождать, пока откроют ворота...

Откроют ворота. Он вовсе не был безумным.

- Филиппенко, - сказал Капитан, - проводи Харви обратно в его спальню.

Гомм запротестовал.

- Мне не нужны сказки на сон грядущий, спасибо.

- Иди с ним.

Охранник подошел к Х.Г. и повел его прочь. Капитан помедлил только затем, чтобы пробормотать едва слышно:

- Ну, кто умница, Сидней? - А затем последовал за ними. Двор опять был пуст. Оставались лишь лунный свет и карта мира.

Ванесса подождала, пока замер самый последний звук, и затем, выскользнув из укрытия, отправилась тем же путем, что и удалившаяся охрана. В конечном счете она оказалась в том месте, которое смутно помнила по прогулке с Джиллемо. Воодушевленная, она заторопилась по проходу, и тот вывел ее во двор, где находилась Наша Леди с Электрическими Глазами. Ванесса прокралась вдоль стены, нырнула, чтобы не попасть в поле зрения статуи, и в конце концов вынырнула перед воротами. Они действительно были открыты. Как утверждал старик во время их первой встречи, охрана не была хоть сколько-нибудь надежной. И она поблагодарила за это Бога.

Когда Ванесса побежала к воротам, то услышала скрип ботинок по гравию и, оглянувшись через плечо, увидела Капитана, шагнувшего из-за дерева с винтовкой в руке.

- Немного шоколада, миссис Джейн? - спросил мистер Клейн.

- Это психушка, - сказала она после того, как ее проводили в комнату для допросов. - Психушка, ни больше и не меньше. У вас нет никакого права держать меня здесь.

Он не обратил внимания на ее жалобы.

- Вы говорили с Гоммом, - произнес Клейн, - а тот - с вами.

- А если и так?

- Что он вам сказал?

- Я спрашиваю - ну и что, если так?

- А я спрашиваю: что он вам сказал? - взревел Клейн. Она и не предполагала, что он на такое способен. - Я хочу знать, миссис Джейн.

Она вдруг обнаружила, что, вопреки собственному желанию, дрожит из-за его вспышки.

- Он молол всякую чепуху, - ответила Ванесса. - Он безумен. Думаю, вы все безумны.

- Какую чепуху он вам рассказывал?

- Всякий вздор.

- Мне бы хотелось знать, миссис Джейн, - сказал Клейн. Ярость его поубавилась. - Посмешите и меня.

- Сказал, что здесь работает что-то вроде комитета, который решает вопросы мировой политики. Что он один из членов этого комитета. Вот так. Никакого смысла.

- и...

- И я предложила ему выбросить все это из головы.

Мистер Клейн выдавал улыбку.

- Конечно, совершеннейшая фантастика, - сказал он.

- Разумеется, - ответила Ванесса. - Господи, не обращайтесь со мной так, будто я слабоумная, мистер Клейн. Я взрослая женщина...

- Мистер Гомм...

- Он сказал, что был профессором.

- Еще одна галлюцинация. Мистер Гомм - параноидальный шизофреник. Он может оказаться чрезвычайно опасным, если такая возможность представится. Вам сильно повезло.

- А другие?

- Другие?

- Он не один. Я их слышала. Они все шизофреники?

Клейн вздохнул.

- Они все сошли с ума, хотя состояние их различно. И в свое время, несмотря на нынешнее благоприятное впечатление от них, они все были убийцами. - Он остановился, чтобы дать впитаться информации. - Некоторые из них убивали многократно. Вот почему существует это уединенное местечко. Вот почему служащие вооружены...

Ванесса открыла рот, чтобы спросить, почему надо переодеваться в монашек, но Клейн не собирался дать ей такой возможности.

- Поверьте, насколько вас раздражает то, что вас здесь удерживают, настолько и мне это неудобно, - сказал он.

- Тогда отпустите меня.

- Когда мое расследование будет завершено, - ответил он. - А пока ваше содействие будет оценено. Если мистер Гомм, либо кто-то иной из пациентов попытаются втянуть вас в то или другое предприятие, пожалуйста, сообщите мне немедленно. Вы сделаете это?

- Я полагаю...

- И, пожалуйста, воздержитесь от попыток бежать. Следующая может оказаться роковой.

- Я бы хотела спросить...

- Завтра. Может быть, завтра, - сказал мистер Клейн и, вставая, посмотрел на часы. - Теперь - спать.

Сон отказался прийти к ней, и она рассуждала сама с собой какой из всех путей правды, лежащих перед ней, самый маловероятный. Дано было несколько - Гоммом, Клейном, ее собственным разумом. Соблазнительно неправдоподобны были все. Все, словно тропа, по которой она сюда пришла, не объясняли, куда ведут. Конечно, она страдала от последствий своего своеволия, проследовав этой дорогой - здесь она оказалась утомленная, разгромленная, запертая, с минимальной надеждой на побег. Но своеволие было ее натурой, возможно, как сказал однажды Рональд, единственным бесспорным фактом, ее характеризующим. Если теперь она отринет этот инстинкт, несмотря на все, к чему тот привел, она пропала. Ванесса лежала без сна, взвешивая в уме разные варианты. К утру она решилась.