Книги Крови (Книга 5) - Клайв Баркер

- Мы слышали выстрелы, - сказал он. - Они его не поймали, правда?

- Я не видела, - ответила Ванесса. - Я пошла поглядеть, но ни следа не осталось.

- Ха! - просиял старик. - Тогда, может, он действительно убежал.

До Ванессы уже дошло, что разговор может быть ловушкой, что старик является жертвой обмана тех, кто ее захватил, и это еще один способ выдавить из нее информацию. Но инстинкт подсказывал другое. Он глядел на нее так любовно, и лицо его, лицо маэстро клоунов, казалось не способным на поддельные чувства. К лучшему или к худшему, она поверила ему. У нее был небольшой выбор.

- Помогите мне выбраться, - попросила она. - Я должна выбраться.

Он будто пал духом.

- Так скоро? - спросил он. - Вы только что прибыли.

- Я не воровка. Мне не нравится быть в заключении.

Он кивнул.

- Конечно нет, - ответил он, упрекая себя за свой эгоизм. - Виноват. Это оттого, что прекрасная женщина... - Он прервал себя, затем начал заново. - Я никогда не был особенно ловок в словах...

- Вы уверены, что я не знаю вас? - спросила Ванесса. - Ваше лицо почему-то мне знакомо.

- Действительно? - сказал он. - Это очень здорово. Все мы здесь думаем, что нас, видите ли, позабыли.

- Все?

- Нас сорвали так давно. Многие только начинали исследования. Вот почему Флойд сбежал. Он хотел проделать работу нескольких месяцев, до того как наступит конец. Я иногда чувствую то же самое. - Поток уныния иссяк, и человек вернулся к ее вопросу. - Меня зовут Харви Гомм. Профессор Харви Гомм. Хотя к настоящему времени я не помню, профессором чего я был.

Гомм. Это было странное имя, и оно звенело колокольчиками, но сейчас она не могла отыскать, в какой тональности этот перезвон.

- Вы не помните, да? - спросил он, глядя ей прямо в глаза.

Она бы хотела солгать, но это могло отпугнуть человека, единственный здравый голос, услышанный ею здесь.

- Нет... Точно не помню. Может, подскажете?

Но прежде чем он смог предложить следующий кусочек тайны, он услышал голоса.

- Сейчас нельзя говорить, миссис Джейн.

- Зовите меня Ванесса.

- Можно? - Лицо его расцвело от тепла ее благодеяния. - Ванесса.

- Вы поможете мне? - спросила она.

- Настолько, насколько смогу, - ответил он. - Но если вы увидите меня в компании...

- Мы никогда не встречались.

- Точно так. Аи revoir. - Он закрыл окошко, и она услышала, как его шаги удаляются по коридору. Когда ее страж, дружелюбный головорез по имени Джиллемо, прибыл несколько минут спустя и принес ей поднос с чаем, она превратилась в сплошную улыбку.

Казалось, ее вспышка принесла плоды. Тем утром, после завтрака, мистер Клейн ненадолго посетил ее и сказал, что ей позволено выходить в сад - в сопровождении Джиллемо, - так что она может наслаждаться солнцем. Ее опять снабдили новым комплектом одежды, немного великоватой, но она испытала приятное облегчение, освободившись от пропитанных потом тряпок, которые были на ней больше суток. Эта последняя уступка, сделанная для ее удобства, однако, ровным счетом ничего не означала. Как ни приятно было надеть чистое нижнее белье, факт предоставления новой одежды подчеркивал, что мистер Клейн не предвидит скорого освобождения.

Она пыталась подсчитать, как долго это все продлится, прежде чем туповатый управляющий крохотного отеля, где она остановилась, не поймет, что она уже не вернется. И что же он тогда предпримет? Возможно, управляющий уже забил тревогу и обратился к властям, вполне может быть, они отыщут брошенную машину и проследят ее путь до этой странной крепости. Последний пункт разбился вдребезги тем самым утром, во время прогулки. Машина оказалась припаркованной в закрытом дворике с лавровым деревом, возле ворот, и если судить по многочисленным каплям голубиного помета, стояла там всю ночь. Поймавшие ее дураками не были. Значит, надо ждать до тех пор, пока кто-нибудь в Англии не обеспокоится и не попытается узнать, где она, но за это время она может умереть от скуки.

Другие придумали себе развлечения, удерживающие их у черты безумия. Когда она и Джиллемо прогуливались по саду тем утром, она слышала отчетливые голоса из соседнего двора, один голос принадлежал Гомму. Голоса были возбужденные.

- Что там происходит?

- Они играют в игры, - ответил Джиллемо.

- Может, мы пойдем и посмотрим? - небрежно спросила она.

- Нет.

- Я люблю игры.

- Да? - переспросил Джиллемо. - Поиграем, а?

Она хотела не такого ответа, но настойчивость могла возбудить подозрения.

- Почему бы и нет? - ответила она. Заслужить его доверие было бы только на пользу.

- Покер? - спросил Джиллемо.

- Никогда не играла.

- Я вас научу, - ответил он. Мысль его явно прельщала. В соседнем дворе игроки разразились теперь яростными криками. Это звучало так, будто там происходило что-то вроде скачек, конечно, если судить по громким подбадривающим возгласам, затихавшим, когда финишная черта пересечена. Джиллемо прервал ее размышления. - Лягушки, - пояснил он. - Они устраивают лягушачьи скачки.

- Неужели?

Джиллемо посмотрел на нее почти с нежностью и сказал:

- Даже не сомневайтесь.

Несмотря на слова Джиллемо, раз сконцентрировав вникание на шуме, она уже не могла выбросить это из головы. Шум продолжался в течение дня, то усиливаясь, то спадая. Иногда раздавались взрывы смеха, частенько слышался спор. Они были похожи на детей, Гомм и его друзья, серьезно отдаваясь такому незначительному занятию, как скачки лягушек. Но удаленных от иных развлечений, как она могла обвинять их? Когда поздним вечером лицо Гомма возникло у двери, чуть ли не первое, что она сказала, были слова:

- Я слышала вас нынешним утром, в одном из дворов. И днем тоже. Кажется, вы здорово забавлялись.

- О, игры! - ответил Гомм. - Занятный выдался денек. Столь многое пришлось рассортировать.

- Как вы думаете, вам удастся убедить их, чтобы мне разрешили присоединиться к вам? Я здесь так скучаю.

- Бедная Ванесса. Хотел бы я помочь. Но это практически невозможно. Мы так перегружены в настоящее время работой, особенно из-за побега Флойда.

Перегружены работой, подумала она. И это гоняя лягушек? Боясь нанести оскорбление, она не высказала сомнения вслух.

- Что здесь происходит? - спросила она. - Вы не преступники? Нет?

Гомм выглядел оскорбленным.

- Преступники?

- Простите...

- Нет. Понимаю, почему вы спросили. Должно быть, это поражает вас, как нечто странное... то, что мы заперты здесь. Но нет, мы не преступники.

- Что же тоща? Что это за большой секрет?

Гомм глубоко вздохнул, прежде чем ответить.

- Если я скажу вам, - начал он, - вы поможете нам отсюда выбраться?

- Как?

- Ваша машина. Она у входа.

- Да, я видела...

- Если мы сможем до нее добраться, вы нас повезете?

- Сколько вас?

- Четверо. Я, Ирени, Моттерсхед и Гольдберг. Конечно, и Флойд может находиться где-то снаружи, но ему следует самому побеспокоиться о себе, ведь так?"

- Это маленькая машина, - предостерегла она.

- Мы маленькие люди, - сказал в ответ Гомм. - С возрастом съеживаешься, знаете ли, словно высушенный фрукт. А мы стары. Считая с Флойдом, нам 398 лет на всех. Это горький опыт, - добавил он, - а никто из нас не мудр.

Во дворе, рядом с комнатой Ванессы, внезапно раздались крики. Гомм скользнул от двери, потом опять появился на краткий миг, чтобы шепнуть: "Они нашли его. Бог мой, они нашли его". Затем он скрылся.

Ванесса подошла к окну и выглянула. Она видела лишь кусочек двора, расположенного внизу, но то, что она смогла разглядеть, было преисполнено бешеной активности: сестры сновали туда-сюда. В центре этого смятения она увидела маленькую фигурку - беглеца Флойда, без сомнения, - бьющегося в руках двух охранников. Он выглядел плохо из-за дней и ночей, проведенных в лишениях, изможденные черты лица в грязи, плешивая макушка шелушилась от избытка солнца. Ванесса услышала голос мистера Клейна, перекрывший болтовню, и затем он сам шагнул на сцену. Он подошел к Флойду и принялся его безжалостно ругать. Ванесса не могла уловить больше одного из каждого десятка слов, но оскорбления быстро довели старика до слез. Она отвернулась от окна, про себя молясь, чтобы Клейн подавился очередным куском шоколада.

Итак, время, проведенное здесь, принесло странную коллекцию наблюдений: в одни моменты приятных (улыбка Гомма, пицца, шум игр, в которые играют на соседнем дворе), в другие - неприятных - допрос, ругань, чему она только что стала свидетелем. И все-таки она не приблизилась к разгадке того, каково назначение этой тюрьмы: почему здесь только пять заключенных (или шесть, если считать ее саму), и все такие старые, высохшие от возраста, как сказал Гомм. Но после ругани Клейна, обращенной на Флойда, она уверилась, что никакой секрет, сколь бы ни был он сомнителен, не удержит ее, она поможет Гомму в его стремлении к свободе.

Профессор не вернулся тем вечером, это ее разочаровало. Возможно, поимка беглеца Флойда означала ужесточение распорядка, решила она, хотя к ней это едва ли относится. Казалось, ее совершенно забыли. Хотя Джиллемо принес еду и питье, он не стал обучать ее покеру, как договорились, и ее не сопроводили подышать воздухом. Оставшись в душной комнате, без общества, с не занятой ничем головой, она быстро почувствовала вялость и сонливость.