Чужак в стране чужой - Роберт Хайнлайн

Удивительно красивая задача.

Недавний житель четвертой планеты Валентайн Майкл Смит абсолютно не интересовался животрепещущей этой проблемой и даже никогда о ней не слыхал. И его марсианский опекун, и братья этого опекуна никогда не смущали своего воспитанника вещами, явно непосильными для его понимания. Он, конечно же, знал о разрушении пятой планеты, но только так, как земной школьник знает о Трое и Плимутском камне{26}, и ни разу не подвергался воздействию таких произведений искусства, которые не смог бы огрокать. Он получил образование, единственное в своем роде, несравненно более обширное, чем его согнездники, но несравненно меньшее, чем любой из взрослых; дело в том, что опекун и Старики, к которым опекун этот обращался за советами, мимолетно заинтересовались вопросом: какой объем знаний сумеет воспринять чужой детеныш. Результаты эксперимента позволили им понять людей лучше, чем те сами себя понимают, так как Смит с легкостью огрокивал вещи, неизвестные прежде ни одному человеку.

А в настоящий момент Смит радовался жизни. У него появился новый брат по воде — Джубал, появилась уйма новых друзей, а новые, восхитительные впечатления сменялись с такой калейдоскопической скоростью, что оставалось только запоминать эти впечатления, чтобы пережить их заново когда-нибудь потом, в свободное время.

Однажды брат Джубал заметил, что умение читать сильно ускорит огрокивание странного и прекрасного мира земли; пришлось посвятить обучению целый день, Джилл показывала в книге слова и говорила, как они произносятся. Трудностей не возникало никаких, если не считать необходимости отказаться на этот день от плавательного бассейна, что представлялось Смиту огромной жертвой, — купание (когда ему сумели наконец вдолбить, что оно позволительно) было для него не просто удовольствием, но источником почти невыносимого религиозного экстаза; только приказания Джилл и Джубала мешали ему пребывать в бассейне по двадцать четыре часа в сутки.

Купаться после наступления темноты не разрешалось, поэтому ночью Смит читал. Он глотал том за томом Британской энциклопедии, закусывал литературой по медицине и юриспруденции. Однажды брат Джубал застал его за перелистыванием какой-то из этих книг, остановился и начал спрашивать о прочитанном. Смит отвечал очень осторожно — ему сразу вспомнились испытания, проводившиеся Стариками. Брат Джубал был явно расстроен ответами, Смит не понял причины этого, а потому тоже расстроился и впал в медитацию, он был абсолютно уверен, что отвечал точно по книге, хотя кое-что в ней и не огрокивалось.

Книги книгами, но бассейн нравился ему гораздо больше, особенно когда там плавали Джилл, и Мириам, и Ларри, и все остальные, и все весело брызгали друг на друга водой. Плавать Смит научился не сразу, зато сразу выяснил, что умеет делать нечто недоступное остальным; первая же его попытка полежать на дне бассейна привела к насильственному вытаскиванию его из воды. Он чуть не впал в транс, но вовремя сообразил, что шум и суматоха вызваны исключительно беспокойством о его благополучии.

Позднее по просьбе Джубала он устроил демонстрацию и блаженствовал под водой долго-долго, а еще позднее начал обучать этому своего брата Джилл, но ей не понравилось и попытку пришлось оставить. Смит впервые осознал, что новые его друзья не умеют делать некоторых элементарных вещей. Он долго размышлял, пытаясь огрокать этот факт во всей полноте.

В отличие от Смита Харшоу не испытывал особой радости. Он жил практически так же, как и прежде, разве что иногда приглядывал за своим подопытным кроликом. Смит не подвергался регулярным медицинским обследованиям, не имел ни строго распорядка дня, ни программы обучения, а просто жил себе на свободе, как деревенский щенок. Занималась им одна Джилл — более чем достаточно, как ворчал Джубал, весьма скептически относившийся к женскому воспитанию.

В действительности же все ее воспитание ограничивалось элементарными правилами поведения в обществе. Теперь Смит ел за столом, научился самостоятельно одеваться. (Вроде бы. Джубалу все время хотелось спросить у Джилл так это или нет.) Он соблюдал все принятые в этом доме обычаи и быстро обучался всему для себя новому по принципу «делай, как я». В начале первого своего обеда за столом Смит пользовался исключительно ложкой (мясо ему резала Джилл), но уже к концу делал небезуспешные попытки есть так же, как и остальные. На следующий раз он продемонстрировал безукоризненные застольные манеры — в точности такие же, как у Джилл, вплоть до мелких характерных жестов.

Даже выяснив, что Смит читает со скоростью электронного сканнера и, похоже, запоминает абсолютно все прочитанное, Харшоу не стал организовывать «исследование» с проверками, измерениями и диаграммами развития. Чем больше человек знает, тем острее он чувствует собственное невежество, какой смысл «измерять», если даже не понятно, что именно ты измеряешь?

Наблюдать за тем, как уникальный подопытный экземпляр буквально на глазах обретает внешний облик человеческого существа, было очень интересно, но настоящей радости Харшоу не испытывал.

Подобно Генеральному секретарю Дугласу, он жил в напряженном ожидании, когда же громыхнет второй ботинок.

Харшоу начал действовать против своей воли, с единственной целью предупредить действия противника, и теперь его бесило, что ничего, ровно ничего не происходит. Кой черт, да неужели же вся федеральная полиция состоит из придурков, неспособных выйти на след бесхитростной девицы, протащившей трупообразного парня чуть не через половину страны? А может, они шли за ней по пятам и теперь обложили дом со всех сторон? Мысль, что какие-то там правительственные шпионы подглядывают за его домом, его крепостью, казалась Харшоу невыносимой — это почти столь же отвратительно, как если бы они вскрывали его письма.

А может, и вскрывают, от этих ублюдков всего можно ожидать! Правительство! Три четверти жадных паразитов, а остальные дебилы. Никуда, конечно, не денешься, человек — животное общественное и без правительства обойтись не может, примерно так же, как без прямой кишки. Только зачем притворяться, будто неизбежность зла превращает его в добро? Ну что стоит этому драгоценному правительству сходить в лес погулять и заблудиться, на манер мальчика с пальчик и его братцев?

Совершенно не исключено, даже весьма вероятно, что начальнички знают, где припрятан Человек с Марса, но предпочитают ничего не предпринимать. Пока.

И сколько же может продолжаться такое «пока»? Сколько можно держать «бомбу» на боевом взводе?

И еще, где черти носят этого малолетнего придурка Какстона?

— Джубал? — Оклик Джилл Бордман вывел Харшоу из глубин раздумий, ничем, собственно, не более эффективных, чем чесание в затылке.

— А? А, это ты, красавица. Прости, немного задумался. Садись. Выпить хочешь?

— Да нет, спасибо. Джубал, мне это не нравится.

— А что, нормально. Вошла в воду почти без брызг. Посмотрим, получится ли у нее еще раз.

Джилл закусила губу и стала похожей на обиженную двенадцатилетнюю девочку.

— Я с тобой серьезно, а ты все шуточки. Я очень беспокоюсь.

— А в таком случае, — обреченно вздохнул Харшоу, — вытрись сперва. Ветер холодный.

— Мне совсем не холодно. Послушай, Джубал, ничего, если я оставлю Майка здесь?

Харшоу недоуменно моргнул.

— Конечно. Все будет в порядке, девочки за ним присмотрят. А ты что, куда-нибудь собралась?

Джилл не решалась смотреть ему в глаза.

— Да.

— М-м-м… ты можешь жить здесь, сколько угодно. Но если хочешь уехать — кто же вправе тебя задерживать?

— Ты не так понял, я совсем не хочу уезжать!

— Так и не уезжай.

— Я не хочу, а должна.

— Ну-ка, ну-ка, повтори, что-то я плохо расслышал.

— Да неужели же ты не понимаешь? Мне у тебя очень нравится, и ты нам очень помог. Но я не имею права так вот здесь сидеть и ничего не делать. Нужно искать Бена.

—..! — сказал Харшоу, а затем добавил: — Ну и как же ты намерена его искать?

— Не знаю, — еще больше помрачнела Джилл. — Но только не могу же я лежать тут на боку и плескаться в водичке, когда Бен исчез.

— Бен давно уже вышел из младенческого возраста и вполне способен сам о себе позаботиться. Ты ему не мамочка и даже не жена, а потому совсем не обязана его искать. Уж с этим-то ты можешь согласиться?

Джилл задумчиво ковыряла ногой в песке.

— Да, — кивнула она, — у меня нет перед ним никаких обязательств. Я только знаю… я знаю, что, если бы пропала я, Бен бросился бы искать и искал бы, пока не нашел. Поэтому и я обязана искать его.

На этот раз Джубал выругался не коротко, а длинно и цветисто.

— Ну ладно, — добавил он, — попробуем по порядку. Ты собираешься нанять частных сыщиков?