Русь книжная - Алексей Глухов

Для выполнения столь сложной и ответственной работы нужны хорошо подготовленные люди. И, как правило, возглавляли приказ [20] образованные дьяки, с широким государственным образом мыслей. В подчинении дьяка — его помощник, подьячий, переводчики и толмачи. Все они приводились «к вере», то есть присягали: «Всякие государственные дела переводить вправду и с неприятели их государскими тайно никакими письмами не ссылаться, и мимо себя ни через кого писем не посылать, и в Московском государстве с иноземцами о государственных делах, которые ему даны будут для переводу, ни с кем не разговаривать». В середине XVII века насчитывалось свыше сорока приказов, почти все они располагались в Кремле. Потом на Ивановской площади было построено новое двухэтажное здание — административный государственный центр. В нем разместились многие приказы, в том числе и Посольский помещение которого находилось вблизи колокольни Ивана Великого…

При Иване Грозном во главе приказа стоял Иван Висковатый, тот самый, что, по словам пастора Веттермана, присутствовал при осмотре книг «великолепной либереи» московских великих князей. Он играл видную роль во внешней политике страны, участвовал почти во всех переговорах с послами, которые величали его «канцлером».

Этот образованный дьяк провел целое книжное изыскание по религиозной живописи. В его время псковские мастера реставрировали Благовещенский собор, пострадавший от пожара. Канцлеру показалось, что псковичи создают новые иконы без должной идейной выдержанности. Но он не сразу выдвинул этот вопрос на обсуждение. Предварительно Висковатый, чтобы подтвердить свои сомнения, стал изучать источники. Его личных книг, среди которых были произведения Дионисия Ареопага и Иоанна Златоуста, оказалось недостаточно, и он позаимствовал необходимое у московских бояр Морозова и Юрьева (о том, что у главы Посольского приказа были не только произведения церковных писателей, свидетельствует принадлежавший Висковатому «Травник» — медицинский справочник).

Блистал образованностью и дипломат Федор Карпов; он увлекался священным писанием и астрологией, хорошо знал античную литературу и философию, любил стихи Овидия и читал их в подлиннике, переписывался с Максимом Греком. В одном из «Слов…» Максим Грек называет Карпова «разумным», «многим разумом и православием украшенным», «честнейшим и премудрейшим Федором».

После Висковатого, казненного Иваном Грозным по подозрению в измене, приказ возглавил Андрей Щелканов, который также спускался в кремлевский тайник для осмотра великокняжеской библиотеки. По отзывам современников, он был необыкновенно проницательный, умный и работоспособный. Царь Борис Годунов, дивясь его трудолюбию, часто говорил о Щелканове: «Я никогда не слыхал о таком человеке, весь мир кажется для него тесен».

При Щелканове в Посольском приказе стала складываться справочная библиотека — ведь сотрудники такого важного учреждения постоянно нуждались во всевозможных справках о странах мира, обычаях народов, в словарях, картах и атласах. С сожалением надо признать, что от первых шагов по существу первой на Руси библиотеки иностранной литературы не осталось никакого следа. Лишь от конца XVI века сохранилась опись архива приказа. В ней, наряду с документами, перечислены рукописи «на розных языках»: «Летописец литовских князей», «Судебник», «Перевод с летописца польского», «Космография», а также «коробья новгородская» с какими-то «латинскими книгами» и «книги татарские». Однако книги эти в XVII веке пропали и больше не упоминаются.

Становление подлинной библиотеки Посольского приказа со значительным фондом относится ко второй половине XVII века, когда приказом руководили выдающиеся деятели А. Л. Ордин-Нащокин, А. С. Матвеев, В. В. Голицын. Прежде всего сами они были не только дипломатами, но и большими библиофилами, обладателями значительных книжных коллекций.

Афанасий Лаврентьевич Ордин-Нащокин получил хорошее образование, изучил иностранные языки, риторику, любил математику. Он активизировал внешнюю политику государства и являлся ревностным сторонником прогрессивного преобразования России в экономической и военной областях; по его инициативе была организована почта между Москвой, Ригой и Вильнюсом. При нем библиотека приказа интенсивно пополнялась, при нем, наконец, стала регулярно выходить рукописная газета «Куранты». [21]

Техника этого дела была такова. В Посольский приказ поступали газеты — немецкие, польские, голландские, итальянские. Они переводились на русский язык, и из них выбирали важнейшие материалы. Источником информации служили также письма русских людей, находящихся за рубежом.

Наиболее существенные выборки писались от руки на листах склеенной бумаги сверху вниз — столбцом (отсюда современное — «столбец»). Длина столбцов достигала нескольких метров, столбцы напоминали папирусные свитки…

Самый ранний сохранившийся выпуск газеты относится к 1621 году. Выходила она на протяжении восьмидесяти лет в единственном экземпляре и предназначалась для царя, руководителей и работников приказа. «Куранты» сообщали о политических событиях, военных столкновениях, торговых новостях в странах Западной Европы и Малой Азии. Сообщения отличались краткостью, лаконизмом, начинались они с указания, откуда «пишут» и с какого языка переведено. Вот, к примеру: «Перевод с голландского письма о перемирии меж королей испанского да французского». «Куранты» пестрят заметками из разных городов — «из Варшавы» и «из Виницеи», «из Рима» и «изо Гданска», «из Турина» и «из Бреславы». Так, «из Лифляндской земли пишут, что он, Хмельницкий, призывает на помощь Московское государство», «а еще из Мейпланта (Милана) августа 26 числа года 1643 пишут: к городу Трино французские люди дважды подходили, только с большими потерями обратно отошли, и стреляли они из четырех раскатов (батарей) и из двадцати четырех пушек…».

Несмотря на внешнюю медлительность, информация была довольно оперативной. Не успел, например, в Москву прибыть первый посланник от Кромвеля, а о его деятельности в России уже знали «из перевода с вестового печатного листа, что подал в Посольском приказе свейский комиссар Яган Деродес в нынешнем 1654 году февраля в 20 день».

Включались в «Куранты» и свои материалы: «3 Дону пишут, что посылали донские казаки отряды против крымских татар…»

Приказ получал не менее двадцати наименований зарубежных газет. И все они переводились.

Когда дипломатическая карьера Ордин-Нащокина приближалась к концу, в Посольском приказе одних знатоков иностранных языков было более ста человек. Имелись переводчики с латинского, шведского, немецкого, польского, греческого, татарского и других языков. Подьячий Григорий Котошихин рассказал в своей книге, что заниматься переводами разрешалось только в стенах самого приказа, а «на дворы им великих дел переводит не дают», опасаясь «порухи от пожарного времени и иные причины». Причем работа велась «по вся дни», так что «толмачи днюют и ночуют в приказе человек по десяти в сутки».

Мы потому подробно остановились на «Курантах» [22], что они были прообразом петровских «Ведомостей». Кроме того, поступавшие из-за рубежа периодические издания и «Куранты» хранились в библиотеке приказа, составляли часть ее фонда.

И хотя начало выпуска «Курантов» датируется 1621 годом, регулярно они стали выходить позже, при Ордин-Нащокине.

Для пополнения книжного собрания приказа литература довольно часто покупалась за границей. Так, послу в Польше Репнину-Оболенскому велено было приобрести «самые нужные к Московскому государству» книги. До наших дней дошел этот перечень. Тут и «Хронограф» Герберштейна по-латыни, а в нем «писано про все Московское государство», и «Хроника польская Гвагвина», и «Хроника Пясецкого» на латинском языке, и «Орбис Полонус», в котором представлены «старовечность» русских и польских шляхетских домов и их гербы, и «Лексикон славяно-русский», а также «Лексикон гданский шестиязычный». Из двух старых польских летописцев требовалось купить тот, что на польском языке. Подавляющее число книг Репнин-Оболенский смог достать в Люблине и во Львове, среди них «Лексикон славяно-русский», «Хроника Пясецкого», «Лексикон гданский», «Описание Польши».

Особенно много поступлений в библиотеку было при Ордин-Нащокине. Известно, например, что, отправляясь на посольский съезд в Мигновичи, он попросил, чтобы ему прислали из Смоленска «82 книги латынских», которые были у иезуитов. Распоряжение Ордин-Нащокина, разумеется, выполнили. Аналогичный запрос был послан в Архангельск — «у немец купить чертежи пространные и полные всем государством» и доставить их в Посольский приказ.

При Артамоне Сергеевиче Матвееве был составлен важный документ: опись посольской библиотеки. Но прежде чем говорить о нем, несколько слов о самом Матвееве, сменившем Ордин-Нащокина, который ушел из приказа «по собственному желанию» (а фактически из-за несогласия с царем по некоторым внешнеполитическим вопросам).